Редьярд Киплинг - Сказки Старой Англии Страница 2

Киплинг призывает внимательней всматриваться в окружающую землю. Устами Пака он говорит, что она заключает в себе много больше, чем думают живущие на ней люди. Земля, впитавшая в себя пот тысяч безвестных тружеников и кровь защитников, земля, на которой выковался дух народа, земля, слившаяся с историей и сама ставшая историей, - именно она является подлинным героем сказок Киплинга, именно она помогает современным людям правильно осознать свое место в жизни и излечивает (смотри стихотворение "Амулет") от болезней современного ему буржуазного мира - безверия, слабости духа, пассивности, - какими они виделись Киплингу и с какими он боролся всю жизнь своим творчеством.

В сказках Старой Англии Киплинг поднимает важные морально-этические проблемы - о счастье человека, о смысле его жизни, о долге пред людьми, о соотношении в судьбе человека предопределенности и его активной воли, те проблемы, которые волнуют нас и сегодня.

В "Холодном Железе", например, судьба в лице могучего бога Тора начертала мальчику всю его дальнейшую жизнь - жизнь беззаветного служения людям. Но эта судьба не была навязана ему насильно, против его воли. Он не спорил с судьбой, а принял ее добровольно и с радостью. И не мукой оказалась вся его дальнейшая жизнь, а счастьем, потому что когда человек добровольно идет на трудности и лишения ради великого дела, ради других людей - он счастлив.

В своих поступках герои имеют выбор. Мальчик может остаться у фей и жить беззаботно, а может уйти к людям. Сын жрицы, "Купивший Нож", тоже выбирает: пойти ли ему ради своего народа навстречу неизвестному, рискуя погибнуть, как советует первый голос, или остаться есть и спать дома, как уговаривает другой. Выбирает и Ник Калпепер - идти ли ему своей дорогой к брату, как он и намеревался сделать, или остаться в чужой, пораженной чумой деревне, чтобы бороться с болезнью, помогать людям и утверждать перед небом и судьбой силы и возможности человека. Выбирает римский легионер Парнезий ("Крылатые Шлемы"): ставить ли на карту свою жизнь и будущее, приняв участие в защите Британии в войсках Максима, или нет. Герои всех сказок выбирают самый трудный путь и не могут поступить иначе, не так, как они поступили. Вся их предыдущая жизнь, воспитание, убеждения, наконец, создавшиеся обстоятельства - все заставляет их сделать единственно возможный выбор: борьбу и подвиг. И именно прославление активной воли человека, его способности к подвигу, самопожертвованию ради людей, готовности ради них на тяжелый труд и есть важнейшая идея сборника сказок "Меч Виланда".

Итак, вы открываете первую страницу книги. Не спешите прочитать ее залпом. Вы только проскочите мимо всего самого главного. Не поленитесь заглянуть и в комментарии. Думайте, почему герои говорят и поступают так, а не иначе, что хотел сказать автор тем или иным словом, фразой. Эта книга рассчитана на вдумчивых читателей, и если вы будете такими, то непременно подружитесь с нею и ее героями.

А. Слобожан

МЕЧ ВИЛАНДА

На лужайке, которую Дан и Юна избрали для своего театра, они разыгрывали перед тремя коровами сценки из комедии Шекспира "Сон в летнюю ночь"[*1]. Из большой пьесы отец выбрал для них лишь несколько сценок, - и дети вместе с мамой разучивали их, пока не выучили наизусть. Начали с того, как ткач Ник Основа [*2], с ослиной головой на плечах, выходит из кустов и находит спящую Титанию, королеву фей. Затем они перескочили к моменту, когда Основа просит трех маленьких фей почесать ему голову и принести меду, а кончили, когда Ник заснул на руках Титании. Дан изображал и Пака, и Основу, и всех трех фей. Когда он был Паком, он надевал шапочку с торчащими ушами, а когда Основой - бумажную ослиную голову, которые выскакивают из рождественских хлопушек, - знайте, они легко рвутся, если с ними небрежно обращаться. Юна, в венке из полевых цветов и с волшебной палочкой, сделанной из стебля наперстянки, играла Титанию.

Лужайка, где находился театр, называлась Лонг Слип, или Длинная Коса, потому что с двух сторон ее огибал маленький ручеек. Пробегая дальше через два или три поля, ручеек вращал колесо мельницы. В самом центре этой излучины потемневшая трава образовывала большое, старое, волшебное Кольцо [*3], оно и служило сценой. В зарослях орешника, ивы и калины, росших вдоль ручья, было очень удобно ожидать своего выхода на "сцену". Взрослые, бывавшие тут, говорили, что сам Шекспир не мог бы найти более подходящей обстановки для своей пьесы. Детям, конечно же, не разрешили устраивать представление в саму ночь на Иванов день, и они, захватив с собой ужин сваренные вкрутую яйца, соль, сдобные булочки, - отправились туда сразу после обеда, когда тени начали расти. Трех коров недавно подоили, и теперь они спокойно паслись, пощипывая траву, да так, что треск стоял на всю поляну, а работающая вдали мельница стучала, словно босые пятки по твердой земле. Сидевшая на воротах кукушка, по-июньски сбиваясь, пела свое "ку-ку, ку-кук-к", а пегий зимородок с деловым видом перебирался через лужайку к ручейку. Больше ничто не нарушало тягучий, сонный покой, пахнущий медуницей и высохшей травой.

