Мальчик-капитальчик. Джим с Пиккадилли. Даровые деньги - Пэлем Грэнвилл Вудхауз Страница 4

– Послушайте, что за дела? – раздраженно проворчал Огден. – Куска спокойно проглотить не даете, совсем задергали!

– Твой отец желает, Огден, – объяснил Мэнник, – чтобы ты вернулся в Истнор.

– Да не вопрос, поехали. Пока, мам!

У миссис Форд перехватило дыхание.

– Поцелуй меня, Огден! – выдавила она.

В хмуром молчании Огден нехотя сдался объятиям матери. Остальные переживали трагическую сцену по-разному. Мэнник нервно теребил подбородок, Синтия отвернулась и взяла со стола иллюстрированную газету. Глаза миссис Шеридан наполнились слезами. Она шагнула было к миссис Форд, словно желая заговорить, но тут же отступила.

– Пойдем, Огден, – хрипло произнес Мэнник.

Работа наемного убийцы необходима, но как же мучительно ее выполнять! Выйдя наконец в коридор со своим трофеем, он облегченно вздохнул. Миссис Шеридан в нерешительности задержалась у двери и обернулась.

– Извините, – выдохнула она.

Молча отвернувшись, миссис Форд скрылась в спальне.

Синтия отложила газету.

– Погодите, миссис Шеридан! – окликнула она. Уже повернувшись, чтобы уйти, девушка остановилась. – Вы не могли бы уделить мне минутку? Закройте дверь и присядьте, пожалуйста. Очень хорошо. Вам как будто жаль миссис Форд?

– Да, очень. Невыносимо видеть, как она страдает. Зря мистер Мэнник втянул меня в это дело.

– Неста обожает сына, – сказала Синтия. – Бог знает почему. Я в жизни не видала такого отвратительного мальчишки. Так или иначе, вас мне жаль. Как я поняла со слов Мэнника, вам придется еще долго терпеть общество Огдена. Тяжко, наверное?

– Мне пора. – Девушка вновь повернулась к двери. – Мистер Мэнник ждет.

– Минутку! Скажите, а вы не думаете, побывав здесь, что миссис Форд – самый подходящий опекун для Огдена? Вы же видели, как она над ним трясется!

– Могу я быть с вами откровенной?

– Конечно.

– Так вот, я считаю, что влияние миссис Форд для Огдена хуже всего! Ее жаль, но моего мнения это не изменит. Мальчик стал таким как раз из-за матери! Она испортила его, потакала всем его капризам, никогда не одергивала, вот он и стал, как вы сами сказали, отвратительным.

Синтия расхохоталась.

– А я-то думала, вы оцените… Ладно, тогда оставим материнскую любовь в покое и перейдем к делу.

– Я вас не понимаю.

– Сейчас поймете. Может, вы думаете, я похитила Огдена только ради миссис Форд? Да, мне нравится Неста, но не настолько. Просто деньги очень нужны и поскорее. Приходится, знаете ли, самой о себе заботиться, больше-то некому. Дома у меня кошмар: отец умер, мать – ехидна, так что…

– Пожалуйста, прекратите! – перебила девушка. – Не понимаю, зачем вы мне все это рассказываете.

– Прекрасно понимаете! Не знаю, сколько вам платит Форд, но едва ли так уж щедро. Почему бы вам не перейти на нашу сторону? Миссис Форд последней рубашки не пожалеет, если вы ухитритесь вернуть ей сына!

– Кажется, вы пытаетесь меня подкупить…

– Вам ничуть не кажется. Да, пытаюсь.

– До свидания.

– Не будьте дурочкой!

Дверь захлопнулась.

– Вернитесь! – крикнула Синтия и кинулась было следом, но тут же со смешком отказалась от своих намерений. Усевшись, она вновь принялась за иллюстрированную газету. Вскоре открылась дверь спальни, и вышла миссис Форд, утирая глаза носовым платком. Синтия подняла на нее взгляд.

– Мне ужасно жаль, Неста.

Миссис Форд подошла к окну и выглянула наружу.

– Я не сломлена, ты не думай, – отозвалась она. – Как бы то ни было, теперь мы знаем, что шансы есть!

Синтия перевернула страницу.

– Я только что пыталась ее подкупить.

– В каком смысле?

– Наобещала много чего от твоего имени этой секретарше… но без толку. Попросила срочно вернуть нам Огдена наложенным платежом, но она испепелила меня взглядом и испарилась.

Миссис Форд раздраженно пожала плечами.

– Да пусть катится, меня уже тошнит от дилетантов.

– Спасибо, дорогая.

– Да нет, ты старалась как могла, и для любителя справилась прекрасно… но любителю настоящий успех не светит, вот и мы понаделали ошибок. Здесь требуется тот, для кого похищение – профессия, рутина. Кто-нибудь вроде Ушлого Сэма Фишера.

