Владимир Гриньков - Исчезнувшие без следа Страница 28

– Мне Шурик сам рассказывал, откуда она у него взялась. Почему я должен ему не верить?

Резонно, конечно.

Дождь усиливался.

– Пойдем под крышу, – предложил Марков. – Зябко.

Он поднялся со скамьи, не дожидаясь ответа. Дружинин подчинился. Марков шел впереди, чуть ссутулив плечи. Воротник плаща был поднят. Под короткой стрижкой, в затылочной части, Дружинин вдруг заметил рубец. Он шел от шеи к правому уху – такой розовый и приметный.

– Ты был ранен? – поинтересовался Дружинин.

– О чем ты? – спросил, не оборачиваясь, Марков.

– Этот рубец, на голове…

– С детства, – коротко ответил Марков.

Конечно, это не была рана, полученная во время службы в «Антитерроре». Потому что в личном деле Маркова не было никаких упоминаний о ранениях.

Глава 35

Можно было уезжать. Нет смысла больше здесь оставаться. Дружинин остановился. Марков уже стоял на крыльце и смотрел вопросительно.

– Я на вокзал, – объявил Дружинин. – Уезжаю.

– Зайди, хотя бы чайку попьем.

– Нет, спасибо.

Из дверей вышла пожилая женщина, взглянула на Дружинина и тут же отвела глаза.

– Миша, там в четырнадцатой комнате стекло разбили, – сказала она.

– Я посмотрю, Анна Никифоровна, – поспешно и заискивающе сказал Марков.

Женщина спустилась по ступенькам и пошла по усыпанной листьями дорожке. У нее была властная походка. Походка хозяйки.

– Главная здесь, да? – догадался Дружинин.

Марков молча кивнул. Дружинин протянул ему руку, прощаясь, и уже за воротами нагнал Анну Никифоровну, пошел рядом. Она покосилась, но промолчала.

– Я – Мишин знакомый, – сказал Дружинин.

Не знал, как иначе представиться.

– Вместе работали когда-то. Вы его, наверное, воспитывали, да?

– Когда это я его воспитывала? – осведомилась женщина.

– В детстве. Он ведь вырос здесь.

– Неужели?

– Да, – не очень уверенно подтвердил Дружинин. – А вы разве не знали?

– Его здесь отродясь не было.

– А как же…

– А вот так!

Женщина остановилась. Здесь была автобусная остановка. Сейчас она уедет – и ничего уже не расскажет.

– Никогда он в нашем доме не воспитывался, – сказала Анна Никифоровна, с прищуром глядя вдоль дороги – туда, откуда должен был появиться автобус. – Ни-ко-гда!

Так и сказала по слогам, чтобы было доходчивее. И поджала губы.

– Я ничего не понимаю, – признался Дружинин. – Он говорил мне…

– Он это не только вам говорил.

– Но ведь он вернулся сюда, он сюда стремился…

– Вы давно его знаете?

– Сегодня – первый день, – признался Дружинин.

– А говорите – вместе работали, – поймала его на слове Анна Никифоровна.

– Мы с ним в одной организации работали, но в разное время. Он – раньше, я – позже. Так что знакомы были, но заочно.

– Он безобидный вообще-то, – вдруг сказала Анна Никифоровна с тихой грустью.

Так говорят об убогих.

– А вы сами давно его знаете?

– Примерно год. Да, прошлым летом он появился, точно. Как раз год и есть.

– А раньше?

– Когда это – раньше?

– Когда он был маленьким.

– Да не было его здесь! – нахмурилась женщина. – Я с шестидесятого года работаю, всех по именам до сих пор помню.

Повторялась история, которая случалась со всеми в том, первом, «Антитерроре». Дружинин скрипнул зубами от досады и бессилия.

– Не знаю, что ему в голову взбрело. Приехал – вот он я, встречайте. У него с головой что-то, я сразу поняла. Думала, он бомж какой-нибудь, хочет к нашему дому прибиться, впереди-то зима. Уже решила его прогнать, а потом вижу – безобидный он, только с приветом, ну так мало ли таких? Пусть живет. Он всем рассказывает, что здесь воспитывался, а мы и не разубеждаем. Он по хозяйству нам помогает, за то получает приют и питание – и всем хорошо.

– Значит, не ваш он?

– Нет, – сказала Анна Никифоровна. – Я пыталась с ним поговорить. Должны же быть у человека родители, родственники какие-то. А он свое гнет – я тутошний, детдомовский, и плачет, плачет, слезы размазывает – ну чисто ребенок! Я и отступилась.

Из-за поворота показался автобус. Анна Никифоровна вздохнула и поправила платок.

– У него рана на голове, вот здесь, сзади, – сказал Дружинин. – Это откуда?

– Не знаю я. Не при мне было. Может, с детства?

Глава 36

Тюремный коридор был пуст. Только два бойца «Антитеррора» стояли, направив стволы автоматов в сторону, где прятался невидимый враг. Дружинин выглянул из-за спасительной металлической двери, но Удалов сказал у него за спиной негромко:

– Не лезь туда, Андрей! – И Дружинин вернулся в камеру.