Пьеса шла прекрасно. Дан помнил все свои роли - Пака, Основы и трех фей, - Юна не забыла ни единого словечка роли Титании; она ничего не перепутала даже в том трудном месте, где Титания поучает своих фей, как кормить Основу "инжиром, абрикосами и ежевикой", и дальше все запутанные строчки про мед и светильники [*4]. Артистам так понравилось играть, что они повторили свою пьеску три раза с начала до конца, и только тогда уселись на мягкую траву в центре Кольца, чтобы съесть яйца и булочки. Именно в этот момент из зарослей ольхи у берега послышался свист. Дети вскочили.

Кусты раздвинулись. На том самом месте, где Дан изображал Пака, дети увидели маленького, коричневого, широкоплечего человечка с торчащими ушами, курносым носом, косыми голубыми глазами и смеющимся лицом. Он заслонил лицо от солнца, как будто наблюдал за Основой и другими героями Шекспира, и низким голосом (именно таким голосом три коровы просят, чтобы их подоили), начал:

Что здесь за сброд мужланов расшумелся

Так близко от царицы? Ба, тут пьеса!

Он остановился, приложил руку к уху и, подмигнув, продолжал:

Ну что ж, я буду зрителем у них,

При случае, быть может, и актером [*5].

Дети смотрели, затаив дыхание. Маленькое существо - оно было Дану по плечо - спокойно шагнуло в Кольцо.

- Я давно уже не практиковался, но мою роль надо играть именно так.

Дети никак не могли оторвать от него глаз, разглядывая с головы до ног - от темно-синей шапочки, похожей на большой цветок, до голых, покрытых шерстью ног. Наконец он рассмеялся.

- Пожалуйста, не смотрите на меня так. Вы же сами меня вызвали. Кого же еще вы ожидали?

- Мы никого не ожидали. Эта земля наша.

- Ваша? - переспросил пришелец, опускаясь на траву. - Тогда зачем же вы играли "Сон в летнюю ночь" три раза подряд, именно в Иванов день, именно в центре Кольца и рядом, совсем рядом с одним из принадлежащих мне холмов в Старой Англии? Вот холмы Пука - они же и есть холмы Пака, мои холмы. Это же ясно как дважды два! Смотрите!

Он указал на голый, покрытый папоротником склон холма Пука, который начинался сразу за ручьем. Дальше склон терялся в лесу, а за лесом поднимался Маячный холм. Он достигал высоты пятисот футов [*6] и был увенчан голой вершиной, оттуда просматривались долина Певнсей [*7], Британский канал [*8] и почти вся южная часть голых холмов Даунс [*9].

- Клянусь Дубом, Ясенем и Терновником! - продолжал Пак, все еще смеясь. - Если бы кто-то сыграл так несколько сотен лет назад, то все Жители Холмов высыпали бы на эту лужайку, как пчелы в июне.

- Мы не знали, что этого нельзя делать, - сказал Дан.

- Нельзя! - Маленький человечек прямо затрясся от смеха. - Совсем наоборот! В старые времена короли, рыцари и мудрецы отдали бы все свои короны, копья и мудрые книги, чтобы узнать, как сделать то, что сделали вы. Если бы вам помогал сам волшебник Мерлин [*10], у вас не могло бы получиться лучше. Вы отворили Холмы! Вы отворили Холмы! Такого не случалось тысячу лет!

- Мы... мы не нарочно, - сказала Юна.

- Конечно, не нарочно! Именно поэтому у вас и получилось. К несчастью, холмы сейчас пусты, все их жители ушли. Я один остался. Я - Пак, самый древний в Англии Житель Холмов, или Древнец, к вашим услугам. Конечно, если вы этого хотите. Ну, а если нет, то вы только скажите, и я сразу уйду.

Прошло добрых полминуты, а Пак все смотрел на детей, не отводя глаз и не мигая, а дети смотрели на него. Взгляд у Пака был добрый, а губы вот-вот готовы были растянуться в улыбку.

Юна первой протянула ему руку.

- Не уходи, - сказала она. - Ты нам нравишься.

- Угощайся! - предложил Дан, протягивая мятый пакет с яйцами.

- Клянусь Дубом, Ясенем и Терновником, вы мне тоже нравитесь! вскричал Пак, срывая с головы свою голубую шапочку. - Посыпь-ка мне булочку солью, Дан, и я поем вместе с вами. Тогда увидите, каков я. Некоторые из нас, - продолжал Пак уже с набитым ртом, - не выносят или соли, или подков, висящих над дверьми, или ягод рябины, или текучих вод, или холодного железа, или звука церковных колоколов. Я же ничего не боюсь! Ведь я Пак!