Алексей Олейников - Где живет колдун Страница 33

«Вернее, от них не знаешь, чего ждать, – подумал Джей. – Может упасть на грудь и зарыдать, может затянуть песню о зеленых холмах Эрина[34], а может и в драку полезть». Драки Джейн не боялся – все-таки за его плечами пять лет в королевской морской пехоте. Но он не любил бить людей.

Однако эта фигура в углу его слегка пугала. Бывший сержант морской пехоты Джей Клеменс сам не понимал, что не так с его посетителем – казалось бы, сидит человек, мирно пьет пиво. Не слишком весел, но разве это преступление? Но с этим посетителем все иначе – Джей чуял опасность, будто рядом, в нескольких шагах, зарылась в раскаленный афганский песок противопехотная мина. Тень какой-то дикой силы лежала на пьяном ирландце, и это тревожило бармена. Он не любил неясностей.

Звякнул входной колокольчик.

– Мы закрыты… – обернулся бармен и замер. Легкая и гибкая, как танцовщица, женщина улыбнулась ему, скидывая капюшон темно-зеленой ветровки. Короткие темные волосы, мальчишеские черты лица, тонкий прямой нос, треугольный подбородок и грустная усталая улыбка тонких губ – все это Джей Клеменс схватил одним взглядом, как ландшафт, на котором ему, сержанту морской пехоты, придется вести затяжной бой. Бой с собственным сердцем.

– Дождь. – Женщина стряхнула рукава, и крупные капли посыпались на пол.

– Мы закрыты, мисс, – тихо повторил бармен.

– Десять минут, – попросила женщина. Джей, помедлив, кивнул, и она благодарно улыбнулась.

И сержант пожалел, что она не попросила час – он бы отдал его с радостью.

– Эви, – позвал ее спутник, которого бармен сперва вообще не заметил. Джей невольно напрягся, сам себе удивляясь, но тут же расслабился.

«Близнецы», – поразился бармен.

Красота Эви (что за имя… Эви. Должно быть, Эвелина) отразилась в лице ее брата, как в злом насмешливом зеркале. Узкое лицо, впавшие глаза, горящие нездоровым блеском, язвительная улыбка на бледных губах.

Если ирландец был придавлен какой-то мрачной тенью, то этого человека словно сушил изнутри лихорадочный жар. Пламя пылало в худом теле, и его вспышки отдавались резкими, ломаными движениями, так непохожими на плавные жесты его сестры.

– Иду, Эдвард, – обернулась она к брату.

Колокольчик вновь зазвенел.

Джей с сожалением отвел от нее взгляд (без пятнадцати двенадцать, кого там еще черт принес?) и вздрогнул. Да уж действительно. Кто бы, кроме черта, такое принес!

Двери не было. Дверного проема не было. Вместо них у входа возвышался человек – словно октябрьская ночь выплюнула его, облизала языками дождя и толкнула к порогу бара. Не просто человек, гигант. Короткий армейский ежик и жесткое квадратное лицо – лицо римского легионера.

Эдвард и Эви уже уселись за стол к ирландцу. «Легионер» оглядел бар, и Джей с трудом сдержался, чтобы не пригнуться, как при обстреле. Мелкая дрожь пробежала вдоль позвоночника – от этого мужика исходило чувство необоримой силы. Стихийной, слепой силы, которой невозможно что-либо противопоставить, – потому что нельзя драться с ураганом или землетрясением. От них можно лишь прятаться.

– Людвиг… – позвала его женщина, и человек двинулся к компании. Джей провожал его глазами, и только после того, как байкер уселся, он услышал тонкий скрип – полотенце, которым он протирал бокалы, скрипело по сухому стеклу.

Джей помотал головой. Этих людей объединяла какая-то тайна. Нет, больше чем тайна, – их объединяла общая печальная и неведомая ему судьба.

– Где вас пак[35] носил? – Роджер даже не старался быть приветливым. – Я здесь шестой час торчу.

– Вполне успешно, – заметил Эдвард. – Мы выехали, как только смогли. Нельзя было уезжать всем сразу – Билл бы нас заподозрил.

– А он все равно всполошился. – Дрессировщик пьяно улыбнулся. – Прямо перед вашим приходом мне звонил.

– Да ну? – заинтересовался акробат. – И?

– Паниковал, – хмыкнул Брэдли. – Пытался выяснить, в чем дело и не задумали ли мы что-нибудь противоправное. Я стал ему рассказывать, как тоскую по Барри и Лари, и разговор быстро закруглился. Разве вам он не звонил?

– Мы отключили телефоны, – отмахнулся Эдвард.

– Радикально. А тебе, Людвиг?

Атлет пожал плечами и извлек мобильный из нагрудного кармана.

– Пять неотвеченных вызовов. Не слышал в автобусе, в наушниках был, – будто извиняясь, сказал он. – Но это непорядок, надо ответить.

