Герхард Рот - Автобиография Альберта Эйнштейна Страница 9

а) необъяснимое влечение ко злу охватывает меня и наполняет издевательской радостью. я воображаю, что я - насекомое ростом с человека, огромный экземпляр, сумасшедший клоп. охваченный этим сознанием, я иду на центральное кладбище с намерением украсть с могил свежие цветы и продать их на углу. у меня возникла эта мысль совершенно случайно, я даже не принял ещё однозначного решения:

привести ли план в исполнение. я прогуливаюсь между могил в своём слишком длинном чёрном пальто, сажусь на опрокинутый камень и наблюдаю за сонным ходом вещей. внезапно я вспоминаю, что я клоп, чувствую головокружение и замечаю, что начинаю бояться чего-то неопределённого, что с минуты на минуту должно произойти. кладбищенские стены кажутся огромными глыбами, пронзающими воздух и грозящими коварно поймать и заключить меня в себе! я встаю, неприметно пробираюсь между посетителями и в надёжный момент покидаю церковный двор. как трусливо и недостойно я себя повёл! недостойно и трусливо! я широко шагаю прочь и вижу, как вдалеке жирная беременная женщина осыпает ударами ребёнка - вне себя от злости на него. да-да, мадам, продолжайте, совершенно с вами согласен! я тороплюсь подойти поближе, чтобы лучше видеть продолжение сцены, и оказываюсь совсем рядом. я наблюдаю, как беременная до изнеможения бьёт странноватое уродливое маленькое существо, но тут меня без предупреждения сталкивают с тротуара чтобы я пошёл к чёрту!

б) полдень. я прогуливаюсь в парке, нахожу старую газету и наклоняюсь её поднять. я с увлечением читаю страницу за страницей, словно стремясь найти зашифрованное послание. но я не могу отсортировать ни одной ясной мысли. всё в голове вращается, вращается, буквы как абстрактный орнамент из ножек без тельца, бегущих по страницам, прыгающим в воздух и растворяющихся в нём, сама бумага, огромный засушенный мотылёк, моё я, моё сознание, листья, облетающие с деревьев, человеческие существа в чёрных одеждах: не в них ли превращаются разложившиеся в воздухе буквы? может быть, они - это воплощённые восклицательные знаки, цифры, вышагивающий алфавит? - я вскакиваю со скамейки, на которой расположился, блуждаю в парке и решаю продать газету.

в) я успел уже выйти из парка, пройти мимо кафе колумбия и оказаться снова перед аптекой am eisernen tor. перед ней стоит близорукий старик, держа в руках шляпу, снятую, чтобы её поля не мешали приблизить глаза вплотную к витрине. я вхожу в аптеку и спрашиваю термометр. это решение загадочно и беспричинно связано с этим читающим человеком, как будто он находится в неразрывной связи с самим понятием термометр и наводит на соответственные мысли каждого прохожего.

г) на стену падает тонкая, яркая полоска света сквозь щель между штор. когда шторы колышет ветер, полоска расширяется, сужается, пропадает: это единственное, что наполняет мою комнату движением и жизнью. один волосок слетает с моей головы на пол, летит у меня перед глазами, приземляется на ковёр. взволнованно встаю я с кресла и подхожу к окну. расстояние до улицы, лежащей двумя этажами ниже, представляется мне столь незначительным, что я впадаю в соблазн шагнуть наружу.

я знаю, что там слишком высоко, но чувствую себя (в результате оптического обмана?) в состоянии сделать шаг без риска для себя. может быть, это один из симптомов моей болезни? я выдвигаю ящик и принимаю одну дозу аспирина, наполняя чашку и выпивая до дна до тех пор, пока не исчезает последняя крупинка (чтобы быть уверенным, что я принял полный квант). я сразу же гротескным образом успокаиваюсь. я сажусь обратно и очень рад мысли, что я насекомое. я паразит, насосавшийся человеческой крови и сонно сидящий на фантастически обширной обивке огромного кресла: или паук, сыто дремлющий в паутине, сытый и полный довольства своими фривольными наслаждениями.

я выскребаю мои собственные шедевры из интровертивной головы!

