Галина Куликова - Волшебниками не рождаются, или Вуду для «чайников» Страница 4

Сделав несколько мелких шагов в направлении подъезда, брюнетка подняла голову и посмотрела вверх, на окна дома. Тагиров непроизвольно отступил, хотя увидеть его снизу было никак нельзя.

Сердце забилось сильно – он услышал, как оно торопится, и разозлился. Нет повода беспокоиться, об этой квартире не знает никто, ни одна живая душа. Старухи, проживающие на площадке справа и слева, считают, что он ученый, который изобретает всякую секретную дрянь, а потом уезжает из Москвы на полигоны ее испытывать. Он сам подбросил им эту идею, когда выбрал себе тайное убежище. Незнакомая брюнетка приехала к кому угодно, только не к нему.

В ту же секунду в коридоре загудел домофон. Еще гудок, еще. Тагиров открыл окно и высунулся. Она совершенно точно была одна. Одна и с пустыми руками – даже без сумочки. Это было странно. Женщины любят свои сумочки не меньше, чем мужчины свои автомобили. Он подошел к переговорному устройству и снял трубку.

– Игорь? – немедленно спросила трубка низким хрипловатым голосом. – У меня для вас послание.

– От кого? – коротко поинтересовался Тагиров, уставившись в стену.

Так, значит, его выследили. Кто? И с какой целью? Впрочем, у него была возможность выяснить все это. Возможность стояла внизу и переминалась с ноги на ногу.

– Я вот так сразу не могу сказать, от кого, – ответила она нетерпеливо. – Вы меня впустите?

– Входите.

Он открыл дверь загодя, чтобы по звуку шагов определить, сколько человек поднимается снизу и нет ли кого наверху – слух у него был, как у зверя. Брюнетка взбиралась по ступенькам, проигнорировав лифт, и каблуки ее туфель отстукивали затейливый ритм.

Ее появление на площадке было похоже на удар под дых. Она оказалась дерзко, яростно красивой. На чистом лице живыми звездами сверкали глаза. Но главное – она подалась навстречу Тагирову с такой надеждой, с таким радостным ожиданием, что он опешил.

– Игорь! – воскликнула брюнетка тягучим голосом. – Это я! Ты меня не узнаешь?

– Вас было бы сложно не узнать, – быстро ответил он. – Но, увы, мы не знакомы.

Его слова произвели на нее сокрушительное впечатление. Она шагнула назад, сникла и померкла, как будто в бальной комнате разом погасли все свечи.

– Не может быть…

Если перед ней не муж, не родственник и не друг, то, стало быть, она всего лишь винтик в чужой игре. Кто она? Курьер? Товар? У нее на коже вытравлен адрес этого ужасного типа. И он просто перешлет ее дальше, как посылку. Может быть, в Саудовскую Аравию, в какой-нибудь гарем.

То, что тип «ужасный», не вызывало сомнений. Он был высоким, сухощавым и сильным. Очень сильным. Дина не могла объяснить, откуда взялась эта уверенность, но он, безусловно, способен убивать голыми руками. Приятные черты лица, заметная седина в волосах, короткие прямые брови и – драконий взор. Во взгляде этом заключена мощь, способная добраться до самого сердца и выжечь его дотла. Ей оказалось не под силу такое выдержать.

– Произошла ошибка, – пролепетала она. Отвела глаза и попятилась. – Извините, что я вас разбудила.

На нем были спортивные штаны и свободная футболка, под которой прятался стальной пресс. Несмотря на дезабилье, его легко было представить в строгом костюме и галстуке. Или в длинном темном пальто с прикрытым полой автоматом.

То, что произошло дальше, показалось ей материализовавшимся кошмаром. Ужасный тип сделал неуловимое движение и один только шаг в ее сторону. В ту же секунду она почувствовала резкий рывок, потом ее оторвало от пола и протащило через всю площадку – прямо в зияющую пасть темной квартиры. Горячая ладонь залепила разинутый в вопле рот, из которого так и не вырвалось ни одного звука.

Хлопнула дверь, ее протрясло по бугристому мраку и швырнуло на что-то мягкое. Свет вспыхнул, и Дина увидела, что сидит в кресле, а ужасный Игорь стоит рядом и смотрит на нее не мигая. Его ноздри тонко подрагивали, как будто он принюхивался к добыче.

– Я хочу знать, – упреждая ее возгласы, спросил он, – откуда у вас этот адрес.

– Произошла ошибка, – прошептала Дина, вдавливаясь в широкую спинку. Мысль о Кудесникове и его коте, которые остались в безопасной квартире и сейчас, вероятно, спят, похрапывая и помуркивая, едва не заставила ее разрыдаться в голос.

– Ерунда, – Тагиров двинул бровью. – Вы явились ночью ко мне в дом. Вы знаете мое имя… Вам придется рассказать.

