Владимир Гриньков - Убить страх Страница 7

Девчонка уже скрылась в ельнике, он рванулся следом, отбрасывая руками от лица еловые лапы, и вдруг увидел девчонку прямо перед собой, она стояла на небольшой поляне и смотрела не на него, а куда-то в сторону, и когда он тоже выскочил на поляну, понял, почему она остановилась. Чуть в стороне, под елями, стояла легковушка, а возле нее – двое молодых парней. Первым его желанием было броситься обратно, затеряться среди елей, но ноги словно приросли к земле, и он стоял как вкопанный, не в силах сделать ни шага. Так они и стояли все вчетвером: он, запыхавшаяся девчонка и два парня с гаечными ключами в руках. Стояли и смотрели друг на друга. Он опустил руку в карман брюк и сжал нож, лихорадочно соображая, что ему теперь предпринять.

– Ну, – сказал один из парней. – Что такое?

Ему показалось, что парень говорит неуверенно, вроде заикается даже. Второй тем временем зыркнул по сторонам. Стоп! Он даже зубы сцепил от своей догадки, так неожиданна она была. Девчонка, дура, все еще стояла и хлопала глазами, не понимая, что же здесь все-таки происходит. А он уже понял! Он понял, почему эти ребятки выглядят так неуверенно! Они же курочат автомобиль! Они уже сняли с него оба передних колеса и теперь потрошат двигатель.

– Что случилось-то? – повторил парень свой вопрос.

– Собака, – сказал он.

– Что? – удивился парень.

– Собаку я ищу, – сказал он. – Кокер. Рыжая такая, с длинными ушами. – Он по-прежнему сжимал нож в кармане. – Гулял с ней по лесу, а она вдруг как сиганет в сторону.

Парни переглянулись.

– Не, – сказал тот, что пониже. – Здесь ее не было.

– А может, была? – Он уже начал играть с этими щенками, они ведь поддались ему, запели так, как он хотел. Девчонка во все глаза пялилась на него.

– И ты не видела? – спросил он у нее.

Она хотела что-то сказать, но не смогла. «Слабовато соображает, – подумал он. – Совсем запуталась». Парни переминались с ноги на ногу.

– Ну надо же, – сказал он с досадой. – Если бы вы знали, сколько я за нее денег заплатил.

– Не видели мы ее, – упрямо повторил парень. – Стороной, видать, пробежала.

– Придется искать. – Он развернулся и быстро пошел прочь, спиной чувствуя взгляды.

И когда он скрылся, один из парней зло прикрикнул на девчонку:

– А ты чего здесь шляешься?

– Я… Я шла, – с запинкой сказала она. – А он погнался за мной.

– Иди отсюда! – сказал парень. – «Погнался», – передразнил он. – Собаку он ищет, понятно?

– Я сумку там бросила свою, – сказала девчонка. – На тропинке. Боюсь идти.

– Ты местная? – спросил парень.

– Да, – кивнула она. – Я возле парикмахерской живу.

– Вот и иди домой.

– Сумка, – начала было девчонка.

– Папу-маму возьмешь с собой и пойдешь за своей сумкой, – сказал парень. – А нам некогда. Не видишь – поломались мы, ремонтироваться надо, – и он показал рукой на стоящую без передних колес машину. – Топай, топай, некогда нам. Вот тут, за елками, круг автобуса. Знаешь?

– Знаю, – сказала девчонка и заплакала.

– Иди отсюда! – прикрикнул парень. – Нам еще тут твоих соплей не хватало.

Девчонка, спотыкаясь, быстро пошла в сторону остановки.

– А ведь он соврал насчет собаки-то, – сказал парень что пониже.

– С чего ты взял? – спросил второй, делая вид, что копается в моторе.

– Ты его перчатки видел? Какой идиот в такую жару в перчатках ходит?

– Такой, как ты, идиот и ходит! – взорвался парень. – Тебе же сказали: собака пропала, чего тебе еще надо? С тобой, дураком, вечно в какую-нибудь историю вляпаешься! – Он в ярости швырнул гаечный ключ в кусты. – Все, хватит, пошли!

– Куда пошли? А машина?

– Ты хочешь, чтобы нас здесь накрыли? Черт с ней, с этой колымагой.

Они подхватили по колесу и пошли по краю ельника, не выходя на открытое место. Когда им пришло время разойтись в разные стороны, тот, что повыше, сказал:

– Тот тип, который нам про собаку грузил, понял, что мы машину курочим, – я по его глазам видел. Так что пусть он спокойненько свою собаку ищет: наше дело – сторона. Понял? Иначе загремим мы с тобой, и передачи нам носить никто не будет.

– А что, я ничего, – отозвался его напарник, пожимая плечами. – Чего ж тут непонятного: собака пропала у человека. Этот… как его… вроде рокера…

– Кокер.

– Вот-вот, кокер. Рыжий, и ухи у него длинные.

– Да не ухи, а уши.

– А я и говорю – уши, – обиделся невысокий. – Чего ты постоянно на меня орешь?

– Дурак ты потому что. Потому и ору.

