Всеволод Кукушкин - Меч императора Страница 8

В кабинет принесли советский армейский сухой паек и кипяток.

Император опасался и японцев, и китайцев, которые шли с юга. Любой человек опасается за свою жизнь, просчитывает разные варианты. Конечно, лучше бы ему попасть к американцам, но те до Мукдена добраться не могли. Русские их бы и не пустили, они твердо соблюдали договоренности. Как они любили говорить – чужого нам не надо, но и своего не отдадим. Чан Кайши тоже был ему весьма опасен – он церемониться не будет. Вот и получалось, что оказаться у русских в тот момент в его положении было лучше всего – против Советского Союза он не воевал, сам был в положении руководителя оккупированной страны. А что вынужден был сотрудничать с японцами, так это от безысходности. Да и сотрудничал ведь он как-то пассивно…

Император смотрел отрешенно куда-то в сторону, чтобы ни с кем не встретиться взглядом. Временами он закрывал глаза. События последних дней вертелись странной цепью. Сначала бомбежка Синьцзина и японские генералы настояли ехать поездом в Тунхуа, слуги раскатывали бутылкой из-под пива лапшу, чтобы они могли поесть, затем прибыли в Дализыгоу, где состоялась странная церемония отречения. Потом через японских генералов ему сообщили, что император Японии ждет его в Токио, правда, безопасности не гарантирует. Потом им дали маленькие самолеты и хотели увезти его одного в Японию, Правильно ли он сделал, что в Мукдене потребовал, чтобы с ним летели его верные люди и брат с племянником? Как раз, пока он спорил с Есиокой, прилетели русские…

Через три часа им объявили, что они улетают, и вновь появившийся откуда-то офицер в реглане сообщил, что все улажено и пожелал императору оставаться здоровым – так для всех перевели слова этого человека на китайский язык. Потом по-английски Соболевский пожелал ему удачи. Их проводили в большой транспортный самолет, на котором были красные звезды – он прилетел специально за ними. Император ни о чем не спорил с русскими – переводчиков поблизости не было, да и спорить было не о чем – против младшего брата и нескольких человек из свиты они не возражали в отличие от японцев, пообещали доставить остальной багаж позже, японских генералов арестовали. Пу И решил покориться судьбе, может быть русские и сдержат свои обещания и они останутся живы.

После того, как Пу И с его группой вошли в самолет, следом поднялся молодой советский офицер с автоматом на груди и солдат с карабином. Император с интересом смотрел на них. Поймав его взгляд, лейтенант сказал по-русски «лечу с вами», но понял, что его слова остались для них каким-то неведомым набором звуков. Тогда лейтенант забавно изобразил расставленными руками самолетные крылья, «помахал» ими, обвел всех присутствующих и сел на лавку. Солдат сел напротив. Наконец самолет пошел на разбег и взлетел.

Рядом с императором сел генерал Хасимото и Пу И решил позлорадствовать насчет Богини солнца – почему она допустила такую несправедливость? А священные предметы, которые ему подарил Хирохито – они в безопасности? Генерал в ответ только молчал. Неожиданно к дяде наклонился племянник и указал на коробку под лавкой – вон они в том ящике, и богиня там же. Они сдержанно улыбнулись.

19-го августа транспортник с необычными пассажирами приземлился в Тунляо, на аэродроме их встречал рослый, молодой – всего тридцати пяти лет – генерал-майор Кирилл Филяшкин. Звание он получил только в мае, а потому погоны на гимнастерке немного торчали, еще не обмякли. Рядом с ним майор Никита Кострюков выглядел едва не «дедом» – он был старше генерала всего на десять лет, но владел и китайским, и японским языками. Генерал увидел стоявших в стороне младшего лейтенанта, сержанта и рядового, посмотрел на них с немым вопросом – а вы откуда?

– Младший лейтенант Александр Желваков, – доложился молоденький офицер и добавил, представляя свою «команду» – сержант Бойко и рядовой Косолобов.

– Охраняй его хорошенько, он хоть и негодяй, этот император Манчжоу го, но чтобы ничего с ним здесь не случилось, – дал поручение Филяшкин. – Я организую его жилье, а ты пока здесь что-нибудь придумай. В общем, действуй.

Вещи, выгруженные из самолета, напоминали таборную кучу.

Желваков огляделся по сторонам и… побежал к «летунам». Через двадцать минут «табор» двинулся к палаткам, стоявшим ближе к краю летного поля. Все, даже мальчишка – племянник тащили чемоданы, тюки, только Пу И ни к чему не прикасался. Скоро Косолобов принес ведро воды и алюминиевую кружку, из которой все пили по очереди.

Глава третья. Санаторий Его Императорского Величества

Япония. Апрель, 1939 год.

…В комнате было светло и прохладно. Курьера посадили за стол и предложили чашку чая, но, скорее, из вежливости, никакой церемонии не предвиделось. Да и сам мастер появился очень скоро. Скорее всего, он отдыхал в соседней комнате, наверное, прилег вздремнуть – на лице были капли воды, которую он плеснул на себя, чтобы быстрее взбодриться.

Пока женщины ставили на черный лаковый поднос чашки и чайник, курьер достал из портфеля пакет с красными сургучными печатями. Акихира сразу понял, что в пакете – заказ на новую работу. А что еще могло быть в таком письме? К тому же, он – лишь кузнец, хотя и мастер.

Утром в штабе Соболевскому вручили пакет с новым приказом. Правда, произошла путаница – ему предписывалось вместе с тридцатью военными контрразведчиками прибыть в Мукден, а там выйти на связь с агентом Лео. Полковник предполагал, что ему нужно будет срочно перемещаться в Харбин, где также была резидентура и действовала весьма активно. Но самое главное для него на сегодня – встретиться с Лео. Инструкция была четкой – где и во сколько надо быть, пароль и отзыв.

– Рудольф Андреевич – это было то ли обращение, то ли вопрос, но прозвучало именно его имя, а потому полковник обернулся. У него была привычка поворачиваться практически всем корпусом к вопрошающему – так безопаснее. Перед ним стоял плотный, чуть выше среднего роста темно-русый мужчина в прекрасном светлом костюме, скорее всего английского пошива.

– Позвольте представиться – Игорь Николаевич Сошников. Мне говорили, что вас интересует история китайского императорского дома.

Ключевыми словами пароля были слова «История китайского императорского дома», ответить следовало словами «Кажется, она заканчивается!». Соболевский их и произнес. Наконец-то он увидел, как выглядит Лео. После этого они обменялись рукопожатиями. Со стороны ничего неожиданного в этой встрече не было – в Мукдене и в Харбине в то время хватало русских, которых судьба занесла сюда еще в смутное время.

Сошников указал на стоявшую в стороне черную японскую машину, они быстро прошли к ней. Игорь Николаевич сел за руль и автомобиль, недовольно фыркнув пару раз, тронулся с места.

– Каналья Пак, опять начал воду доливать, – весело констатировал Сошников. – И вообще, теперь даже за хорошие деньги хорошего газолина не отыскать!

– Спасибо вам за точную информацию, операция прошла, как пример для учебников, – Рудольф «Андреевич» не лукавил, говорил он абсолютно искренне, спокойно, чуть улыбаясь, что всегда является признаком некоторой расслабленности. – У вас отличная информация, но, сами понимаете, император – лишь часть дела, конечно, очень важная. Сам он, судя по всему, человек мягкий, безвредный, просто судьба так распорядилась – стал императором. Нас больше интересуют японцы, их медицинские изыскания и опыты. Как бы они не зарыли где-нибудь здесь свой ящик Пандоры.

– У нас не было такого четкого задания, но кое-что мы собрали и по этой теме, – казалось, застать Сошникова врасплох каким-то вопросом, невозможно. – Я вам выпишу координаты этих мест, но простых бойцов туда посылать, можно сказать, смертельно опасно – эксперименты велись с самыми тяжелыми заболеваниями, сибирская язва в этом ряду – самая «мягкая». Туда надо непременно отправлять специалистов – медиков. Надо будет скоординировать действия и наши люди помогут. Если возьмем японцев, то потребуются переводчики, японские доктора китайского языка не знают, считали, что он им ни к чему, имели несколько своих переводчиков, которых им хватало. С подопытными они мало общались. Наверное, все-таки боялись заразиться.

Машина остановилась возле небольшого кафе, и Сошников пошел впереди, показывая путь сбоку от двухэтажного здания. Обогнув строение, они поднялись по ступенькам и вошли на небольшую веранду. Тут же появился служка, кланяясь и радостно улыбаясь сморщенным личиком. Быстро-быстро затараторил, предлагая господам выбирать любой столик. А поскольку столики оказались свободными все, господа не договариваясь, направились к тому, откуда хорошо просматривались и вход на веранду, и прилегающий к ней дворик.