Малый уголок - Сомерсет Уильям Моэм Страница 2

Цзинь Цина, и теперь ему оставалось только сидеть и плевать в потолок, дожидаясь, когда голландский корабль заберет его на обратном пути из Мерауке. Такане — довольно большой остров, но стоит в стороне, и голландский Régisseur[2] посещал его эпизодически. Власти были представлены яванцем–полукровкой, который не говорил по–английски, и несколькими полисменами. Город состоял из одной–единственной улицы, где располагались лавки. В двух или трех хозяевами были арабы из Багдада, все остальные принадлежали китайцам. В десяти минутах пути от города была небольшая гостиница, где останавливался Réisseur во время своих периодических наездов; там–то и устроился доктор Сондерс. Тропинка, ведущая сюда, шла дальше через плантации еще мили три и терялась в девственном лесу.

Когда на остров заходил голландский корабль, здесь наступало некоторое оживление. Капитан, один или два офицера, главный механик и пассажиры, если они были, сходили на берег; они сидели в лавке Цзинь Цина и пили пиво. Но гости никогда не оставались больше чем на три часа, и когда они садились в шлюпку и уезжали на корабль, городок снова погружался в сон. На пороге этой самой лавки и отдыхал сейчас доктор Сондерс. Над входом висел тент из ротага[3], защищающий от солнца, но снаружи все было залито резким ослепительным светом. В отбросах, над которыми жужжали мухи, рылся шелудивый пес, выискивая что–нибудь съедобное. Несколько куриц скребли лапами землю, одна, присев и взъерошив перья, купалась в пыли. У лавки напротив голый китайчонок со вздутым животом пытался на дорожной пыли построить песочный замок. Вокруг него вились мухи, садились на тело и лицо, но он не обращал на них внимания, увлеченный игрой. Даже не пытался их смахнуть, Прошел туземец в одном вылинявшем саронге[4], на плече — шест, к обоим концам которого были подвешены корзины с сахарным тростником. Он шел волоча ноги, поднимая при каждом шаге облака пыли. Внутри лавки, сгорбившись нал столом, клерк деловито вырисовывал кисточкой иероглифы, составляя какой–то документ. На полу сидел кули; он свертывал сигареты и курил одну за другой. Покупателей не было. Доктор Сондерс попросил дать ему еще пива. Клерк, перестав писать, сходил в комнату за лавкой, вынул бутылку из ведра с водой и принес ее доктору вместе со стаканом. Пиво приятно холодило горло.

Время тянулось медленно, доктору нечем было его убить, но он не томился скукой. Он умел извлекать развлечения из мелочей, и шелудивый пес, и куры, и пузатый ребенок — все занимало и забавляло его. Он медленно пил пиво.

Глава четвертая

Доктор Сондерс поднял глаза. Удивленно вскрикнул. Серединой пыльной дороги, направляясь к нему, шагали двое белых. В гавани не было ни одного судна, и доктор не понимал. откуда они взялись. Они шли не торопясь, глядя то направо, то налево, видно, здесь, на острове, они были впервые. На них были поношенные штаны и тельняшки. Тропические шлемы почернели от грязи. Незнакомцы подошли к лавке, увидели на пороге доктора Сондерса и остановились. Один из них обратился к нему:

— Это лавка Цзинь Цина?

Да.

— А он здесь?

— Нет, он болен.

— Не полезло. Тут, верно, можно выпить?

— Конечно.

Говоривший обернулся к спутнику.

— Зайдем.

Они пошли внутрь.

— Что будете пить? — спросил доктор Сондерс.

— Мне пива.

— Мне тоже, — буркнул второй.

Доктор передал заказ кули. Тот принес для незнакомцев бутылки с пивом и стулья. Один из них был пожилой, с изжелта–бледным морщинистым лицом, седыми волосами и щеточкой седых усов, среднего роста, худощавый; когда он говорил, открывались чудовищно испорченные зубы. Хитрые глазки все время бегали по сторонам. Маленькие, выцветшие, они были посажены близко друг к другу, что придавало ему сходство с лисой. Манеры у него были заискивающие.

— Вы откуда? — спросил доктор.

— Только что пришли на люггере[5]. С острова Терсди.

— Немалый путь. Как погода»'

— Лучше не бывает. Ровный бриз, море гладкое, что стекло. Меня зовут Николс. Капитан Николс. Может, слышали?

— Да вроде нет.

— Болтаюсь по здешним морям уже лет тридцать. На архипелаге не найдешь островка, куда бы я не приставал в том или другом году. Меня тут все знают. И Цзинь Цин знает меня. Лет двадцать знакомы.

— Я здесь человек пришлый, — сказал доктор.

Капитан Николс посмотрел на него — лицо открытое, выражение сердечное, но взгляд насторожен.

— Сдается, мне ваша личность знакома, — сказал он. — Провалиться мне на этом месте, коли я вас не встречал.

Доктор Сондерс улыбнулся, но воздержался от дополнительных сведений. Капитан Николс прищурился, тщетно пытаясь вспомнить, где он сталкивался с этим человечком. Оглядел его с ног до головы. Доктор был низенький, чуть больше пяти футов шести дюймов, с заметным брюшком. Руки — мягкие и пухлые, небольшие, с длинными пальцами, и, возможно, если он был тщеславен, составляли некогда предмет немалой гордости. В них до сих пор чувствовалась порода. Он был очень дурен собой, с курносым носом и огромным ртом, и когда он смеялся, а смеялся он часто, обнажались крупные желтые неровные зубы. Под кустистыми седыми бровями поблескивали умные, язвительные зеленые глаза. Прыщеватая кожа была не очень чисто выбрита. Густой румянец переходил на скулах в багровый цвет, что говорило о застарелой болезни сердца. Волосы, вероятно, в свое время черные, густые и жесткие, теперь побелели и еле прикрывали макушку. Однако уродливость доктора не отталкивала, а, напротив, привлекала к себе. Когда он смеялся, у глаз собирались морщинки, придавая удивительную живость лицу, насмешливому, но отнюдь не злому. В такие минуты он был бы похож на шута, если бы не проницательность, светившаяся в его ясном взоре. В уме его сомневаться не приходилось. Однако, хотя он всегда был весел и оживлен, любил шутку и потешался над собой не меньше, чем над другими, у собеседника создавалось впечатление, что даже в разгар необузданного веселья он себя не выдает. Он всегда, казалось, был начеку. Он был разговорчив и доброжелателен, но чувствовалось [6], что эти веселые, смеющиеся глаза ничего не упускают, взвешивают, судят и выносят приговор. Он был не из тех, кто принимает что–либо на веру.

Доктор ничего не ответил, и капитан Николс указал пальцем на своего спутника:

— Это Фред Блейк.

Доктор Сондерс кивнул.

— Надолго сюда? — продолжал капитан.

— Жду голландский пакетбот.

— На север или на юг?

— На север.

— Как, вы сказали, вас зовут?

— Я этогоне говорил. Сондерс.

— Я достаточно порыскал по свету, чтобы не задавать лишних вопросов, — сказал капитан с заискивающим смехом. — Не задавай вопросов и не услышишь лжи… Сондерс? Я знал немало парней, которые откликались на