Падение Эбнера Джойса - Генри Фуллер Страница 5

время ничего не издавал. Лишь через семь лет он публикует новый сборник рассказов «Уолдо Трэнч и другие» (1908). По отзывам американской критики, писатель здесь сатирически изображает американских дельцов, слоняющихся по Европе. Он настойчиво защищает принцип демократизма и гуманизма в литературе, снова осуждает эстетов. В новелле «Вторжение Адолларато» показано два типа писателей. Один из них апеллирует к «избранным», другой — к широкой аудитории.

О причинах творческого молчания Фуллера говорит Теодор Драйзер: «Сам Генри Б. Фуллер рассказывал мне в 1913 году, почему он бросил писать: его затравила орава романтически настроенных, взбесившихся недоносков — критиков-пуритан, без умолку вопящих, что его книги — не только пасквиль на действительность, но к тому же еще и бездарный. Чикагские друзья не только неодобрительно встречали его книги, но попросту занимались травлей. Под влиянием требований общества, к которому он принадлежал, видя, что оно считает его еретиком, Фуллер смирился»[12].

Книги, написанные Фуллером после 1913 года, свидетельствуют о том, что если он и смирился, то лишь временно. Его не смогли заставить сойти с реалистических позиций.

В 1917 году появляется книга автобиографических очерков «Строки длинные и короткие». По отзыву Перси Бойнтона, «очерки эти были суровы и мрачных»[13]. Затем Фуллер публикует роман о Чикаго — «По ступенькам лестницы» (1918), рисующий карьеру двух дельцов. Действие романа охватывает последнюю четверть прошлого века, то есть бурный период американской истории — «позолоченный век». По свидетельству американской критики, Фуллер осуждает индивидуализм и эгоизм героев романа. В следующем романе «Год из жизни Бертрана Коуп» (1919) изображается университетская жизнь в Америке.

В последние десять лет жизни Фуллер ничего не публикует. В 1929 году, посмертно, выходит роман «Сады мира», являющийся продолжением его первого романа «Шевалье». Мы снова встречаем Шевалье и его друзей, путешествующих по Европе и Среднему Востоку в поисках «садов мира», то есть счастливых мест. Последний роман Фуллера, также вышедший посмертно, в 1930 году, — «Не на экране», — завершает его творческий путь. Консервативный литературовед А. Куинн писал о романе: «Очевидно, раздраженный бессодержательностью, пустотой кинофильмов, он написал роман о чикагской жизни... которая протекает совсем не так, как это изображается в киносценариях»[14].

Таким образом, Фуллер остался верен знамени реализма и гуманизма и, несмотря на улюлюканье прессы, крики «взбесившихся пуритан», травлю противников, не бросился в «осыпанные бриллиантами объятия» буржуазных издательств и газет. В этом большая гражданская заслуга Фуллера.

Не случайно буржуазная критика почти забыла Генри Фуллера. Имя писателя редко встречается в справочниках и пособиях по истории американской литературы. Можно назвать лишь двух-трех критиков, которые уделяют ему внимание в своих трудах. Однако их трактовка творчества Фуллера не может не вызвать возражений. Так, Куинн считает, что любимой темой Фуллера была европейская тема, которой посвящены якобы его лучшие романы. Романы Фуллера об американской жизни Куинн явно игнорирует и относит писателя к школе «нежного реализма», называя учеником Хоуэллса.

Другой историк американской литературы, профессор Ф. Л. Патти, называет Фуллера «Генри Джеймсом Среднего Запада». Патти заявляет, что Фуллер всю свою жизнь колебался между американской и итальянской темами, причем любовь к Италии «была для него настоящей религией».

В новейшем исследовании по американской литературе конца XIX века «Годы доверия: 1885—1915» (1952) Ван Уик Брукса также заметна явная тенденция принизить значение Генри Фуллера. Брукс называет его учеником Хоуэллса и Г. Джеймса, лишенным собственного лица.

Однако заслуги Фуллера перед американским реализмом бесспорны. Он обогатил социальный роман, наименее разработанный жанр в американской литературе ХХ века. Один из крупных урбанистов, Фуллер стал изображать жизнь капиталистического города как раз в момент перелома, наступившего в американской жизни, когда на смену сельской Америке пришла Америка индустриальная. Большинство реалистов конца XIX века изображало американскую провинцию, сельскую Америку (Эгглстон, Хоу, Гарланд, Брет Гарт).

Значение Фуллера в истории становления американского реализма определяется и тем, что он вслед за М. Твеном обратился к теме большого бизнеса, возникновения монополий. Он сделал первую попытку изобразить крупного дельца, предвосхитив Драйзера. Правда, Фуллер не сумел проникнуть в «кухню» большого бизнеса, показать связь между монополиями, правительственными учреждениями и печатью, но он показал в своих произведениях, как формируется «американский образ жизни», выразил протест против попрания человеческой личности монополиями.

Писатель чутко уловил и другие явления американской жизни, порожденные эпохой монополий. Особенно тонко и глубоко он проследил влияние большого бизнеса на искусство. В убедительном изображении пагубного влияния бизнеса на искусство, в страстном протесте против зависимости искусства от монополий — заключается значение творчества Генри Фуллера.

Воспитание и среда, в которой вращался Фуллер, разумеется, сузили его кругозор. Он изобразил лишь буржуазную и мелкобуржуазную Америку — мир финансовых и промышленных магнатов, бизнесменов средней руки и мелких дельцов, художественную интеллигенцию. Жизнь рядового американского труженика, простого народа находит лишь косвенное отражение в произведениях Фуллера. Писатель прошел мимо крупнейших классовых битв того периода, в том числе и тех, что развертывались в Чикаго, городе, где он жил и работал. Но и то, что сделано Генри Фуллером, обеспечивает ему почетное место в американской литературе.

Н. Самохвалов

Падение Эбнера Джойса

Перевод И. Грушецкой

I

С выходом в свет первой книги Эбнера Джойса «Наш измученный мир» перед автором тотчас открылась дорога к признанию. Вернее сказать, он сам проложил эту дорогу; книга была непохожа на другие, и читатели чувствовали, что могучее и самобытное дарование обогатило литературу.

«Наш измученный мир» была суровая и мрачная книга, но она была проникнута искренним чувством и глубока по мысли. Пытливая вдумчивость Эбнера не позволяла ему уделять много внимания поэтическим красотам, и хотя ему было лестно, что его признают «писателем», оставаться только писателем он не мог; он видел мир, полный бесчисленных бед и вопиющей несправедливости; навести порядок в этом мире — вот к чему должен стремиться молодой и сильный человек. Задача казалась не столь уж трудной, стоило лишь взяться за нее горячо и решительно. Достаточно посвятить делу несколько напряженных, деятельных лет. «Человек как таковой по своей природе неплох, — говорил Эбнер, — только общество делает его плохим». Порочен социальный строй, — объединяющий людей или, вернее, разъединяющий их.

Лучше поработать в полную силу час с раннего утра, чем лениво возиться целый день; и вот Эбнер вставал рано и сразу брался за работу. Весь в поту, задыхаясь, полный надежды и негодования, искренний, уверенный в себе — он закончил свое творение и бросил его в мир.

Книга состояла из двенадцати коротких рассказов, — словно двенадцати комьев земли, собранных с тех полей, по которым он, сын фермера, когда-то