Закон сохранения энергии на небесах - Анастасия Стеклова Страница 40

Хамуцо резко дёрнуло вверх, да так, что ей показалось, будто позвоночник разорвался, и тут она поняла, что удаляется от земли, и руки ёкая тянутся снизу.

Её снова подбросило, она приземлилась, схватилась… за что, за… ветвистые пушистые рожки?

В глаза полетели дождевые капли, дыхание перехватило, тело без внятной опоры задрожало как в ознобе. Лишь спустя несколько секунд Хамуцо осознала, что летит.

Если бы кто-нибудь сказал ей, что она будет удирать от японского слепого еле видимого многорукого монстра верхом на бирюзовом драконе с провалами вместо глаз, сизой шишкой на лбу, розовыми усами, иссиня-чёрной с переходом в лазурь гривой по всему хребту и хвосту, она бы поняла, что этот кто-то купил у слепого резчика жабу либо пришёл на представление и выпил чаю. Но сейчас фантасмагорическое положение Хамуцо стало ей вполне понятно: Бирюза слеп и за отсутствием крыльев летать может только извиваясь, многорукий монстр уже объединился, а раскрытие себя от дракона явно вызвало какие-то изменения в системе.

Но только удивиться, изумиться, воскликнуть что-нибудь в восхищении или что-то сказать своему необыкновенному другу по поводу его скромности и уникальности, а ещё посетовать, как долго она ждала с ним встречи и что сейчас она воплощает мечту миллионов, если не миллиардов — на всё это у Хамуцо возможности катастрофически не было. Снизу тянулись кучи бледных рук, а впереди возвышалась пагода, и слепой дракон, которым вообще было неясно как управлять, нёсся прямо на неё.

Неважно, кто послал ёкая — О-Цуру, японский император или же член Совета который предал Тянь-Чжунго и заключил договор с Такамагахарой в обмен на высокотехнологичное хрен знает что, для убийства Хамуцо это требовалось не так уж сильно: слепота Бирюзы, летящего на высоте метров тридцати, а ещё ужасная погода могли бы угробить девушку ещё раньше.

— Бля-а-а-а! Сворачивай! В смысле, пагода в 30 метрах на час! Мать твою, да! Крыша внизу 5 метров! Руки в восьми часах!

Бирюза не понимал, о каких часах говорит Хамуцо, но та вцепилась в его длинную гриву и теперь дёргала её.

Спустя пару мгновений Бирюза выбил окно, пролетел через комнату, снеся на ходу её обитателей, которые, по видимому, собрались у маленького алтаря со свечами по важному поводу, кувырком слетел по лестнице, выбил дверь и снова взлетел наверх, петляя как безумный.

— Простите!!! — заорала Хамуцо.

Бирюза мчал сквозь ночь со всё усиливающимся дождём, снова ныряя в мрак улиц, снова взлетая над крышами, снова нарушая целостность домов. Когда они летели в стену каменного дома, Хамуцо слишком резко развернула Бирюзу, и они влетели в ремесленный квартал. Если раньше девушке казалось забавным, что в фильмах и мультфильмах во время погони по улицам герой бьётся головой о вывески, то теперь ей было очень не смешно.

Бах! По щёке жилистым кулаком ударил горизонтальный столб, на котором висел фонарь. Рот наполнился кровью, которая потекла наружу, язык оцарапался о твёрдые осколки. Сплюнуть Хамуцо побоялась.

Беды не закончились: во время взлёта девушке чудом не оторвало голову, но край черепицы глубоко разрезал ей скулу. В кольце тем временем поднялся страшный переполох, зажглись огни, распахнулись окна, люди начали шуметь, выходить на улицу.

Ёкай, быстро, но не очень успешно бегущий внизу, был обнаружен, однако не прекратил охоту.

И вдруг…

Вспышка!

Хамуцо на мгновение ослепла.

Ба-бах!

В следующее мгновение Хамуцо крепко приложилась лбом о козырёк на окне, а со звоном разлетевшиеся стёкла порвали ей куртку.

Что может быть хуже, чем лететь ночью на слепом драконе?

Лететь на слепом драконе ночью в дождь.

Лететь на слепом драконе ночью в дождь и грозу.

Лететь на слепом драконе ночью в дождь и грозу, разбить окно и влететь в спальню, где занимались любовью двое людей, кажется, мужского пола.

Хамуцо слетела с Бирюзы и в состоянии аффекта встала на ноги. Кровь залила ей глаза, голова гудела, как колокол, чувствительность стремилась к нулю.

На неё с ужасом смотрели две пары глаз, застуканных за страшным грехом. Будь девушка в своём обычном состоянии, со стыда прыгнула бы обратно в окно. Но она ударилась головой.

Хамуцо почувствовала себя так глупо и забавно, точно она была Эмань.

— Р-реб-бят, третьей воз-зьмёте?

Внятно произнести не получилось, изо рта полилась кровь со слюной. Спустя секунду девушка упала навзничь.

На противоположной от окна стене растеклась тёмно-алая клякса. На полу кучей грязного рваного тряпья без чувств лежал мокрый лохматый человек.

Вот и всё. Конец. Чан Хамуцо разбилась насмерть верхом на слепом драконе в грозу.

В гро-о-озу…

Я так и думала, что умру в грозу. Я всегда её боялась. Вдобавок у меня, наверное, сотрясение мозга, сломана челюсть, перелом обеих ключиц и разбиты колени.

Бах!

А ведь мы ушли от ёкая. Демон ли это сонного паралича, демон-призрак или ещё кто, но мы-то от него ушли. И вот так глупо умираем. После недель обучения с Си Ши, после всех надежд отца и партии…

Нет. Только отца. Партия никому ничего не обязана. Отец обязан только партии и стране. Хамуцо обязательно партии, стране, отцу…

…а себе?

Себе? Какое она имеет значение? Какое значение имеют потребности одной личности? Один человек не важен.

Значит, не важна и она… И никому не должна. Её долг — это её инициатива.

Ничего не нужно, ничего…

Раз ничего не нужно, ничего не важно, то она сама может решить, что важно и нужно ей.

А ей важно спасти Эмань. Важно оправдать надежды Си Ши. Нужно помочь Бирюзе. А для этого нужно встать.

Давай, Хамуцо! Вставай! Вставай ради партии, ради страны, ради отца, ради Тянь-Чжунго и ради себя! Вставай!

— Девка, — пробормотал один из находившихся в комнате, расстегнув куртку, запустив руку под ворот ципао и нащупав под спортивным лифчиком пусть маленькую и плоскую, но всё же девичью грудь. — Без сознания. Сердце еле бьётся. Наверняка гулящая из топчущих землю.

У обоих молодых людей была чистая кожа без шрамов, мягкие руки, длинные стянутые лентами на затылке волосы. Пусть они и не были жителями Истинного Эрлитоу, всё же им не приходилось таскать мешки с мукой и рисом, класть кирпичи или самим разжигать печь.

— Кто ж её так отделал? — усмехнулся второй, запахнувшись в халат. — Муж, отец или хозяин?

Первый вместо ответа показал ему пальцем на стену.

— Там лежит дракон. Свежи его пятицветным шнуром с оберега, это наш ключ, который откроет ворота в золотой город с нефритовыми дворцами.

— А ты? — прищурился второй, опасливо косясь на Бирюзу,