Флоринда Доннер - Жизнь-в-сновидении Страница 17

-- Сновидящие имеют дело со снами, -- мягко пояснил он. -Они черпают из снов свою энергию, свою мудрость. Что до сталкеров, то они имеют дело с людьми, с миром будней. Свою мудрость, свою энергию они получают, контактируя со своими сородичами-людьми.

-- Вы явно совершенно меня не знаете, -- сказала я насмешливо. -- Я отлично контактирую с людьми.

-- Нет, -- возразил он. -- Ты сама сказала, что не знаешь, как вести разговор. Ты хорошая лгунья, но ты лжешь только для того, чтобы получить то, что хочешь. Твое вранье слишком узко, слишком лично. А знаешь, почему? -- Он умолк на мгновение словно для того, чтобы дать мне возможность ответить. Но не успела я придумать, что сказать, как он добавил: -- Потому что для тебя все вещи или черные, или белые, без каких-либо промежуточных оттенков. Причем все это не с точки зрения нравственности, а с точки зрения удобства. Твоего удобства, само собой. Ты настоящий диктатор.

Мариано Аурелиано и Джон переглянулись, потом расправили плечи, щелкнули каблуками и сделали нечто совсем уж непростительное в моих глазах. Они подняли руки в фашистском приветствии и рявкнули: "Мой фюрер!"

Чем больше они смеялись, тем сильнее меня охватывала ярость. Кровь, бросившись мне в лицо, зазвенела в ушах. И на этот раз я уже не пыталась себя успокоить. Я пнула свою машину и заколотила руками по крыше.

А эти двое, вместо того, чтобы попытаться меня успокоить, как это несомненно сделали бы мои родители или друзья, просто стояли и хохотали, словно я давала самое забавное в их жизни представление.

Их равнодушие полная безучастность по отношению ко мне настолько потрясли меня, что мой гнев сам собой начал понемногу утихать. Никогда еще мною так откровенно не пренебрегали. Я растерялась. А потом я поняла, что деваться мне некуда. До этого дня мне не приходило в голову, что если очевидцы моего припадка не проявят никакой озабоченности, то я не буду знать, что делать дальше.

-- По-моему, она сейчас в замешательстве, -- сказал Джону Мариано Аурелиано. -- Она не знает, как быть дальше. -- Он приобнял толстяка-индейца за плечи и добавил тихо, но так, что я могла услышать: -- Сейчас она разревется и будет биться в истерике, пока мы ее не утешим. Нет ничего зануднее капризной сучки.

Это было последней каплей. Словно раненый бык, я, наклонив голову, напала на Мариано Аурелиано.

Он был настолько застигнут врасплох моей неожиданной атакой, что чуть не потерял равновесия; этого мне хватило, чтобы успеть вцепиться зубами в его живот. Он издал вопль, в котором смешались боль и хохот.

Джон сгреб меня поперек талии и начал оттаскивать в сторону. Я не ослабляла хватки, пока у меня не сломалась коронка. Когда мне было тринадцать, два моих передних зуба были выбиты в драке между учениками-венесуэльцами и немцами в немецкой средней школе Каракаса.

Двое мужчин прямо взвыли от хохота. Джон согнулся над кузовом моего фольксвагена, держась за живот и колотя по машине рукой.

-- У нее зубы выбиты, как у футболиста, -- выкрикнул он, истерически хохоча.

Мое смущение не поддавалось описанию. От раздражения и досады колени мои подогнулись, я сползла на мостовую, как тряпичная кукла, и, как ни странно, потеряла сознание.

Придя в себя, я обнаружила, что сижу в пикапе. Мариано Аурелиано гладил меня по спине. Улыбнувшись, он несколько раз провел рукой по моим волосам, а потом обнял меня.

Меня удивило полное отсутствие переживаний: я не была ни смущена, ни раздражена. Мне было легко и свободно. Это было спокойствие и безмятежность, которых я никогда прежде не знала. Впервые в жизни я поняла, что никогда не пребывала в мире ни с собой, ни с другими.

-- Ты нам очень нравишься, -- сказал Мариано Аурелиано. -Но тебе надо будет излечиться от своих припадков. Если ты этого не сделаешь, они убьют тебя. Сейчас это была моя вина. Я должен перед тобой извиниться. Я провоцировал тебя намеренно.

Я была слишком спокойна, чтобы как-то реагировать. Я выбралась из машины, чтобы расправить ноги и руки. По икрам пробежали болезненные судороги.

Помолчав немного, я извинилась перед обоими мужчинами. Я рассказала им, что мой нрав стал хуже с тех пор, как я стала пить очень много колы.

--А ты ее больше не пей, -- предложил Мариано Аурелиано.

Затем он резко сменил тему и продолжал говорить так, словно ничего не произошло. Он сказал, что чрезвычайно рад тому, что я к ним присоединилась.

