Дэвид Уилсон - Крыса на козлах Страница 29

- А есть и такие, сэр, - добавил он, глядя на меня без малейшего страха или враждебности, - которые говорят, что это дело рук Кучера.

- Но как это могу быть я? - взорвался я. - Я же не выхожу из дворца?

- Кое-кто говорит о колдовстве, - пожал он плечами. - Вам ведь не нужно выходить из дворца, чтобы колдовать. Извините, сэр, но ведь так говорят. Я просто говорю вам, что там говорят.

- Ты видел мистера Дженкинса?

- Нет, сэр. Его не было дома.

- А с кем же ты говорил?

- Люди, сэр. Простые люди. Можно мне идти работать, сэр?

Неужели все начинается заново? Неужели очередной Девлин снова приведет толпу ко дворцу и втащит меня на костер из хвороста? Естественно, это не Дженкинс. Хотя, собственно, почему не Дженкинс? Разве Дженкинс - не такой же представитель этого чудовищного вида, как и Девлин? Можно ли верить хоть одному из них? Кто-то убивает крыс и людей. Если Дженкинс и Рихтер найдут, кого в этом винить, то подданные последуют правителям. А если не найдут? Тогда на сцену может выйти новый властелин. А кто может стать лучшей жертвой, чем крыса-кучер, знаменитый убийца животных и людей?

Но если они убьют меня, то отравления все равно будут продолжаться. Они должны понимать это. Нет, они не понимают этого. Они будут уверены в том, что я виновен, и будут уверены в этом, даже когда им докажут, что они ошибались. И Дженкинс - от которого я целиком завишу - поверил в это, как и все остальные. Почему же еще он не приходит ко мне?

С этой минуты я перестал есть еду, которую мне приносили. Я готовил сам, я перестал выходить на улицу без меча на поясе. Я стал запирать свою дверь, и спал теперь чутко, прислушиваясь к каждому шороху в темноте. Три дня и три ночи я ждал ложного правосудия. Но никто не приходил за мной. Чего они ждут? Если найден настоящий убийца, почему Дженкинс не приходит? И еще один вопрос мучил меня, хотя он и не имел отношения к моей жизни: Кому понадобилось отравлять и людей и крыс? Кто и почему таил такую ненависть к обоим этим видам?

Через несколько дней я получил нежданный ответ на эти вопросы. В мою дверь постучали. Я взял в руки меч и спросил, кто там.

- Дженкинс! - был ответ. - Со мной доктор Рихтер.

- Больше никого?

- Никого! Впусти нас, Роберт!

Все еще сжимая меч в руке, я отпер дверь. С первого взгляда мне стало ясно, что их бояться мне нечего - на их лицах лежали глубокие тревожные морщины. Эти двое пришли сюда не ради ненависти, их привела нужда.

- Что случилось? - спросил я.

- Мы можем сесть? - вопросом на вопрос ответил доктор Рихтер.

Теперь он выглядел еще старее, чем когда я видел его впервые. Седые волосы были встрепаны и непричесаны, а рука, сжимавшая палку, слегка дрожала. Когда он садился, казалось, что он не может управлять собственным телом - он скорее падал, чем садился.

Дженкинс тоже выглядел больным. Под глазами у него появились темные круги, и я удивился, заметив, что и его тоже бьет мелкая дрожь. Он принес явно недобрую весть - и вот теперь думал, как же сообщить мне ее.

- Что-то не так, - нахмурился я. - Вы пришли сказать мне об этом, так говорите же.

- Роберт, - начал Дженкинс. - Когда я встречался с тобой несколько дней назад, я говорил, что кто-то тайком отравляет крыс.

- И с тех пор я слышал еще кое-что, - кивнул я. - Я слышал, что кто-то отравляет еще и людей.

- Да. Люди и крысы умирают десятками. Доктор Рихтер и я работали день и ночь, Роберт, чтобы найти причину этих смертей и мы нашли ее. Это не яд и не убийца.

- А что же?

- Роберт, они умирают от чумы.

Это слово словно костлявой рукой сжало мне сердце. Чума. Я читал в книгах, как целые города вымирали от нее. От чумы не было лекарства. Переносчики? Мои крысы. Жертвы? И крысы, и люди, все равно. Теперь все они погибнут в последней страшной судороге смерти и разрушения, с которой не смог бы совладать ни я, ни Рихтер, ни любой правитель в мире.

- А вы не можете ошибаться?

- Нет, - покачал головой доктор Рихтер. - Теперь никаких сомнений не осталось.

- Значит, мы все таки обречены, - хмыкнул я. - И крысы, и люди, все мы умрем вместе.

- Не все, - снова покачал головой Рихтер. - Еще можно спасти множество человеческих жизней.

- Каким образом?

Они посмотрели друг на друга. Доктор Рихтер кивнул, и теперь заговорил Дженкинс.

- Ты можешь спасти их, Роберт. Болезнь переносят блохи, которые водятся у крыс. Если мы уничтожим крыс, мы уничтожим блох. Мы пришли просить тебя, чтобы ты помог нам.