– Неста, дорогая, кто это? Не припоминаю такого.

– Он пытался похитить Огдена в 1906 году, когда мы жили в Нью-Йорке. Во всяком случае, полиция его сильно подозревала, хотя ничего не смогла доказать. Потом был еще один жуткий тип, известный как Бык Макгиннис. Он сделал попытку в 1907 году, в Чикаго.

– Боже мой! Оказывается, похищение Огдена популярнее футбола. А я-то считала себя первопроходцем.

– В Америке едва ли найдется другой ребенок, которого пришлось бы так бдительно охранять. – В голосе миссис Форд прозвучал оттенок гордости. – Да что там, похитители даже особое прозвище ему дали – Мальчик-капитальчик! Мы долгие годы не выпускали его из дома без сопровождения частного детектива.

– Ну, похоже, теперь Форд все поменял. Никаких детективов я не заметила. Наверное, он считает, что в Англии они ни к чему. А может, полагался на Бростера. Бедняжка Реджи!

– Форд проявил преступную небрежность, но это послужит ему уроком. Будет впредь осторожнее и не станет оставлять Огдена на милость любого, кому заблагорассудится его забрать.

– Что, кстати, не повышает и твоих шансов вернуть сына.

– О, я уже оставила все надежды, – обреченно вздохнула миссис Форд.

– А я – нет!

Особенный тон подруги заставил миссис Форд резко обернуться. Несмотря на напускное смирение, она отличалась решительностью, и очередное поражение хоть и потрясло ее, но никоим образом не сломило.

– Синтия, о чем ты? На что намекаешь?

– Ты презираешь любителей, Неста, но ведь и твои хваленые профессионалы не добились успеха. Я потерпела неудачу только из-за своего пола, а не отсутствия опыта. Это мужская работа! Будь я мужчиной, у меня по крайней мере хватило бы физической силы дать отпор Мэннику.

– Да, – кивнула миссис Форд, – но…

– Поскольку все твои Ушлые Сэмы и Быки тоже провалились, – продолжала Синтия, – то очевидно, что похитить Огдена можно, только действуя изнутри. Нам нужен свой человек во вражеском лагере!

– Которого негде взять, – уныло вздохнула миссис Форд.

– Ошибаешься!

– У тебя есть кто-то на примете?

– Есть.

– Вот как? О ком ты, Синтия?

– Его зовут Питер Бернс.

– Никогда о таком не слышала, – покачала головой миссис Форд.

– Я вас познакомлю. Он тебе понравится.

– А ты уверена, что он захочет помочь?

– Ради меня – захочет. – Синтия помолчала. – Мы с ним, знаешь ли, помолвлены.

– Моя дорогая! Отчего же ты не сказала? Когда это случилось?

– Вчера вечером, на танцах у Флетчеров.

Миссис Форд вскинула брови.

– Вчера?! Так ты была на танцах? А сегодня еще дважды тряслась в поезде. Должно быть, до смерти устала!

– Да нет, со мной все в порядке, спасибо. Вечером думала, что сегодня буду разваливаться на части, а сейчас такое чувство, будто не устану никогда. Наверное, помолвка так действует.

– Расскажи мне про него.

– Ну, он богатый… симпатичный… добрый. – Синтия загибала пальцы, перечисляя достоинства жениха. – Думаю, и храбрый тоже… и уж конечно, не такой болван, как Реджи Бростер!

– Что, сильно влюблена?

– Он мне нравится. Совершенно безобидный…

– Хм, похоже, любовью ты не пылаешь.

– О, мы отлично поладим! Слава богу, перед тобой, Неста, мне нет нужды притворяться, за это тебя и ценю. Мои обстоятельства тебе хорошо известны. Позарез нужен состоятельный жених, а Питер из богатых самый приятный. Ни капли эгоизма, даже удивительно, хотя должен быть настоящим монстром, с такими-то деньжищами!

В глазах миссис Форд мелькнуло удивление.

– Но… если он так богат… – начала она и осеклась. – Забыла, что хотела сказать.

– Я прекрасно поняла, дорогая. Зачем такому богачу жениться на мне, если к его услугам половина Лондона? Ну так я тебе скажу! Во-первых, он меня жалеет. А во-вторых, у меня хватило ума его окрутить. Думаю, он вообще никогда жениться не собирался. Несколько лет назад его бросила девушка – ну и дура! – вот он и решил остаться навсегда с разбитым сердцем. Не могла же я такого допустить! Потратила кучу времени, больше двух лет, но добилась своего. Питер очень сентиментален, так что я давила на сочувствие – и вчера вечером на танцах вынудила его сделать мне предложение.

Откровения девушки не оставили миссис Форд равнодушной. Несколько раз она безуспешно пыталась что-то вставить и, наконец, резко заметила:

– Вообще-то, я не собиралась говорить ничего