Сливовый календарь любви - Тамэнага Сюнсуй Страница 9

Не в радость и вино…

Но почему?

Мужчина выглядит так, как выглядят обычно постоянные гости, богатые покровители гейш. Это господин Тобэй.

Тобэй. Ёнэхати, можно ли быть такой упрямой? Подумай не только о чувствах, но и о долге. Неужели ты можешь отказать мне? Ну хорошо, давай выпьем вина. (Он достает сакэ. Ёнэхати неохотно протягивает руку и берет рюмку. У Тобэя в руках бутылка.) Что ж, поухаживаю за тобой! (С улыбкой наливает.) Может быть, кусочек имбиря?

Палочками подает ей маринованный имбирь прямо в рот. Ёнэхати с усмешкой принимает закуску.

Ёнэхати. Теперь ваша очередь, То-сан! (Передает ему чарку.)

Тобэй. Ну вот! Наконец-то ты проронила хоть слово! А чего мне это стоило… Ну, налей!

Тобэй берет чарку. Ёнэхати подносит бутылочку.

Ёнэхати. Потружусь и я. (Наливает сакэ.) Хотя куда мне до вас! Имбирь на закуску я не припасла…

Тобэй. Уж очень ты остра на язык, мне это не нравится. Нельзя сказать, что я сердит по-настоящему, но все же…

Ёнэхати. Раз так, давайте позовем еще кого-нибудь для компании. Чтобы вы развеселились.

Тобэй. Опять ищешь лазейку, чтобы ускользнуть? Позвать-то можно кого угодно, но все же я от тебя хотел бы услышать какой-то ответ. Видишь, я опять возвращаюсь к прежнему разговору. Хоть и некрасиво настаивать, но…

Ёнэхати. Если я скажу «да», вам не помешают люди, сколько бы их ни явилось. А если откажу, то хоть мы и наедине…

В этот момент снизу слышится голос служанки.

Служанка. А вот и закуски! (Вносит на второй этаж большой поднос.)

Тобэй. Выпей с нами!

Служанка. Большое спасибо. А госпожа Ёнэхати какая-то невеселая сегодня… Уж не случилось ли чего-нибудь?

Ёнэхати. Ничего особенного. Просто луна плохо действует, я нездорова эти дни[24].

Служанка. Плохо дело. Ведь у вас это постоянно!

Тобэй. Думаю, ничего опасного. Просто это я пришел, вот наша милая Ёнэхати и захворала. Или я неловко выразился? Тогда прошу прощения.

Служанка. Спасибо за угощение, господин Тобэй.

Возвращает свою чарку и собирается уходить.

Тобэй. Может быть, выпьешь еще?

Служанка. Работы много, я приду позже. (Спускается вниз.)

Тобэй. Да, гости здесь не переводятся…

Служанка. Это правда.

Уже на лестнице она глазами и жестами показывает Ёнэхати, что с гостем следует держаться любезнее. Ёнэхати кивает в знак благодарности.

Ёнэхати. Ну, То-сан, раз принесли закуску, нужно выпить. Я тоже выпью. (Достает чайную чашку.)

Тобэй. Опять за свое… Ладно, оставим этот разговор, посидим спокойно за рюмочкой. Кое-кто, правда, собирается пить из чайной чашки, а это не сулит покоя… (Он произносит свое замечание как можно мягче.)

Ёнэхати. Так ведь нездоровилось мне: к гостям не выходила и вина в рот не брала. Да и не хотелось. Только сегодня потянуло. Налейте же!

Тобэй. Ну, изволь. (Наливает.)

Ёнэхати (с улыбкой принимает чашку). От этого недуга мне не излечиться до самой смерти. (Разом выпивает налитое.) А вам, То-сан, не нравится пить из чайных чашек?

Тобэй. Да нет, я не возражаю.

Ёнэхати. А если не возражаете, пейте. Вот, я налила.

Тобэй. Что ж, погибнуть, так в бою с вином. А ты, Ёнэхати, как я помню, на прежнем месте не пила столько…

Ёнэхати. Пила, не пила…

Тобэй. Ну полно, полно. Лучше ответила бы мне прямо. Как раз сегодня я настроен мирно, ни на чем не настаиваю и не выйду из равновесия, чем бы ты меня ни удостоила.

Ёнэхати. Ваши слова так великодушны… А я ничего не могу на это ответить: не могу быть неблагодарной, но и по-другому не могу. Я веду себя своекорыстно, да. Вы знаете сами, и не стоит говорить об этом. Но давайте рассудим, взглянув на дело пристальнее, не упуская ни одной мелочи. Вспомните, ведь я доверилась госпоже Коноито, потому что она разбирается в жизни и в людях… Это именно она попросила о помощи вас, господин Тобэй. Ведь верно? На самом деле, я всей душой благодарна вам за доброту и заботу… (Голос ее срывается.) Но ведь вы знаете, что есть одна причина, из-за которой мне трудно что-либо вам ответить! Я избегаю грубого отказа, ведь вы мой благодетель, но как же быть? Думаю, думаю, но выхода не вижу… По правде говоря, эти мысли не дают мне покоя! (Утирает слезы.)

Тобэй. Ну оставь, пожалуйста, беду накличешь! К тому же последнее время слезы плохо на меня действуют, я уже устал от одних и тех же сцен. Постные блюда приедаются, и сегодня мне хочется жирной темпуры или сасими из мяса тунца. Жду от тебя ответа, обильно приправленного маслом и специями!

Ведь ты уже прижилась здесь, воды реки Фукагава приняли тебя в свое лоно. Даже манера говорить у тебя стала здешняя – ты изрядно преуспела. Но ведь это я вытащил тебя, благодаря мне ты теперь работаешь сама на себя, не отдавая ничего хозяину. В новой своей роли ты разговариваешь со мной заносчиво. А ведь знаешь, что бывает, если не умеючи залезать в крытую лодку, на каких плавают по Фукагаве красотки со своими гостями, – непременно стукнешься об навес и расшибешь лоб.

Своей трубкой с длинным чубуком он постукивает Ёнэхати по колену. Ёнэхати отодвигается подальше.

Пора привыкнуть ей: богатый гость,

Вином разгорячась, язвителен бывает.

А уж настойчивость

                    в любовных притязаньях

Мужчинам свойственна от века.

Но тот, кто хочет

                    непременно знатоком

Прослыть в кварталах развлечений,

Усвоить должен прочно: только гейша

Вольна отвергнуть страсть или принять.

Мужчине же пристало деньги тратить,

Безумствовать и простодушно верить.

Быть может, это и зовут любовью?

Ёнэхати. Ах, То-сан, не нужно говорить обо всем этом так громко! Давайте снизим тон. (Достает сямисэн и трогает струну.)

То не колокол зарю бьет?

Звон заслыша, к реке ворон летит.

У причала на бревна присел –

Чистит перья, чистит клюв поутру.

А неумный кошелек достает –

Ночь веселую он хочет продлить…

О, эти струны! Тронешь нежно – и гнев улегся…

Отмерен час прилива и отлива, и точно так же гостю здешних мест свой час знать надлежит. Не забывает же сюда прибывший пешим омыть стопы. Пусть столь же непреложно он знает меру и прощанья срок. Тогда никто не назовет его мужланом иль оборотнем, спутавшим день с ночью.

Здесь, в покоях на втором этаже, нишу