Виктор Рябинин - Нечистая сила Страница 2

– Знаю. Тех гонцов потом обезглавили за пьянство на рабочем месте. Я бы четвертовала или вовсе прилюдную расчленёнку по мешкам устроила. А тебе бы самой надобно было в замок стучаться, принца на испуг брать. Мол, как хороводиться и прочее грехопадение, так медведём, а как отвечать, то мелким зайцем. А может быть и ещё какой романтикой на прочность венценосца проверять, хотя бы в сфере интимных услуг, – и Баба Яга попыталась зардеться всей головой.

– Да я, бабушка, устыдилась своих нарядов затрапезных, лапоточек без подковырки, не то что у сенных девок, кокошника без позумента и передничка в золе, – вновь уронила слезу Золушка прямо на луговые травы.

– Не убивайся ты вдругорядь, – пожалела Яга девушку и пригладила нечёсаные патлы на её головушке. – Может и к лучшему это. Я ужотко тебе такого женишка и заступника сосватаю, что сам принц пред тобой осиновым листом дрожать будет, а мачеху со всем семейством на рудники спроворим или к доменным печам приставим по знакомству.

– Правда, бабушка? – враз повеселела Золушка, помаргивая сухим оком. – А скоро ли? А кто мой суженый? А с каким доходом? А каких кровей?

– Не прыгай блохой по голой ляжке. Что причитается в своё время и получишь. Не мешай мне с техникой панибратствовать. Ступай к своим мешкам. Может нам и впрямь придётся к серьёзному ремонту готовиться да механиков наших угощать.

Ободрённая сердечно бабушкой, Золушка как малое дитё радостно запрыгала на одной кряжистой ножке под развесистые дубы к съестным припасам.

«Малолетка ещё, – тепло подумала Яга, глядя вослед будущей невесте, – надо бы Кощея поостеречь, а то посадят на цепь лет на двести за совращение против воли. Что ни говори, а дядька Черномор и тридцать витязей прекрасных в целомудрии пребывают, потому и сила у них большая накоплена на морском-то дне», – и она вновь впала в технические размышления.

Издали одновременно послышались визгливый скрип суставов, зубной скрежет и глухой костяной стук как при игре в бабки. Это вольной и скорой походкой к поляне выдвигался сам Кощей Бессмертный в своём обычном виде. Баба Яга давно к нему пригляделась, а поэтому и не испугалась до припадочного мозгового потрясения, а лишь на краткое время впала в сумеречный обморок.

– Здорово, старая! – с поклоном приветствовал гость хозяйку. – Над чем это ты колдуешь? – весело спросил он, садясь прямо на ступу и закидывая мослы нижних конечностей одни на другие крест-накрест.

– Ты бы хоть плотский вид принял, а то ходишь как босяк. Глядеть совестно на тебя голого, – вместо ответа пожурила Яга пришельца.

– Ты меня всякого видела, – отмахнулся Кощей, но всё же принял вид купца второй гильдии, – А так сойдёт?

– Сойти-то сойдёт, но ведь всё равно ты не из-за меня сюда шляешься.

– Что верно, то верно. В том и опасность, что воспылал я, Костяная Нога, страстью. А когда в теле, то такой прилив кровищи к органам образуется, что себя не помню и о наследниках задумываюсь. И всегда хочется, чтоб всё сладилось по неземной любви, как у смертных человеков. Чтоб прогулки в дождь под луной вдоль погоста, чтоб девица тряслась от безоглядного желания к сожительству, а не от страха, и чтоб Змей Горыныч ревновал в три головы, – и, унимая страсть, Кощей закурил самокрутку сухого мшаника пополам с коноплёй.

– Вот, вот, парень, – оживилась и Баба Яга, – сам навёл на разговор. Ты Золушку до срока полной готовности тронуть не вздумай. Хоть до сороковин ейного побега дотяни, когда уже напрямую сговоримся. А не то тебе Черномор малолетнее педофильство пришьёт, – для верности пригрозила Яга.

– А некрофильство он ко мне не приторочит, если я по вашим советам ещё сотню-другую лет в замшелых бобылях проведу? – осердился Бессмертный. – Опять какую-нибудь пакость приготовила с оглядкой на азиатский калым? Я тебя не то что в Совет выдвину от нашего округа, но и вовсе уже не за Лысую гору, а за Уральский хребет задвину, – совсем разошёлся Кощей и чуть было не поднял костистую руку на хозяйку.

– Что ты, что ты! – заверещала Яга, отскакивая в сторону и понимая, что хватила через край. – Ишь, закипел самоваром. Я ведь только добра тебе желаю. От всех умственных щедрот своей головы! Я же тебе слово дала, а обратно не забрала! Так что существуй спокойно. Ожидай медовый месяц, – и она скабрезно изобразила подобие понимающей ухмылки, но тут же стёрла её с лицевой своей части:– А это кто? – указала Яга на новое видение.

Действительно, из-за купеческой спины Кощея Бессмертного павой выступила женщина, по виду очень знатная и в дорогих одеяниях, то есть с самоварным золотом по всему горностаю. Под мышкой она держала опрятную головку, любопытно озирающую окрестности, а поверх же воротника самой дамы ничего не значилось.