– Не стоит, – Эвелина мягко остановила его. – Ты не умеешь врать.

Людвиг кивнул и убрал телефон.

– Значит, завтра едем в Бакленд, – подытожил Роджер. – Там составляется радуга, и оттуда – уже в Дартмур.

Ирландец хрустнул костяшками пальцев.

– Я до сих пор беспокоюсь о Дженни, – вздохнула Эвелина. – Нельзя подвергать ребенка такой опасности.

– Без нее мы не составим малый Магус, – возразил Эдвард. – А без радуги у нас вообще нет шансов. К тому же Марко будет за ней присматривать.

– Я опасаюсь вовсе не Фреймуса, – женщина обвела всех грустными глазами. – А нас. Разве вы не заметили? Магус просыпается, и наша сила пробуждается вместе с ним. Ее уже начинают чувствовать обычные люди. Например, парень за стойкой места себе не находит.

Эдвард покосился на бармена.

– Ловец, Страж и два Барда, – устало сказала Эвелина. – Уже сейчас мир вокруг нас качается. Я слышу, как колеблется его суть – мы слишком далеко от Древней Земли, она не гасит нашу силу. А что будет, когда к нам присоединится Ловец-зверодушец, Властный и будущая Видящая?

– Будет радуга Магуса! – Брэдли стукнул кулаком. – Первая за три столетия полная радуга!

– Вот этого я и боюсь, – почти беззвучно сказала Эвелина. – Кем мы станем, если перестанем себя сдерживать? И что будет с Дженни, когда она это увидит…

Глава 11

– Да, Людвиг – Страж Магуса, – кивнула Дженни. – Это я знаю. А что он может?

– Марко тебе не рассказывал? – В первый раз девушка увидела, как Дьюла чему-то удивился. – Чем он все это время с тобой занимался?

– Ну… ножи метал, зонтиком усыплял, учил с шиповником разговаривать… Еще мы изучали с ним разнообразных монстров.

Клоун фыркнул.

– Теоретик! Что он еще говорил о сословиях?

– Он мне столько уже всего рассказал, что в голове не умещается.

– Страж – одна из ключевых фигур Магуса, – начал клоун противным учительским голосом. – Структура Магуса непостоянна, но условно Людей Договора можно разделить на пять сословий. Первое сословие – Ловцы. С ними ты уже тесно познакомилась…

Дьюла хищно оскалился, и девушка вздрогнула – она до сих пор не привыкла к волчьим повадкам, изредка прорывающимся сквозь человеческий облик Вадаша. Чем дальше они забирались в болота, тем заметнее «зверел» клоун. Похоже, дикие пространства действовали на него разлагающе. Впрочем, Дженни тоже чувствовала себя… необычно. Со вчерашнего дня у нее начались спонтанные приступы ясного взора. Ее охватывал легкий озноб, радужная пелена пробегала перед глазами, и мир обрушивался на нее многоцветной волной. Великий гобелен жизни разворачивался перед девушкой, и она завороженно следила за сплетением его пульсирующих нитей.

В такие моменты Дженни замирала, впитывая сочетания жизни, и шептала: «…вереск любит утреннее солнце, а дрок ценит вечернее… у мха долгая память – он годами хранит следы прошедших… ржанка плачет о птенцах, покидающих гнездо…»

Потом приступ так же внезапно кончался, и она опускалась на ближайший камень перевести дух. У девушки было чувство, что она только что отработала два полноценных часа на манеже. К ее удивлению, клоун не торопил ее, а спокойно дожидался конца этих странных периодов и вообще обходил эту тему молчанием.

«Может, так влияют на меня уроки Дьюлы?» – задумалась девушка и тут же озвучила эту версию.

– Дело не в этом, – покачал головой венгр. – Наш Магус просыпается. И ты это чувствуешь.

– То есть?

– Все из-за химеры, – пояснил клоун.

Да уж, мистер Вадаш был скуп на объяснения. Но в этот раз он расщедрился на объяснения.

– …второе сословие – Стражи, – продолжил Дьюла лекцию. – Это опора Магуса, его заслон. Стражи – это сила. Честная прямая сила – без сомнений, колебаний и раздумий.

В Средние века, во времена Темных Войн, именно Стражи вступали в схватку с отрядами «темников» или разбойниками, решавшихся напасть на бродячий цирк. Они воины, и их задача – защищать Магус. И поверь, они прекрасно справлялись. Мало кто может выстоять в открытой схватке со Стражем. Из людей на это точно никто не способен.

– А третье сословие?

– Барды… – Дьюла скривился. – Твои друзья-близнецы – блестящий пример. Взбалмошные, капризные, непостоянные. И абсолютно непредсказуемые. У настоящего Барда семь пятниц на неделе. Вертлявое племя…

Вадаш фыркнул, и Дженни показалось, что он хочет дернуть ушами. Чем-то ему Барды сильно не нравились.