Услышь нас, Боже - Малькольм Лаури Страница 14

(Например, что вблизи Дарьенского залива нет высоких гор, а значит, там будет несложно прорыть судоходный канал.)

Разработав подробный план, пишет Хелен Николей, Патерсон вернулся в Англию, надеясь заинтересовать короля строительством канала в Панаме, однако быстро разочаровался в собственном проекте и основал Английский банк, хотя вскоре вышел из совета директоров – возможно, предполагает мисс Николей, потому что его многочисленные новаторские идеи пришлись не по нраву другим, более консервативным руководителям, – собрал 900 000 фунтов стерлингов и, видимо, во внезапном приливе патриотизма, учредил Шотландскую компанию, потому что в те времена Шотландия и Англия не были единой державой, как нынче.

В 1698 году Уильям Патерсон и еще 1000 колонистов отбыли в экспедицию, впоследствии получившую название Дарьенской, и высадились в этих краях, прославленных Бальбоа и Педрариасом – и на другой манер Китсом, – где Патерсон, без сомнения, опять завел тесную дружбу как с туземцами, так и с буканьерами: первых, как водится, обучал богословию, от вторых узнавал все, что можно, о странном регионе, куда судьба забросила его – еще одного странника в золотом царстве – и где его спутники основали колонию и назвали ее Каледонией, чтобы привнести в чужой край нечто привычное и родное (как позже назвали Новой Каледонией ту территорию, что ныне носит название Британской Колумбии), а свой город они нарекли Новым Эдинбургом. Но испанцы, возможно не одобрявшие богословия, повели себя недружелюбно, а индейцы, которым, возможно, не нравилось название Новый Эдинбург – вкупе с неодобрением богословия, – проявили себя с самой что ни на есть отвратительной стороны.

Но тут история становится трагической – эпидемия лихорадки; погибли несколько сотен человек, в том числе жена и сынишка самого Патерсона. Пока Панама и Картахена собирали морские и сухопутные силы для изгнания неугодных жителей Новой Каледонии, английский король – отчасти чтобы задобрить Испанию, отчасти чтобы потрафить британским купцам – запретил губернаторам Виргинии, Новой Англии, Ямайки, Барбадоса и Нью-Йорка оказывать помощь Дарьенской колонии.

В конце концов Патерсон впал в отчаяние, и поселенцам пришлось бросить колонию – и, как пишет мисс Николей, «посреди океана полумертвые, разуверившиеся колонисты прошли мимо судна, идущего им на помощь», а те, кто прибыл следом за ними, уже через десять месяцев тоже отказались от бесплодной борьбы. На сегодняшний день от великой мечты остались лишь два названия на карте: Каледонский залив и Пуэрто-Эскосес. И больше века никто даже не заикался о Панамском канале.

Меж тем над миром уже занималась заря новой великой эпохи. Век просвещения. Руссо, Вольтер, Адам Смит, электричество, сэр Исаак Нью-тон, Галлей, Линней, Гершель, Уайтфилд, Сведенборг, Пристли, кислород, вакцинация, дешевая почта, конные трамваи и крах Компании Южных морей. Англия с ее планами развивать американские колонии и последующими попытками их усмирить. Петр I и Екатерина II в России, Фридрих II в Пруссии, три Людовика, Великая французская революция и диктатура Наполеона. Англия воюет с Францией. Франция воюет с Испанией. Франция и Германия бьются за Эльзас. Испания воюет с Португалией. Швеция нападает на Данию. Россия – на Оттоманскую империю. Франция воюет с Россией. Англия, Франция, Голландия и Германия воюют с Испанией – после чего громят Наполеона, – а затем Англия почти непрестанно воюет с Испанией и в 1780 году отправляет две отдельные флотилии к Панамскому перешейку, одну – против испанских колоний на восточной его стороне, вторую – для захвата земель рядом с озером Никарагуа и рекой Сан-Хуан на западе, и эта вторая флотилия идет под командованием Горацио Нельсона. И хотя Горацио Нельсон был убежден, что озеро Никарагуа является ключевой точкой для всей ситуации, этаким Гибралтаром, который, если бы остался за Англией, разделил бы испанскую Америку на две части, нам теперь трудно поверить, что столько людей, живших в век просвещения

и торжества разума, могли быть так чертовски глупы, так свирепо невежественны, не учились на прошлых ошибках и продолжали творить те же самые кровавые зверства. Но именно так все и было, о чем и написано в весьма увлекательной книге авторства мисс Хелен Николей, которую мне одолжил третий помощник. Так что мне было приятно прочесть – хотя я сам англичанин, а вернее, шотландец, и потому отношусь с тайной симпатией к старине Патерсону, основавшему Английский банк, – так вот, мне было приятно прочесть, что в 1846 году США заключили договор с Новой Гранадой, согласно которому получили эксклюзивное право на транзит по территории Панамского перешейка от границ Коста-Рики до Дарьенского залива, а взамен обязались обеспечивать нейтральный статус любого канала, который может быть здесь построен, и защищать его от нападений извне, что особенно радостно для меня, поскольку один из моих собственных предков – раньше я об этом не говорил, а теперь пришлось к слову – тоже вынашивал план строительства Панамского канала, причем этот план был принят весьма благосклонно на обеде, данном в честь де Лессепса в Нью-Йорке в 1884 году.

Подходим к Бальбоа под полной луной, против сильного отливного течения, облака, словно кости, вынутые из макрели, и зловещие скалы – убийственно инопланетные закаты для отчужденных скитальцев.

(Мартин был настолько подавлен мыслью о вероятной разлуке с женой, что на какое-то время, как порою случается перед лицом настоящего бедствия, утратил всякое чувство меры и на миг как будто вправду забыл, что важнее: потенциальная катастрофа самой разлуки или то обстоятельство, что, не имея возможности купить у стюарда бутылку «Мартеля», он теперь мог рассчитывать только на выпивку, которой его угостит шкипер, – причем в выпивке он нуждался особенно остро и считал себя вправе ее получить, поскольку шкипер был еще и представителем предавшей его компании. Примроуз возвращается с мостика без новостей, и перспектива промочить горло отодвигается в неопределенную даль, потому что командир ведет свое судно против сильного отливного течения, под сгустившимися облаками, похожими на кости макрели, в гавань Бальбоа; и хотя было ясно, что под грузом такой ответственности сам шкипер тоже не станет пьянствовать – это предположение оказалось ошибочным, – Мартина все равно возмущало, что их не пригласили на аперитив; чуть погодя Мартин в сердцах выпил холодной воды, и произошло нечто весьма странное, его чувства по поводу недостижимого алкоголя снова преобразились в печаль: еще чуть погодя выпитая вода ударила в голову Мартину Трамбо, словно некое волшебство превратило ее в крепкий напиток… Тем не менее, когда