Заключенных отсюда вывели, перевели на другой этаж, и теперь камера служила штабом. Начальник тюрьмы – здоровяк с толстым бабьим лицом – сидел на нарах, расстелив на коленях поэтажный план тюрьмы. «Антитерроровцы» в боевой экипировке обступили его полукругом.

– Вот здесь он заперся, – показал место на плане начальник тюрьмы. – Поворот направо в тупичок. Там всего одна дверь, по правой стороне.

– Камера? – уточнил Удалов.

– Нет, что-то вроде подсобки. На моей памяти никого там не содержали.

– Дверь какая?

– Дверь железная, – вздохнул начальник тюрьмы и вытер пот с широкого лба. – Вот как здесь, такая же точно.

– Что у него из оружия, кроме пистолета?

– Кажется, больше ничего.

– Как же он тогда контролера взял в заложники? – буркнул Удалов.

Он знал по опыту, что работа для «Антитеррора» очень часто появляется там, где кто-то не очень тщательно выполняет свои обязанности. Сегодня был как раз такой случай, и Удалов не скрывал раздражения.

– Окна там есть? – спросил он.

– Нет.

– А отверстия вентиляционные?

– Нет.

– Есть! – сказал молчавший до сих пор контролер, и все одновременно повернулись к нему, отчего он смутился и даже зарделся.

– Где? – отрывисто спросил Удалов.

– Оно выходит в соседнюю камеру.

– Покажите на плане.

Контролер подошел и зачем-то снял с головы фуражку. Мял ее и безмолвно рассматривал план.

– Вот эта комната, где он засел, – подсказал Удалов. – Вот дверь. А вентиляционное отверстие где?

– Здесь, в этой стене. – Контролер ткнул в план желтым от никотина пальцем.

– Точно! – вспомнил начальник тюрьмы. – Оно зашито листом…

– Тихо! – негромко, но четко произнес Удалов и опять обернулся к контролеру. – Отверстие большое?

Контролер еще больше зарделся, чувствуя вину перед своим начальником, и молча показал руками размер отверстия.

– Высоко от пола?

– Под самым потолком.

Удалов поднял голову, осмотрелся, прикинул и послал одного из бойцов за стремянкой.

– Там лист железный?

– Да, – кивнул контролер. – Но там есть такие зазоры…

Он сблизил большой и указательный пальцы, показал. Миллиметров пять или шесть – не больше.

– А что же это за камера такая, где можно изнутри запереться? – спросил Удалов.

– Внутреннего замка там нет, – с сомнением произнес контролер.

Удалов вопросительно посмотрел на начальника тюрьмы.

– Нет, – подтвердил тот.

– Вы же говорили – он заперся.

– Я что – проверял? – сказал начальник тюрьмы, заметно раздражаясь.

– Тьфу ты! – с видимым облегчением выдохнул Удалов.

Задача, еще минуту назад казавшаяся неимоверно сложной, теперь сильно упрощалась. Удалов на радостях даже похлопал начальника тюрьмы по плечу – словно в обещание больше на него не сердиться.

– Поможете нам, – сказал он контролеру. – Покажете, где там что. Вот с ним пойдете, – показал на Дружинина. – Андрей, будешь там шум производить. Начни ломать этот лист, будто хочешь его вывернуть. Отвлеки клиента. А мы от двери зайдем.

Дружинин кивнул.

Принесли стремянку.

– Твое оружие, Андрей, – засмеялся Удалов.

Смех у него был сухой и натянутый. Как всегда во время операций.

Вышли из камеры, направились по длинному, ярко освещенному коридору. Впереди шли двое «антитерроровцев», за ними – Дружинин с контролером. Контролера на всякий случай облачили в бронежилет, и он с удивлением и любопытством разглядывал на себе никогда прежде не виденную одежку. Замыкали шествие Удалов и еще двое бойцов. Это и было все их воинство. Остальных ребят еще накануне, как назло, забрали на охрану Аникина. Тот вылетал в Красноярск, и его охране придали для надежности бойцов «Антитеррора».

– Здесь! – почти беззвучно прошептал контролер и показал рукой на дверь.

Отсюда им с Дружининым предстояло действовать.

Удалов приблизил свое лицо к лицу Дружинина, так что их шлемы сомкнулись с глухим стуком, и прошептал:

– Ты нам дай пять минут на то, чтоб осмотреться. Когда мы будем готовы, я к тебе кого-нибудь из ребят пришлю – чтоб у нас все синхронно получилось.

Дружинин кивнул. Удалов напутственно похлопал ладонью по его шлему.

– И не бойся себя обнаружить, – добавил он. – Пусть клиент уже сейчас напрягается.

Контролер и Дружинин вошли в камеру. Здесь был спертый, кислый воздух. Забранная сетчатым колпаком лампа ярко освещала внутреннее убранство камеры. Нары, параша в углу, умывальник. На крохотном столике – хлебные и табачные крошки. Чья-то жизнь, к которой Дружинин прикоснулся внезапно и мимолетно.