-- Вы рады? -- непонимающе спросила я. -- Вы уверены, что я к вам присоединилась?

-- Ты сделала это! -- сказал он с особым ударением. -Когда-нибудь ты сама все поймешь. -- Он указал на стаю ворон, с карканьем пролетавшую над нами. -- Вороны -- это хорошее предзнаменование. Видишь, как чудесно они смотрятся. Словно картина на небесах. То, что мы их сейчас видим, -- это обещание, что мы еще увидимся.

Я не сводила глаз с этих птиц, пока они не скрылись из виду. А когда я оглянулась на Мариано Аурелиано, его уже не было. Пикап совершенно беззвучно укатил неведомо куда.

Глава 5

Не обращая внимания на колючий кустарник, я мчалась вслед за собакой, которая с бешеной скоростью неслась через заросли полыни. Ее золотистая шерсть, то и дело мелькавшая меж диких благоухающих кустов, вскоре совсем пропала у меня из виду, и мне приходилось ориентироваться лишь на ее лай, который становился все тише и тише, замирая в отдалении.

Я с тревогой заметила, что вокруг меня сгущается туман. Он плотной стеной окружил то место, где я стояла, и в считанные секунды небо совсем пропало из виду. Послеполуденное солнце, напоминавшее тлеющий огненный шар, едва можно было различить. И величественный вид на залив Санта Моника, сейчас уже скорее воображаемый, чем видимый с горного хребта Санта Сьюзана, исчез с невероятной скоростью.

Меня не беспокоило то, что я потеряла из виду собаку. Однако я понятия не имела, как разыскать то скрытое от людских глаз место, которое мои друзья избрали для нашего пикника. Да и где проходит та тропа, по которой я ринулась вслед за собакой?

Я сделала несколько неуверенных шагов примерно в том направлении, куда убежала собака, и тут меня что-то остановило. Сквозь некоторый просвет в тумане я увидела, как вверху вдруг возникла и стала спускаться ко мне крошечная светящаяся точка. За ней последовала еще одна, и еще, -- словно маленькие огоньки, нанизанные на невидимую нить. Огоньки мерцали и колебались в воздухе, а затем, как раз когда они уже должны были достичь меня, -- исчезли, будто их поглотил окружавший меня туман.

Поскольку они пропали передо мной всего лишь в нескольких футах, я двинулась вперед, поближе, полная желания исследовать это необычное явление. Напряженно вглядываясь в туман, я увидела темные человеческие силуэты, парящие в воздухе на высоте двух-трех футов от земли. Они перемещались так, словно ходили на цыпочках по облакам. Я сделала еще несколько нерешительных шагов и остановилась, поскольку туман сгустился и поглотил

Я стояла неподвижно, не зная, что делать, меня охватил какой-то совершенно необычный испуг. Это не был обычный знакомый испуг, -- он был какой-то телесный, как будто находился у меня в животе. Должно быть, такой испуг ощущают животные. Я не знаю, как долго я там стояла. Когда туман достаточно рассеялся и я снова смогла видеть, я заметила слева от себя на расстоянии пятидесяти футов двух мужчин, которые сидели, скрестив ноги, на земле. Они негромко говорили друг с другом. Впечатление было такое, что их голоса долетали отовсюду, подхваченные напоминавшими мягкие комки хлопка клочьями тумана. Я не понимала, о чем они говорят, но почувствовала себя спокойнее, уловив несколько слов из их беседы -- говорили они на испанском.

-- Я заблудилась! -- прокричала я по-испански.

Оба медленно повернулись, на их лицах была видна нерешительность и удивление, словно их взору предстал призрак. Я поспешно оглянулась в надежде увидеть позади себя то, что вызвало у них такую необычную реакцию. Но там ничего не было.

Рассмеявшись, один из мужчин поднялся, потянулся, расправляя свои конечности, пока в суставах не раздался хруст, и преодолел разделявшее нас расстояние быстрыми широкими шагами. Он был невысокого роста, молодой, крепкого сложения, с широкими плечами и крупной головой. Его темные глаза светились веселым любопытством.

Я рассказала ему, что бродила с друзьями по окрестностям и заблудилась, погнавшись за их собакой.

-- Я понятия не имею, как теперь к ним вернуться, -закончила я свой рассказ.

-- В этом направлении дальше идти нельзя, -- предупредил он меня. -- Мы стоим на краю обрыва.

Он уверенно взял меня за руку и подвел к самому краю пропасти, который был не далее чем в десяти футах от того места, где я остановилась.

-- Мой друг, -- продолжал он, указав на другого мужчину, который по-прежнему сидел, уставившись на меня, -- как раз закончил рассказывать мне, что здесь под нами внизу находится древнее индейское кладбище, и тут возникла ты, едва не напугав нас до смерти.