– Это? – осклабился Кощей, заметив испуг старой. – Сие есть дорогой заморский гость, пред которым и шапку сломить не совестно. Это, – но тут же сбился с высокого штиля:– на это не обращай внимания. Просто ко мне в гости заглянула с оказией недавно казнённая королева Франции Мария-Антуанетта. Мы давно дружим, и нашему разговору она не помеха.

– Бонжур, мадам, – сказала голова из-под мышки и открыто улыбнулась.

– Силь ву плэ, – неожиданно для себя брякнула Яга, – проходите мадам, присаживайтесь, – и она указала на муравейник, где недавно грела ноги озабоченная Избушка.

– Мерси боку, – жеманно выдавила из себя голова синими губами, но осталась стоять, всем своим гордым видом выказывая способность к осознанной деятельности. На том общение дам и закончилось, не перейдя в тесное знакомство.

– Так зачем ты, Кощеюшка до уговорного срока пожаловал? – вернулась к своим баранам Яга.

Кощей Бессмертный не торопясь свернул другую цигарку из козьего помёта на треть с сушёным мухомором, затянулся, так что из под рёбер дым повалил и просительно, с оттенком доверия, произнёс:

– А заводи-ка, подруга дней моих суровых, свою ступу. Сгоняем в страны Восточные, похлебаем шурпу с баранинкой да навестим старого знакомца по прозванию Али-Баба. Должок за ним ещё со дня святого Сильвестра Курятника.

– С какой это стати по свету мотаться? – непреклонно отрезала Яга. Однако бабье любопытство, в обход разума, тут же взяло верх и она помягчела:– Про какой такой должок сказываешь, Кощеюшка?

– При посторонних промолчал бы, но тебе скажу, – с придыханием, как бы выдавая страшную тайно, но явно набивая себе цену, Кощей зачастил:– Поведаю тебе как приятельнице и подельнице в наших скорбных делах. Мой приятель, хоть и восточный Али-Баба, но деньгу любит всё больше единолично, а потому часто без какой-либо завалящей бабы обретается. То есть мошной трясти ради гарема не любит, хотя до свеженины большой охотник. Чтоб и молоденькая, и с опытом лет.

– Проще говоря, такой же как и ты пакостник. Говори по сути, не залезая под юбку, – перебила Яга, не любившая сальностей в серьёзных разговорах.

– Куда короче? – обиделся Бессмертный на такую напраслину. – В запрошлом месяце как раз на Силивестра Курятника был я приглашён на раут, – тут он приосанился и задрал нос, – был любезно приглашён в замок к старому знакомцу Синей Бороде. Гуляли, как умели, всей подноготной европейской знатью, весело и до слёз. Один Али-Баба бобылём грустил по углам. Вот и попросил меня посодействовать с прелестницей. А Синяя Борода как раз о ту пору готовил к закланию свою седьмую жену Трифину. То есть уже повёл обманным путём молодуху в потайную комнату, где всех освежёванных подруг жизни складывал, – на этом Кощей замолчал и предался воспоминаниям. Но не прошло и получаса, как он со смехом продолжил:– Скажу тебе, Ягушка, большой затейник эта Борода. На людях так убивается по пропавшим супружницам, что век на него не подумаешь. Одним словом, наш человек, хоть и весёлый до припадков.

Тут Кощей уже невольно замолчал, так как из-под дуба послышался певучий голосок Золушки:

– Бабушка, а бабушка, ноженька костяная! А я уже мешки со злаками перебрала и по кучкам рассортировала. Что дальше делать?

Яга, увлечённо слушавшая собеседника, недовольно дёрнула плечом и в силу врождённой вредности прокаркала на весь лес:

– Так ссыпай эту чёртову крупу назад в мешки и перебирай по-новому, пока на дворе не стемнело, – и подвинулась к Кощею, оборотившись в слух:– Так что там далее с синебородской бабой?

– Да уговорил я Синюю Бороду не губить Трифину до времени, а отдать в услужение нашему восточному гостю и его сорока разбойникам.

– И уступил француз? – с ехидцей вопросила Яга.

– А то! Запустить молодую кобылку в варнацкое стойло, это похлеще чем лечь на плаху. Хотя как кому повезёт, и с какой стороны посмотреть. Но меня хозяин замка аж обнял и всё руки потирал, догадываясь в какой переплёт попадёт лебёдушка.

– А за что в такую немилость вляпалась сердечная? – как бы вскользь посочувствовала Яга.

– За длинный нос. Совала куда ни попадя. Супруг только на войну с сирацинами наладился, а она уже шлёп-шлёп и прямо по кровавым следам от прошлой супруги рыцаря к потайной кладовке прискакала. А когда печально знакомилась с бывшими хозяйками замка самолично, Синяя Борода и нагрянул за позабытыми в спешке доспехами. Ей бы, дуре, пройти мимо такого погоста да глаза отвести, она же наоборот, заголосила на весь французский приход, призывая в свидетели сестру Анну, которая о ту пору помогала ей по хозяйству и пребывала в отдохновении возле верхних бойниц цитадели. Синяя Борода тогда дело загладил, объяснив всё распространением чумы и язвы, но как раз на этом балу, под фейерверк и салюты, надумал указать своё место среди прежних жён и седьмой заполошной супруге.