- Вы хотите, чтобы я убивал крыс?

- Либо умрут и крысы и люди, либо умрут крысы. Крыс нам все равно не спасти. Но мы еще можем спасти людей.

- Даже если я соглашусь, вы все равно не сможете убить всех моих крыс. Для этого потребуется вот такой вот дворец, доверху наполненный ядом.

- Нам не нужен яд, - ответил Дженкинс. - Мы хотим, чтобы ты проехал через город на своей карете, играя на своей флейте, и увел их за собой. А потом увел бы их в реку и утопил.

30

Я знал, чего они хотят от меня. Я читал об этом в книжках. Но сейчас я просто хотел закрыть глаза. Закрыть. И даже с закрытыми глазами - не знать.

- Вы просите меня совершить массовое убийство! - простонал я.

- Ты уже сделал это, - тихо сказал доктор Рихтер. - Ты привел их сюда.

Дженкинс положил руку мне на плечо.

- Роберт, - начал он, - если бы принц и Амадея были бы сейчас живы, и если бы они просили тебя о том же, ты бы отказал им?

Я не мог ответить ему. Я попросил их оставить меня на несколько минут. Они вышли, не проронив ни слова.

Я упал на колени. Мой меч лежал рядом, и в эту секунду я хотел было схватить его и положить конец моим несчастьям. Но я знал, что это не будет концом. Моим несчастьем была чума, а она собирала бы свой урожай независимо от моей смерти.

- Помоги же мне! - всхлипнул я и со всей силой духа пожелал снова увидеть Леди Света. Она одна была властна положить конец этой агонии. Она коснется города и он очистится. Она коснется меня - и даст мне долгожданный покой.

Но она не пришла. Это должно быть мое решение. Опять один, опять отягощенный ответственностью. Этой проклятой ответственностью, на которую я не согласился бы до конца моей жизни. Но Дженкинс был прав. Дженкинс всегда оказывался прав. Если бы Амадея попросила меня об этом, я был бы уверен, что другого выхода нет. Правду говоря, а разве у меня был другой выход? Остаться и смотреть, как Дженкинс, доктор Рихтер, и остальные, а потом и я сам - почернеем, распухнем и умрем? А крысы умрут так или иначе.

С флейтой в руке я вышел из дверей и шагнул навстречу Дженкинсу и Рихтеру. Мы вышли из дворца, дошли до реки и сели в поджидавшую нас лодку.

- Мне кажется, в этой жизни никогда не будет покоя, - пожаловался я. - Каждая дорога ведет к новому кошмару.

- Кошмар кончается, когда мы просыпаемся, - ответил мне доктор Рихтер.

- Так мы спим? - посмотрел на него Дженкинс. Рихтер промолчал.

По пути мы договорились, что я уведу приплясывающих крыс в реку только вечером. Тем временем людей предупредят, и вечером они будут сидеть по домам. Хотя они и так обычно сидели по домам. Я поеду на моей карете, которую специально для меня держали в собственной конюшне доктора Рихтера, а когда бойня окончится, я вернусь туда же. Там останется и Дженкинс.

На том берегу нас ожидала карета доктора Рихтера. Когда мы ехали через город, я повсюду замечал знаки чумы. На дороге валялись мертвые крысы, во многих домах окна были завешены траурным крепом. Но по-прежнему по улицам ходили люди, по-прежнему торговали в своих лавках купцы, по-прежнему заходили в лавки покупатели. Кучка детей, распевая песенки, играла в переулке.

- И они не боятся? - спросил я Дженкинса.

- Только когда прекращают игру, - улыбнулся он в ответ.

Мы въехали на рыночную площадь и остановились у большого здания с часами. В первый раз я пришел сюда с Девлином, в тот день предательства. Доктор Рихтер повел нас внутрь, но в этот раз не в тот большой зал, а в комнату на первом этаже. Там сидело несколько человек с серьезными лицами. Один или два показались мне знакомыми - может быть, из окружения Девлина, может быть, друзья доктора Рихтера.

- Джентльмены, - начал Рихтер, - должен ли я представлять вам кучера Роберта? Мы объяснили ему положение дел и он согласился на наш план.

Неожиданно и непроизвольно все они захлопали мне. Кто-то толпился вокруг со словами благодарности.

- Подождите, я еще ничего не сделал. И то, что я собираюсь сделать не причина для благодарности или для празднеств. И независимо от результата - завтра мы все будем еще плакать.

Торопливо был составлен план извещения людей о том, что предстояло сделать. Затем они стали обсуждать вопросы, касавшиеся погребения мертвых и лечения больных. Дженкинс и я сидели рядом с доктором Рихтером, но не принимали участия в разговоре. Я был удивлен и впечатлен порядком, царившим на заседании, и тем, как его вел доктор Рихтер: справедливо, но твердо. Дженкинс снова оказался прав - как всегда - в выборе вожака.