– Что? – одними губами спросила Дина.

И он весьма предсказуемо ответил:

– Все.

Дина поняла, что он вырвет из нее признание – и сделает это легко. Достаточно причинить ей боль. А он наверняка умеет причинять боль…

– Ну хорошо, – пробормотала она и подвигалась, чтобы сесть ровнее. – Начну с самого главного: у меня провал в памяти.

– Так, – обронил Тагиров и опустился в кресло, стоящее напротив. Глаз он с нее не сводил, и Дина подумала, что врать будет трудно.

Она не собиралась рассказывать про Кудесникова. Это был ее тыл, ее запасной выход. Нельзя отрезать себе путь назад.

– Я очнулась примерно час назад в незнакомом дворе на скамейке. Ничего не помню – кто я, как очутилась на улице, где живу…

Ей показалось, что ужасный тип сейчас ехидно продолжит: «А потом вдруг неожиданно вспомнили мое имя и адрес». Однако он молчал, продолжая глядеть на нее неотрывно из-под полуприкрытых век, как аллигатор, наблюдающий за пришедшей на водопой антилопой.

– Я очень испугалась, не знала, что делать. И неожиданно увидела вот это.

Дина выставила вперед ногу и, приподняв край платья, спустила чулок. Надпись была сделана словно специально таким образом, чтобы резинка скрывала ее. Тагиров непроизвольно подался вперед, потом встал и подошел поближе. И опять сказал:

– Так.

Несмотря на серьезность ситуации, он не смог вовсе проигнорировать эту ногу – стройную и гладкую, живую. Незнакомка подвигала туфлей по полу, но платье не оправила, и Тагиров еще некоторое время пристально разглядывал свой адрес, выведенный на гладкой коже. Надпись, сделанная на женской ноге, выглядела дико, и он не нашелся, что добавить к этому «Так».

– Я обратилась за помощью к припозднившемуся типу, который как раз собирался сесть в свою машину, – затараторила Дина. – Попросила подвезти меня, но он не захотел. Но зато вызвал мне такси и заплатил шоферу.

Ей было жарко. Она врала и потела. Тагиров отлично понимал это. Врет, и черт с ней. Важно другое: как, каким образом всплыл адрес его тайной квартиры? Выходя из дому, он всегда путал следы. И проверял, нет ли «хвоста». Кому, как не ему, уметь уходить от преследования?! Тогда кто его выследил? Кто дерзнул?

– Я думала, что я – ваша жена, – бесхитростно закончила Дина. – И вы мне обрадуетесь.

Тагиров дернул бровью. У него была совсем другая жена – деловая и не слишком привлекательная, которая с годами становилась все серьезнее и все скучнее. Она отвергала экспромты, плохо реагировала на всякие романтические глупости и при этом считала, что муж никуда от нее не денется. Сейчас она спала в их общей квартире на их общей кровати, убежденная, что он отсутствует по уважительной причине.

– Пожалуй, я пойду, – сказала Дина. Ее тяготило его невнимательное молчание. – Поброжу по городу и попробую что-нибудь вспомнить.

– Ну да! – воскликнул Тагиров. – Никуда вы с этой штукой на ноге не пойдете. Даже не мечтайте.

Он сказал это с таким свирепым выражением, что она перепугалась до ужаса. Ахнула и мигом вскочила. Но он схватил ее за плечо, швырнул обратно в кресло и с досадой воскликнул:

– Успокойтесь, дурочка, я ничего вам не сделаю. Но пока не выясню, как мое имя и мой адрес попали к вам под юбку, я вас не отпущу.

Он ее не отпустит! Ярость на секунду взяла верх над страхом.

– Я надеялась, что по этому адресу проживает моя семья! – вскричала она. – Или друг…

– А тут я, – мрачно закончил за нее Тагиров. – Кстати, как вас зовут?

– Зовите меня Диной. Пока что. – Она покусала нижнюю губу и с досадой добавила: – Не может быть, чтобы меня никто не искал. Я же не с луны свалилась, верно? Жила себе где-нибудь тихо-мирно…

Тагиров не стал ее разочаровывать. Жить с такой внешностью тихо и мирно практически нереально.

– У вас есть какие-нибудь повреждения? – спросил он с подозрением. – Почему это вы потеряли память? Головой стукнулись?

Дина чуть было не сказала, что ее скорей всего сбила машина, но вовремя прикусила язык.

– Я же говорю, что ничего не помню.

Она взялась двумя руками за голову, чтобы он видел – она и правда ничего не помнит и ужасно страдает от этого.

– Ну вот что, – сказал Тагиров. – Я намерен на некоторое время изъять вас из обращения, как фальшивый полтинник.

И потер руки, будто бы испытывал страсть к фальшивым деньгам. Дина похлопала глазами и спросила, глядя на него снизу вверх: