Дан Маркович - Перебежчик Страница 10

29. Макс сидит на козырьке...

Погода шагнет и остановится, снова шагнет, и задумается... Даже птицы раздумали сбиваться в стаи, медлят, ждут. Но упавшие листья понемногу чернеют, тают... Со мною Макс и Люська. Хрюша, ворча, вылезает из подвала. Что не так, Хрюша? Вчера утром меня не было, он укоряет за невнимание. Макс поел и вылез на козырек, ветер шевелит его лохматый воротник. Он ждет, когда уйдет женщина, что прочищает мусоропровод железной палкой. Баба эта страшна, но полезна - оставляет дверь мусоропровода открытой, идет к соседнему дому, открывать и прочищать. Надо дождаться, пока уйдет... Макс сожрал миску каши с рыбой, но в мусор все равно тянет, там попадается интересная еда. Он нетерпеливо смотрит вниз, клык торчит из полуприкрытого рта, блестит, тянется по ветру вязкая слюна. Хорошо, что его челюсть не видно с высоты человеческого взгляда, а то поддали бы еще... Люди обожают красивых причесанных зверюшек и сладкие истории про их преданность. А вот и Люська, вылезла к Максу, села рядом, понюхала, лизнула друга в лохматый бок. Он ей - не мешай, а сам рад, что не один. Люська криклива, глаза развратные, веселые, когда глажу, выгибается, уходит от рук, и тут же возвращается. До сих пор пытается сосать у Алисы молоко, так и лезет, поджимая уши, тычется в теплое брюхо. Алиса шипит, замахивается лапой великовозрастная ду-у-ура... Но быстро отходит - полижет дуру, и ей подставляет голову и бока... А я дома с Костиком сижу. Вспоминаем обед - рыбный суп, кашу, чуть пригоревшую, остатки тушенки, мы поделили ее между собой. Огорчил меня Клаус - отказался есть, зато на улице набросился на еду для бедных. В его оправдание скажу, что из бедных был только Серый со своим жирным брюхом. Но мокрый какой-то, сжавшийся и потерявший вид. Последние дни я не жаловал его за наглость.

30. А вот и Хрюша...

Сидит на подоконнике, надутый малый, курносый профиль, лобастая головенка, а если в глаза посмотреть... Суровые безжалостные глазенки у него. Но я-то знаю, Хрюша несчастный, вся жизнь в борьбе... Хрюша на меня не смотрит, он обижен, бьет твердым хвостиком о подоконник. Машинка у меня на коленях ему страшно надоела. И этот Костя сбоку, ишь, прижался! Хрюша до безумия ревнив, может напасть на Костика, загнать в угол и очень быстро, ловко измордовать, хотя Костик побольше и потолще. Хрюша может все! Недавно напал на Люську, та с визгом в бега; он догнал, повалил, бил лапами словно барабанными палочками, так быстро, что я не успел даже встать. Она, видите ли, заигрывала с Максом, и вообще, трется боками о разных взрослых котов, а на него, тоже взрослого, внимания не обращает! И Хрюшино терпенье прорвалось - он бросился карать. Люська вырвалась, и на форточку, Хрюша за ней. По дороге ему попался прокравшийся на кухню Серый. И Хрюша сходу выдал страшному Серому пару очень неприятных оплеух. Серый в замешательстве отпрянул и спрятался под стол. Наконец, проклиная свою медлительность, я выскочил на балкон и прекратил безобразие - вернул Люську домой, а Хрюша умчался в девятый бить тамошних обитателей... Пройдет час-два, остынет Хрюша, задумается, тихо-тихо вернется, прокрадется в свой уголок у батареи, ляжет на теплую тряпочку, свернется, спрячет голову и хвостик и крепко заснет. И только вдруг во сне задергает лапами - задними, если бежит, передними, если дерется... Хрюша.

31. Затишье, сыро и тепло...

В подвале анфиладой комнаты, есть северный вход и южный вход. Здесь все интересно - крупными горбами земляной пол, обитые жестью тяжелые двери, никогда не закрываются... толстые трубы с холодной и горячей водой, огромные темные помещения, запахи земли, тухлой воды, кошачьей мочи и застарелой, окаменевшей грязи. Любимые мной запахи - запустения, одиночества и безопасности... Но вот что привлекает меня больше всего отдельная небольшая комнатка, всегда запертая, теплая и темная, с одним окном. Через это окошко с улицы видно, как там хорошо, - много хлама, старые полки, на которых можно устроить котов десять... большой подоконник... Таких мест мало. Здесь можно было бы жить, ведь для жизни необходимо тепло! Наверху гораздо холодней, хотя, может, и чище, но я чистоту в гробу видал, если мороз по коже... Говорю своим, показывая на окошко - "вот бы где вам жить..." А они не хотят. Сунутся внутрь, посидят немного в тишине и тепле, и убегают. Я стал думать, в чем тут дело... И догадался, в чем изъян - в безопасности! Если тебя в той комнате застанут, то некуда бежать - дверь-то заперта, а окно одно. Безопасность важней даже тепла... Так что я не совсем безнадежный кот. Продолжается затишье, сыро и тепло, листва буреет, чернеет... Утром собрались все, была одна рыбка, свежая, но минтай, поделил ее на шесть частей - к хвосту куски подлинней, к голове короче, зато толще. Не успел оглянуться, как Люська выхватила кусок у Стива, тот возмущенно смотрит на меня, подхватил Алисин кусок и не разжевывая проглотил. Но для Алисы у меня всегда в запасе... Клаус, успешно одолев свой кус, принялся подкрадываться к другим. К Максу не успел и приблизиться, тот его исплевал и протянул когтистую лапу, отстраняя. Ничего не поделаешь, мое это мое, и тот, кто покушается, всегда слабей и неуверенней, если не совсем сволочь. Тогда Клаус не спеша подваливает к Хрюше, знает, у кого шалят нервишки. Но тут уж я начеку, сказал захватчику несколько нужных слов, хоть он мне и друг, но справедливость дороже. Он отступился, но полез к Люське, к Стиву... а там уже чисто, даже пол вылизан! Он обиделся, не дали украсть, но сделал вид, что ковыряет в зубах. Как он смешно лезет, чтобы ограбить, Клаус - на полусогнутых, уши прижаты... А если самого обидят, он с возмущением ко мне, белый ус при этом смешно топорщится. Макс правил не знает, может залепить оплеуху и кошке. Хрюша громко возмущается, а сам отбежит, если я далеко. А если рядом подскочит боком к обидчику, выгнет спину... конек-горбунок... Если же дело дойдет до серьезной драки, то главный снова Клаус. Он лукавый, завистливый, хитрый, но умный, очень опытный, и уверен в своих силах... а если проиграл, то не признается. Стив странник по натуре и не понимает тех, кто привязан к своему двору. Они с Клаусом примерно одинаковы по силе и никогда не сталкиваются. Но все они опасаются Серого. А в обед была вермишель с рыбным запахом. По дороге сюда натыкаюсь на Васю, сидит в траве, уткнувшись головой в землю, как многие старики. Я выдал ему горсть каши, моментально рядом оказался Серый, пришлось и ему дать. Подбежала рыжая собачка, размером в полтора кота. Никто не испугался. Собачка придвинулась к Серому, а тот и не думает уступать, заворчал и лапой по носу. Она отскочила и гавкнула, зная, что коты не выносят шума. Серый снова замахнулся на нее, но передумал. Вася отошел от еды, он больше не хотел. Собачка принялась за то, что оставил Вася, и они рядом с Серым сосредоточенно ели. Я вытер руку о кирпичи... красно-оранжевые... глубокий теплый цвет, будто светятся изнутри...

32. Двадцать шестое октября.

Обычный день. Утром воздух резкий, трава седая... С каждым днем все темней, мы погружаемся в темноту. Первым бежит Макс - стремглав ко мне, за ним мать и дочь. Занял их остатками вчерашней пищи, которые благоразумно защитил от Клаусова обжорства. Проходя мимо подвала, негромко позвал - "Хрюша..." Он, черной юркой ящерицей, тут как тут, вопит, разговаривает, соскучился. Видно, многое происходит в подвалах по ночам... Пошли звать Стива и Клауса. Стив не вышел, Клауса звали долго, звуки падали в темноту и таяли, как снежинки на теплой земле... И вдруг навстречу катится толстым клубком, грязный, лохматый, вид разбойный, одно ухо торчком, глаза сияют... За ним друг Костик, орет хриплым гнусавым голосочком, тоже радуется встрече. Идем - Костик впереди, за ним кошки, потом - степенно и осторожно Клаус, прежде, чем зайти в подъезд, долго принюхивается к темноте... Хрюша, Макс... последним иду я. Иногда мне хочется расслабиться, забыть про опасности, пройтись с ними не спеша, глазея по сторонам, ведь совсем неплохой пейзаж устроила нам осень, еще не все цвета поблекли... Не тут-то было! С хохотом и свистом катится вниз компания юнцов, они, не глядя, все сметают на своем пути... В другой раз с грохотом и лязгом останавливается лифт, из него выкатывается лохматый смешной щенок, с лаем бросается на нас. Бывает хуже овчарка с первого этажа, она страшна, но тяжела, не догонит. Зато потом собирай их по этажам!.. На этот раз все тихо. Поели, и сидим, Хрюша смотрит на меня. Что делать, снимаю с колен печатную машинку, он тут же подбегает, точит когти о мои штаны. Сколько говорил, не помогает! И бросается на колени. На кухне скрипы - Клаус устраивается на старом приемнике, это его место. Костик пробирается ко мне, пренебрегая недовольством Хрюши, у него своя мечта. Дамы дремлют на полутеплых батареях. Все как-то мимоходом, мимолетно, кое-как, это утро. Завтрак кончился, сейчас подремлют, помоются, полижутся и начнут уходить один за другим в форточку: первым Макс, за ним потянутся Костик и кошки, потом Клаус, а Хрюша может остаться, если я здесь, то и он со мной.