я, соглядатай, муха цеце, откладывающая мысли, хожу, жёлтая, в столе по стрелке часов. синяя ступня катается потикивая вдоль волос. сейчас же раздаётся грохот из оптических стёкол и мелодично разрушает карусель. взрывается лошадь. человек внезапно превращается в бегущую ворону. я сам остаюсь невредим: моё брюшко - зелёный зонт, а голова - плошка молока. в зрачке я ношу циферблат. все люди с развевающимися шарфиками вбегают в дома. синяя вода струится из-под крышек часов. с умирающих деревьев опадают синие ногти. я плюю себе в губы сигарету. я смотрю на невероятных андроидов. какие замечательные импровизации моих механизмов восприятия! жёлтая бумага, заляпанная липкими взглядами, читавшими её. продавцы кишок с содрогающимися полями шляп, посаженных ровно посередине между плечами. замечательное убранство! из водопроводных кранов бьёт прозрачный воздух. мои серые микроклеточки расщепляют мир как хотят, хе-хе! вот.

рацанальный чилаэк. я хочу зафиксировать бессистемное так, как оно есть.

академические дворняги вываливаются на улицы из аудиторий (им предопределено собрать столько систем в извилинах, что они ничего не потеряют, если совсем отключат себе восприятие).

как раз сейчас сквозь сумерки проплывает вниз головой некий толстый господин. у него, кажется, полностью разрушен вестибулярный аппарат. зелёная газовая субстанция пузырится из разноцветных листочков - буль! меня обгоняет прогулочная трость, кашляет, роняет ножницы, чики-чики! все лица - водопроводные краны! вот это да! хлоп! совпадения! мозаики! непрерывно разбрыгивается анализ.

человеческий скот думает.

бесцветные слова планируют в окно. рты пускают слюни на асфальт и лижут слюну.

рой слов-слепней набрасывается на мой мозг и измочаливает его в саднящий рубец.

я совсем обаранен словами. моё лицо отражается в витрине парикмахерской. звуки покалывают в ушах. глаза склеены образами: раз, раз - один за другим они попадают в ящик, дерьмовые клетки, наполненные нормами! череп господина насса взрывается прямо в трамвае и словесные чёрные кляксы забрызгивают окна! я лакомлюсь фунтом словесной слизи из чужих тел в день. у меня уже на подкорке сыпь от слов выступила!

систематическая потеря связующей нити. удар восприятием по мозгу. смотреть в пространство до боли в глазах. посыпать мозг сахаром. у меня в этом фантастический опыт!

(я, кстати, теперь решаюсь давать организму восприятие только в гомеопатических дозах - в некотором смысле - аккуратно отмеренное количество переливающихся глазных или ушных капель - причина этих заметок. в голове я готовлюсь к медленному разрушению внешнего мира, расщеплению постоянно навязываемого автоматизма восприятия.)

мой комок мозга имеет ревматическую чувствительность. любое словечко превращается в опиат, вызывающий мерцание образов, поток новых слов. узор на обоях из фиолетовых газовых вспышек действует как наркотик. во мне растёт идиосинкразия ко всему, отвращение к тестообразным, золотушным человеческим физиономиям, ипохондрия нервной системы из-за каждодневного наблюдения человеческой глупости. я предпочитаю мешанину из придуманного и конвульсивно воспринятого систематическим унитазным сливам человеческого общения, я сру на вашу речь, уничтожающую мысли!!!!

гальванизированные люди, распыляя электрические брызги, с вращающимися глазами скользят по грязным улицам, ликёр ржавого цвета загрязнён сифилисом, суставы трясутся в судорогах. я сосу ртутную эссенцию каждого мгновения всеми порами, чтобы прогнать её сквозь вялую тряпку моего мозга и выплюнуть на бумагу! в мыслях я вижу тела как изображения в анатомическом атласе. в парках вспыхивают лимфатические цветы, загадочные внутренние органы прозрачных зверей. слова намагничивают воздух. по небу летают стулья, шарманка медленно испаряется.

внезапно пошёл дождь из йодоформного раствора. искусственные челюсти в стеклянных ящиках изменили цвет. я лизнул свои розовые дёсны. все материальные подробности моей прогулки снова всплыли у меня в голове: острый дождь, гигроскопический череп, ледяная стерильность, с которой рассыпалось время, разноцветные флаконы в парфюмерной лавке, холодная мраморная стойка кафе, чай с лимоном, сладковатые шнапсы, гандбольный мяч, бильярдные шары, грязный туалет (подмышечные волосы, плесневелая сперма, шип сигареты в сливе, шуршание газеты из соседней кабинки, кафель на полу), на улице толкотня эктоплазматических существ, фигурок из папье-маше в плодных пузырях, туберкулёзных бацилл, плоских стоп, призрачных портье, хозяек борделей, полипов, официантов, актёров-астматиков, сумасшедших целителей, полицейских ищеек: из двойственности измерений течёт непрекращающийся поток экстазов. из моего окна - геометрически искажённо я вижу тёмные человеческие пластинки с захиревшими конечностями вроде противовесов, карикатурные лица тащатся по улице в деревянном оцепенении.