Дмитрий Емец - Ошибка грифона Страница 66

– Неплохо! И грифон, и саламандра вместе!.. Азгуд! – окликнул он совсем негромко, но его услышали.

Прямо из воздуха вышагнул страж с обожженным лицом и слизанными огнем бровями. Вышагнул постепенно, сперва появившись ногой, затем головой и рукой – высочайший уровень телепортаций.

– О, заклинатель драконов! И он тут! Как тесен мир! – под нос себе сказала Мамзелькина, но Ирка все равно ее услышала.

Мармус и Азгуд обменялись взглядами. Затем Мармус подбородком быстро показал на саламандру и с глиняной лягушечкой отошел в сторону, встав так, что ее алмазные глаза оказались направленными в другую сторону. У Азгуда же в руках сама собой появилась крупная живая стрекоза, которая, дрожа крыльями, сидела на его согнутом пальце. От хвоста стрекозы тянулась прозрачная леска, заканчивающаяся тройным рыболовным крючком. Выглядела леска невинно, но едва ли ее мог порвать даже портовый тягач, а пережечь даже пламя последней саламандры.

Глаза Огнедыха сперва скользнули по стрекозе без всякого интереса, а затем вновь остановились на ней. И опять он отвернулся.

– Да уж, да уж! Так мы тебе и поверили! – насмешливо сказал Азгуд.

И правда, Огнедых вскоре смотрел на стрекозу не отрываясь и лишь поджидал мгновения, когда она оторвется от пальца. Огнем он при этом почему-то не плевал, а только высовывал узкую головку из пламени горящей балки. Азгуд дразняще покачивал пальцем – и вместе с его пальцем покачивалась и головка Огнедыха.

– Хороший! Очень хороший! – сказал Азгуд ласково. Он присел и протянул Огнедыху руку.

– Осторожно! До кости прожжет! – прохрипел кто-то из стражей, но заклинатель драконов лишь с досадой дернул щекой. Видно, он знал, что делает, потому что у всех на глазах Огнедых стал выползать из огня и приближаться к стрекозе.

Но тут на хвостик Огнедыху наступила чья-то лапа. Перед Азгудом вырос распахнутый клюв очень сердитого грифона, который, поднявшись на задние лапы, угрожающе хлопал крыльями. От его крыльев поднимался сильный ветер. В лицо Ирке полетели колючие брызги снега.

Азгуд отклонился немного назад и закрыл лицо сгибом локтя. Руку же со стрекозой спрятал за спину, определив для себя, что при сложившихся обстоятельствах использовать стрекозу никак нельзя.

– Хороший! Замечательный! А красавец-то какой! – похвалил он. Грифон чуть повернул голову, разглядывая его поочередно то правым, то левым глазом. Казалось, для удара клювом ему не хватает какой-то малости. Быть может, страха самого Азгуда?

– Ты узнал меня, не правда ли? Я изменился, но ты узнал! – Голос Азгуда с каждым мгновением набирал уверенность и силу. – Я искал тебя много лет. Еще в Эдеме мне было досадно, что ты дружишь больше с Ареем. Но ведь и ко мне ты относился неплохо? Я запомнил, что ты любишь вот это!

Азгуд раскрыл ладонь. На ладони у него лежал алый комок. Это было сердце кролика, убитого совсем недавно. Оно еще продолжало биться, и из него малыми порциями вытекала быстро густеющая кровь. Песочный грифон перестал размахивать крыльями. На сердце кролика он смотрел такими же глазами, что и Огнедых на стрекозу.

– Да-да! Оно самое! Думаешь, я не знал, куда деваются эдемские кролики? Этот, правда, не эдемский, ну да что ж поделаешь. Теперь я там не бываю.

Песочный грифон, не сводя с Азгуда внимательного взгляда круглых глаз, стал медленно приближаться. Тот поощрял его одобрительными репликами:

– Умница, малыш! Пойдешь со мной – и у тебя каждый день будет много таких сердец!

Грифон вскинул голову. Ирка ощутила, что он сейчас клювом схватит сердце с ладони. Азгуд тоже ожидал этого. Но тут короткий огненный плевок рассек воздух. Спустя мгновение кроличье сердце обратилось в уголек, а сам Азгуд, со стоном присев, уже дул на опаленную ладонь. Грифон сердито оглянулся на саламандру. Огнедых щурился с невинным видом. Потом немного выдвинулся из огня, словно напоминал: что за фокусы? вообще-то обязанности чесать спинку никто не отменял! Грифон подумал-подумал, по-птичьи шевеля головой, и вновь занялся спинкой саламандры.

Кто-то из тартарианцев попытался метнуть копье, но Мармус, подпрыгнув так высоко, как нельзя было ожидать от мирного секретаря, перехватил его в воздухе.

– Не трогать их! Вы понимаете, что такое грифон? – рявкнул он. – Все назад!

Азгуд тяжело поднялся.

