К востоку от Эдема - Джон Эрнст Стейнбек Страница 21

изумления. Сайрус стал большим человеком и одевался соответственно положению: пиджак и брюки из тонкого черного сукна, черная широкополая шляпа и пальто с бархатным воротником. Картину довершала трость из эбенового дерева, которой Сайрус манипулировал как шпагой. И вел себя Сайрус как подобает большому человеку. Неспешная доброжелательная речь, размеренная и без суеты, отсутствующая прежде широта в движениях и новые вставные зубы, придающие улыбке особое коварство и сходство с лисьим оскалом, независимо от чувств, которые Сайрус испытывает в данный момент.

До Адама наконец дошло, что перед ним родной отец, но оправиться от изумления удалось не сразу. Он перевел взгляд вниз и вдруг обнаружил, что деревянная нога исчезла, а вместо нее появилась обычная, сгибающаяся в колене и обутая в начищенный до блеска короткий ботинок из лайковой кожи с прикрепленными резинками. При ходьбе Сайрус слегка прихрамывал, но это не имело ничего общего с прежней ковыляющей походкой.

– Механическая, – пояснил Сайрус, поймав удивленный взгляд сына. – Работает на шарнире с пружиной. Когда постараюсь, могу вовсе не хромать. Я потом сниму ее и покажу тебе. А теперь пошли со мной.

– Я прибыл по приказу, сэр, и обязан доложить полковнику Уэллсу.

– Я в курсе и сам попросил полковника отдать такой приказ. Идем.

– Если позволите, сэр, я сначала схожу с докладом к полковнику Уэллсу, – смущаясь, возразил Адам.

– Я тебя испытывал, – важно заявил Сайрус, меняя тактику. – Хотел посмотреть, как в современной армии обстоят дела с дисциплиной. Молодец. Я знал, что служба в армии пойдет тебе на пользу, и вот теперь, мой мальчик, ты стал настоящим мужчиной и воином.

– Я прибыл по приказу, – повторил Адам.

Стоящий перед ним человек был чужим, и в душе шевельнулось отвращение. Все здесь отдавало фальшью, и ни стремительно открывшиеся двери в кабинет полковника, ни подобострастный тон, которым он разговаривал с отцом, не изменили чувств Адама.

– Министр сейчас вас примет.

– Это мой сын, господин министр, простой солдат, каким и я был в свое время. Рядовой солдат армии Соединенных Штатов.

– После первого срока я ушел в отставку капралом, – доложил Адам.

Он не слушал обмен любезностями, погрузившись в собственные мысли. Ведь это военный министр, неужели он не видит, что отец вовсе не такой, каким хочет казаться? Он просто притворяется. Ну что с ним случилось? Странно, что министр этого не замечает.

В маленькую гостиницу, где жил отец, они отправились пешком, и по дороге Сайрус, как опытный экскурсовод, самозабвенно рассказывал обо всех достопримечательностях и исторических местах.

– Живу в гостинице, – сообщил Сайрус. – Правда, подумывал купить дом, но ведь я постоянно в разъездах, и платить за него невыгодно. Приходится колесить по всей стране.

Портье в гостинице тоже ничего не замечал и, кланяясь Сайрусу, величал того сенатором и намекал, что обеспечит Адаму номер, даже если придется вышвырнуть за дверь другого постояльца.

– Будьте добры, пришлите в номер бутылку виски, – распорядился Сайрус.

– Если желаете, могу прислать и кубики льда.

– Какой лед?! – возмутился Сайрус и стукнул тростью по ноге, которая тут же отозвалась глухим звуком. – Мой сын солдат, и я был простым солдатом, так зачем нам лед?

Жилище Сайруса поразило Адама. В номере имелась не только спальня, но и гостиная, и даже туалет, расположенный в специальной комнатке рядом со спальней.

Сайрус, вздохнув, уселся в глубокое кресло, закатал штанину, представляя взору Адама замысловатое сооружение из железа, кожи и дерева. Сайрус расшнуровал кожаный чехол, с помощью которого протез крепился к культе, и встал рядом с креслом, напоминая карикатуру.

– Натирает, терпеть нет сил, – признался он.

С отстегнутой ногой отец снова стал похож на себя, каким его помнил Адам. На смену презрению, которое он испытал в кабинете полковника, вернулись детский страх, почтение и враждебность, будто он снова стал ребенком и старается угадать настроение отца, чтобы избежать неприятностей.

Сайрус закончил возиться с ногой, выпил виски и расстегнул воротничок.

– Ну, что скажешь? – обратился он к Адаму.

– Сэр? – не понял Адам.

– Почему ты завербовался на второй срок?

– Не знаю, сэр. Просто захотелось.

– Тебе ведь не нравится армия, Адам.

– Нет, сэр.

– Тогда почему вернулся?

– Не хочу возвращаться домой.

Сайрус вздохнул, потирая кресло кончиками пальцев.

– Собираешься остаться в армии? – поинтересовался он.

– Не знаю, сэр.

– Могу отправить тебя в Уэст-Пойнт[3]. У меня связи. Уволим тебя со службы, и поступишь в Уэст-Пойнт.

– Не хочу.

– Бросаешь мне вызов? – спокойно осведомился Сайрус.

Адам задумался в поисках лазейки из щекотливого положения и после долгого молчания ответил:

– Да, сэр.

– Налей-ка мне виски, сынок, – попросил Сайрус и, когда Адам выполнил просьбу, продолжил: – Сдается, ты не понимаешь, каким я пользуюсь влиянием. Могу натравить «Великую армию Республики» на любого кандидата, и ему никогда не победить на выборах. Даже сам президент интересуется моим мнением по государственным делам. Могу отправлять в отставку сенаторов и раздавать должности по своему усмотрению. Мне не составит труда продвинуть человека по служебной лестнице или испортить ему карьеру и уничтожить. Хоть это до тебя доходит?

Однако Адам понимал происходящее гораздо лучше, чем казалось Сайрусу, и ясно видел, что отец прибегает к угрозам с целью самообороны.

– Да, сэр, я слышал.

– Я мог бы добиться для тебя назначения в Вашингтон, взять под свое начало и научить уму-разуму.

– Пожалуй, мне лучше вернуться в полк, сэр.

От Адама не ускользнула тень разочарования и досады, пробежавшая по лицу