– Батюшки, да ты никак подстригся! – всплеснула руками мать.

– Ну, подстригся – и что теперь? – сказал он с досадой. – Шел с работы – дай, думаю, постригусь. И нечего трагедию из этого делать.

– Да я ж разве делаю трагедию? Я же сама тебе давно говорила…

– Ну хватит, ма! – сказал он.

Мать поджала губы и скрылась на кухне. Он встал перед зеркалом, всмотрелся в свое отражение. Да, прическа у него теперь аховская, сам на себя не похож. Это хорошо, этого ему и надо. И бриться он теперь не будет. Отпустит бороду, как у режиссера Соловьева. Ребятки те в милицию вряд ли пойдут – у них, похоже, у самих рыльце в пуху. А девчонка дома ляпнет, конечно. Испугалась она здорово, так что родителям расскажет обязательно. И тогда все будет зависеть от того, как она это преподнесет. Если скажет, что испугалась какого-то идиота, который потерял свою собаку, это одно. А если скажет, что за ней в лесу погнался парень, тогда дело обстоит совсем иначе, родители могут и заявить. Будут искать, и вот тут-то ему стрижка короткая и бородка и сослужат службу. И одежду теперь носить надо другую, а эту запрятать подальше. Посмотрим еще, чья возьмет.

Мать выглянула из комнаты:

– Ты где пропал?

Он отвел взгляд от своего отражения, но промолчал.

– Какой-то ты сегодня… – сказала мать. – Устал на работе?

– Устал, – кивнул он. – На работе.

– Привет, – сказал Толик. – Надеюсь, я не опоздал?

– Полночь еще не пробила, значит, пришел вовремя, – вздохнула Катя. – Раздевайся, сыщик, и сразу – на кухню.

Толик снял туфли и прошел в комнату. Катя на кухне погремела посудой, потом появилась в дверях.

– Я уже накрыла на стол. Давай поужинаем.

Толик бросил на диван папку, которую до сих пор держал в руках. Из папки выскочили несколько фотографий и веером разлетелись по дивану. Катя зацепилась взглядом за одну из них, наморщила лоб, всматриваясь.

– Вот черт! – с досадой сказал Толик и потянулся к фотографиям, торопясь их убрать.

Но Катя уже разобралась, что там сфотографировано, и Толик увидел, как она закусила губу. Досадуя на себя, он быстро собрал фотографии и, сунув их в папку, распрямился.

– Он что – груди им отрезает? – спросила Катя едва слышно. Он не знал, что ей ответить. Тогда она развернулась и вышла из комнаты. Толик потоптался на месте, потом тоже пошел на кухню. Катя сидела на табурете и, закрыв лицо руками, плакала.

– Доброе утро, Катенька. – Таисия Михайловна улыбнулась приветливо.

– Здравствуйте, Таисия Михайловна. – Катя взяла с полки классный журнал и по привычке быстро его пролистала. Записки не было.

– Погода какая установилась, – сказала Таисия Михайловна. – Самые грибы сейчас пойдут. Вы ходите по грибы?

– Я не умею их собирать. Из меня грибник никудышный.

– А мы всей семьей ходим. Дочка вот с зятем приедут на следующей неделе, мы все и пойдем. Только бы маньяка до того времени поймали. – Таисия Михайловна засмеялась, но смех ее был какой-то неестественный, и только сейчас Катя поняла, к чему был весь этот разговор.

– Не поймали его еще, – и ей самой показалось, что голос ее звучит как-то виновато.

– Что ж он неуловимый такой! – сказала Таисия Михайловна, и непонятно было, с досадой она говорит или с сарказмом.

Открыв класс, Катя положила журнал на стол и раздвинула шторы. В класс заглянула Аня, бросила:

– Привет! – и исчезла так же внезапно, как и появилась.

– Привет! – крикнула ей вдогонку Катя и засмеялась.

Она села за стол, пододвинула к себе журнал, и на столе, на том месте, где лежал журнал, увидела выцарапанную чем-то острым фразу, не фразу даже, а так, два слова: «Ментовская жена». Вот тебе и на, а она-то думала, что ее неизвестный дружок угомонился.

– У тебя машина, кажется, с затемненными стеклами? – спросил Боркин.

– С затемненными, – подтвердил Толик.

– Вот и хорошо. Как раз твоя шпионская машина нам и сгодится. К нам из столицы едет приманка, как ты ее назвал, девушка эффектной наружности. В прошлом году «на нее» в Киреевске насильника поймали. Теперь она нам поможет.

– А кто она такая? – спросил Толик.

– В областном управлении работает, отвечает там за несовершеннолетних.

– А вот это – насильников ловить – хобби у нее, что ли?

– Хобби, – усмехнулся Боркин. – Если это можно так назвать. В общем, так. Она приедет сегодня волгоградским поездом. Но мы договорились, что сойдет она не у нас, а на предыдущей станции, в Озерках, – это чтобы никто ее случайно не увидел. Посадишь ее на заднее сиденье своего шпионского лимузина и привезешь сюда. Подвезешь к заднему крыльцу, прямо к двери, чтобы она не маячила лишний раз. Задача ясна?