– С кроличьим сердцем не сработало! – посетовал он. – Что ж, попробуем по-другому!

Ирка толком не поняла, как Азгуд это сделал, но в воздухе точно приоткрылась дверь, и появились три мощных стража в пахнущих дымом плащах. Между стражами шествовал сбежавший из Эдема грифон. Выглядел он довольным жизнью: рана заживала, а один из сопровождавших его стражей подкармливал его кусочками сырого мяса.

Все же на всякий случай на грифоне был ошейник, переходивший в нагрудную бляху и крепившийся на спине: птичья голова мало подходит для ошейника классической конструкции. Три ведущие от него цепи находились в руках у стражей. Азгуд бесстрашно подошел к грифону и потрепал его по клюву.

– Возьми их, малыш! Начни с саламандры! – приказал он.

Грифон оглянулся на Азгуда, точно поняв его слова, и решительно двинулся к Огнедыху и другому грифону. У Ирки впервые появилась возможность сравнить двух грифонов. Второй был много крупнее и мускулистее, но в движениях не так быстр.

Огнедых наблюдал за грифоном без всякого страха, делая узкой спинкой призывные движения. Мощный грифон стал замедляться. Вид у него был растерянный. Если поначалу он двигался с явным желанием схватить, но теперь сильно задумался.

– Взять его! – опять крикнул Азгуд и ладонью довольно сильно хлопнул грифона по спине. – Взять! Тебе не страшно его пламя!

Грифон, решившись, шагнул вперед, но до Огнедыха так и не добрался. Маленький грифон, рванувшись ему навстречу, грудью налетел на большого и толкнул его. Крупный грифон подался чуть назад и встречным толчком сбил малыша с ног. Собираясь нанести удар клювом, придавил ему грудь тяжелой лапой – и растерянно остановился.

Маленький грифон, раскинув крылья, лежал на спине и болтал в воздухе лапами. Никакого страха в его движениях Ирка не замечала, хотя два-три удара огромным клювом легко могли бы его прикончить. Напротив, точно наперед зная, что никакого вреда большой грифон ему не причинит, он ударил его лапой и игриво клюнул в грудь. Потом вырвался и стал носиться кругами, как щенок, приглашающий большого пса поиграть. Щипал его клювом, толкал лапами. Большой грифон огрызался, спасая от атаки маховые перья, поджимал крылья, но в то же время невольно отзывался на игру и тоже начинал так же смешно прыгать.

Саламандра благосклонно наблюдала за ними, изредка вопросительно шевеля спинкой и словно говоря, что, мол, да, все хорошо, я все понимаю! Но чесать? Чесать-то спинку кто будет?

Песочному грифону мешали играть цепи, тянущиеся к ошейнику его приятеля. Не переставая прыгать, он скользнул вдоль одной из них и, к удивлению своему, обнаружив на другом ее конце стража, ударил его лапой. Удар показался Ирке несильным, почти шлепком, но громадный страж взмыл ввысь, точно камень из катапульты, и по дуге умчался куда-то в район «Войковской».

– Силы первомира! Эх, были времена! Все кипело, клокотало, взрывалось! – умилилась Аидушка.

Другие два стража отпустили цепи сами и отскочили в стороны. Песочный грифон этого даже не заметил: для него главное было, что цепи не мешали. Играя, он толкнул клювом ошейник. Клюв звякнул о металл. Грифон с укором посмотрел на своего большого приятеля и перекусил ошейник с такой легкостью, словно это был бублик. Потом легким движением головы отбросил его в сторону. Ошейник упал под ноги Азгуду и попытался защелкнуться. Азгуд с досадой наступил на него, гася магию.

Чем дальше, тем больше разыгрывался большой грифон. Чем-то он напоминал танцующую Таамаг. Играл он громоздко и неуклюже, но вместе с тем ответственно, как веселятся взрослые, долго настраивающиеся на праздник люди, которые знают, что веселиться надо, и потому веселятся не по желанию только, но и по чувству долга. Носясь между рядами, грифоны сносили все на своем пути. Ирка с Мамзелькиной снова благоразумно укрылись в завалах опрокинутых кресел.

Азгуд метался, охрип, но ничего не мог сделать. Грифоны его не слушали. Более того, пробегая рядом, резвящийся грифон задел его крылом. Заклинатель драконов подкатился к ногам Мармуса. Сразу вскочил, морщась от боли, и обменялся с секретарем несколькими короткими фразами. Ирка не слышала, что он сказал, но похоже было, что Азгуд оправдывается.

Мармус сердито отвернулся и подозвал уцелевших бойцов Черной Дюжины, успевших уже подняться к нему. Ирка догадывалась, каким будет приказ, однако прежде, чем он прозвучал, она услышала флейту.

Поначалу среди шума и криков флейта звучала почти неразличимо. Затем что-то стало прорисовываться, проявляться. Напевы флейты были печальны, но сквозь их тихость и грусть проступало и нечто уверенное, настоящее, властное, ведущее за собой.