Под крики сов - Дженет Фрейм Страница 29

Хватит болезненных рассуждений. Просто выходит, что я делаю одно и то же каждый день – встаю, одеваюсь, готовлю завтрак, одеваю детей, Питера и Марка, или понукаю их, пока они не оденутся сами, отправляю их играть, даю младшей бутылочку и укладываю спать, выпиваю тихую чашку чая – это значит выпить чаю в тишине – вместе с Тимом, прежде чем он уйдет на работу, мою посуду, прохожусь пылесосом по коврам, включаю стиральную машину, стирка, полоскание, отжим, развешиваю белье, сажусь за утренний чай с газетой, читать и злорадствовать.

И так далее и тому подобное. Во второй половине дня у меня есть время на чтение. Я читаю «Незнакомку из Уайлдфелл-Холла» Энн Бронте. Это история женщины, которая замужем за пьяницей, история ее страданий и унижений в убогом мире – так написано на обложке. По-моему, книга захватывающая, я действительно не могу от нее оторваться. Что будет делать Хантингдон дальше, спрашиваю я себя, дрожа вместе с его супругой Хелен от страха и тревоги. Какой же он жестокий грубиян, чтобы так обращаться с влюбленной женщиной. Сцена, где Хантингдон назначает встречу в зарослях своей любовнице, а его жена совершает в темноте уединенную прогулку, и Хантингдон ошибочно принимает ее за женщину, с которой обещал встретиться, и поэтому говорит с нею страстно и ласково, пока не обнаруживает свою ошибку и не восклицает с отвращением и страхом:

– Жена моя Хелен!

Эта сцена вызывает у меня отвращение. Я внимательно перечитала ее трижды.

Иногда во второй половине дня приходят гости, например, Болдуины, Бенни с Тедом, или Смарты, Терри и Джози. Бенни и Джози часто звонят, и мы сидим и беседуем о детях, мужьях и домашних делах за чашкой чая с печеньем. Мне стыдно, что я не могу похвастать собственной стряпней и домашними заготовками, приходится сконфуженно вынимать печенье, шоколад, вафли и пирожные из упаковки; и хотя Бенни и Джози слишком вежливы, чтобы делать замечания, я чувствую их осуждение, ведь у них всегда наготове свежеиспеченные меренги, или арахисовые пирожные, или розовые зефирные сладости. Отец Бенни – судья Верховного суда, а ее муж – высокопоставленный чиновник. У Смартов новый дом в одной из бухт – говорят, это район будущего. Они знают Бессиков, доктора Герберта и его жену Элисон, и даже обещали нас представить. Доктор Бессик замечательный гинеколог, только что вернулся с учебы за границей; его жена публиковала статью в светских новостях об их жизни на континенте и в Штатах. Она, говорят, немного сварливая, зато прекрасно одевается и гостеприимная хозяйка. И Болдуины, и Смарты, кстати, состоят в местном драмкружке. Репетиции у нас по вторникам.

Что еще мне добавить к описанию своего дня? Вечером после чая всегда купание детей и сказка на ночь, потому что мы с Тимом верим, что детям надо читать сказки перед сном. Тим купил книгу по детской психологии, и мы ее изучили. Некоторые приемы, кажется, не действуют на Марка, настолько он не похож на других и темпераментен. Тим читает сказку, пока я даю бутылочку младшей. Детские книги сейчас не те, что в моем детстве. Я с удовольствием прочла «Джемайму Паддл-дак» Беатрикс Поттер, раньше эта книга мне не попадалась, о том, как хитрый джентльмен Лис держал газету в кармане фрака и набил доверху перьями свой сарай, чтобы Джемайма Паддл-дак откладывала там яйца. Каким же хитрецом оказался Лис, обманувший доверчивую бедняжку Джемайму Паддл-дак. Интригами и едва не совершившимся убийством эта история будто из настоящей жизни.

Кстати, Тим купил электрический миксер, чтобы я смогла приготовить шоколадно-ореховый бисквит в выходные, когда наконец познакомимся с Бессиками. Странно встречаться с доктором за пределами больницы, особенно с гинекологом, хотя мне достанет выдержки, и я не зальюсь краской, даже если вспомню, что он должен знать о женских внутренностях. Десять лет назад я бы просто сбежала. Подумать только.

Сейчас поздно, и я устала. Тим только что понес бутылки из-под молока к воротам. Погода такая жаркая и влажная, я сама не знаю, как выдерживаю. Комаров в этом году тьма – говорят, никогда столько не было. Я скоро пойду спать. Бенни пользуется ночным кремом «Вистерия», мол, он лучше «Глории Хэйвэн». Я пробовала «Глорию Хэйвэн» и тоже чувствовала, что в нем чего-то не хватает. Сегодня я купила в аптеке баночку «Вистерии», что, без сомнения, расточительно. Впрочем, Тим не только не возражает, но даже поощряет меня и любит, когда я интересуюсь косметикой. В самом деле, идеальный супруг. Где еще я найду мужчину более заботливого и любящего? А ведь много лет назад он был одним из оборванцев, которые вертелись вокруг моей сестры Фрэнси в Уаймару, а я показывала ему язык. Его отец заседал в городском совете, и хотя Тим поступил в медицинский колледж, так его и не закончил, – у Тима обнаружились способности в другом деле. Теперь он занимается продажами, не просто коммивояжер, а ответственный исполнитель с высокой степенью ответственности. Его друг Говард Уэстон (у Уэстонов овцеводческая ферма недалеко от Уаймару) помог нам купить новый дом. Когда я увидела фотографии и планы, мне показалось странным, что он построен на месте старой свалки, где мы играли в детстве и где сгорела Фрэнси. Эта мысль наводила на меня ужас. Жить там, где мы сидели среди тои-тои, щекоча друг друга золотистыми метелками и нося их в волосах вместо перьев; где мы искали и находили то, что называли сокровищами, старые шины и сапоги, в которых по ночам расхаживали мертвецы и великаны; и обломки машин, и книги, и всякую прочую дрянь под солнцем. И как долго тянулось время с утра до вечера, когда день вышагивал по небу разомлевшей курицей. Да, когда я поселюсь в новом доме, мне будет страшно и странно; и все-таки я чувствую, что место мне подходит; оно сулит счастье и сокровища в нашей будущей жизни, а затем отчаяние из-за Фрэнси, я в тот день носила голубую ленту в волосах, и она постоянно развязывалась, и некому было ее снова завязать; это словно какой-то пробел в моей жизни. Что за чушь я несу.

Пора заканчивать дневник на сегодня. Тим в ванной. Он всегда наливает слишком горячую воду, поэтому вся комната наполняется паром, а сам он похоже на вареного рака; и он еще ухитряется в ванне что-то читать. Дорогой Тим! Подумать только, я замужем восемь лет. А теперь пора спать,