Винсент Килпастор - Школа Стукачей Страница 10

Действую не оставляя этой напуганной лани ни одного шанса. Сперва устраиваю её на работу. Сто баксов. Не за хрен. Факсы отправляет. Не плохо для Ташкента заката перестройки. Родители – на седьмом небе. (Вот доча, смотри, какой хороший, серьёзный парень, не шушера дискотечная!).

На работе тоже стараюсь создать ей все условия. Я так люблю Веронику, что боюсь в её присутствии дышать. А это, говорят, для сердца очень вредно. Каждый вечер отвожу королевну домой на такси – «Чтобы мама не беспокоилась, я ей обещание дал!». Откармливаю в уютных корейских кабачках. Закидываю подарками.

Подбираюсь к её юбочке не спеша, ползком, хотя иногда хочется прыгнуть и рвать её зубами. У вас было такое? Чтобы просто вот так болтаете с ней болтаете, о погоде, о цветах, и вдруг понимаете, что сейчас наброситесь на неё и начнёте терзать, прямо тут же, рядом с лазерным принтером? И вы мчите уже в туалет, чтоб, от греха подальше, побыстрей передёрнуть затвор?

Голова шла от тебя кругом, слышишь, Вероника!

И не скажу, что обделён был тогда женским вниманием. Совсем наоборот.

На тот момент живу у длинноногой, на две головы выше меня ростом Алёны, бывшей чемпионки Узбекистана по софтболу. Легко быть чемпионкой, если в Узбекистане всего четыре софтбольные команды! Спортсменки очень сексуальные, преданные, но страшно скучные существа. Гламур в чистом виде.

Выглядит она действительно как модель.

Когда-нибудь видели, как толстенький коротышка-папик выкатывает из машины, а за ним эдакая Синди Кроуфорд выщёлкивает каблучком? Это мы с Алёной и есть. Сколько раз попадал из-за неё в передряги по кабакам не счесть. Насмерть пиздят меня за неё регулярно. Сильно будоражит пьяные тестостероновые головы кричащая Алёнкина внешность. Любит сучка кабаки, музыку, пляски на столах и барных стойках. Ужас.

Ещё Алёну заводит, если не заплатишь за такси или швырнёшь официанта в ресторане. Секс потом как в последний раз! Скажите, доктор, это в пределах нормы или как?

Не особенно нравился мне этот весёлый образ жизни, но какая-то подспудная грань моей нелогичной, амбивалентной натуры все это гавно страстно приветствовала. Иногда приятно было кинуть таксиста или халдея, или даже получить за неё люлей в полубандитском ташкентском кабаке времён перестройки и нового мышления для нашей страны и всего мира.

Кроме открыточно-обложечной, но далёкой от творческого мышления Алёнки, регулярно успеваю поёбывать и Дану, институтскую подружку с соседнего французского факультета. Вы столько раз скользили безразлично по ней взглядом, типа - мышка серая. А гляньте-ка внимательно, ещё раз. Это же горячая иранская кровь, помноженная на всю сокровищницу мировой литературы. Тургеневская девушка. Интелехэнтка.

Здесь у нас уже тантрический какой-то секс, мантрический, аюр-ведический, если вам угодно. Во всем символика. Все должно быть при свечах и с балдахинами непременно. И с долгими играми по укладыванию в койку.

Зато с ней после секса хоть поболтать можно. О Данииле Хармсе и Нике Кэйве. Мариенгофа можно весь вечерь вслух читать. Знает всех троих! Подозреваю, гораздо больше чем я сам. Умничка. Не знаю, как такие модели работают в качестве жены, думаю, сложно с умной бабой, но дружить с элементами секса - лучше варианта пока не придумали.

Один раз обкурил Данку дурью, в виде эксперимента с сознанием эрудированной институтки, так сразу и пожалел об этом! Накрылась вся ебля медным тазом в тот грустный осенний вечер.

Понесла моя девочка какую-то пургу о подспудных гомосексуальных тенденциях в раннем творчестве Антуана Сент-Экзюпери. Смеялась надо мной, потом плакала. Ужас, одним словом. Но вспоминать прикольно.

Ебу их, милых кошечек, почти каждый день. Иной раз обоих умудряюсь вместить в мой сжатый деловой график.

Переизбыток секса заставляет меня тогда жрать не прожаренный шашлык из печени каждый день. По двенадцать палочек в обед. Чтоб подольше стоял , и получше выходило в койке. Процесс самоутверждения требует исключительно количества, а не качества.

Но при всем этом мечтаю я только о Веронике. И желаю больше всего на свете только её - Веронику с красивыми, природными тенями под огромными, в пол-лица глазами. Веронику с нежной, как бархат, почти прозрачной кожей. С маленькой, но правильно круглой и такой соразмерной грудью... С бёдрами такими что...

- Внимание осуждённых-производственников. Внимание осуждённых-производственников. По промышленной зоне объявляется съём с работы. Бригадирам бригад построить бригады и вывести на пункт съёма. Повторяю. По промышленной зоне объявляется съём с работы!

Ну вот. Блин. Back to reality. Суровая реальность бытия. Пока милая Веронича! Целую и до завтра! Пока-пока!

Сейчас будет уан мэн шоу на съёме. Успеть бы питульку выкурить. Лишь бы сегодня нормально раскрылся парашют! Тяжело жить, балансируя на тонкой проволоке под потолком.

-Турпищев Чекканбай!

- Здесь!

- Ашуралиев Рихсибек!

-Здесь!

Скоро я эти карточки наизусть выучу. Не глядя начну производственников «разводить». Некоторые карточки уже узнаю. Не по фотке, а именно по цвету, потёртости, форме карточки. Одному мне видный крап.

Вот эта вот, ага, эта – об чо спорим что « Убейдуллаев Седловай»? Видали? То-то же! Амаяк Акопян я, а не нарядчик.

Все пошла последняя бригада. Семнадцать-двадцать пять, обслуживает второй конвейер сборки галош. Пора и мне на исходную.

Защёлкнул чемодан. Вздохнул. В путь. Спаси и сохрани.

***

Зона – это государство в государстве. Со своей властью, экономикой и политикой. Со своими кастами. Живой организм. Трудно утаить шило в мешке. Трудно утаить что-то и в зоне. Слишком много у людей здесь свободного времени, чтобы наблюдать и постигать. Четыре тысячи пар глаз. Они видят все.

Вон- вон, видите – топает рядом со смотрящим промки Андреем глазастенькой, с пушистыми ресницами, девятнадцатилетний Белых Александр, смотрящий за вторым конвейером, статья восемьдесят, срок четырнадцать? Думаете, никто не знает, что Андрей с ним в парной мехцеха выделывает? Камасутра в редакции Бориса Моисеева. Тираж очень ограничен.

Знают все. Молчат просто. Пока не надоест "братухе" тешится, или кто-то из блатных собратьев не начнет тыкать ему в глаза на этот факт.

Или представьте в стране вдруг товара какого-то образовалась прорва. Что будет, экономически грамотные вы мои? Верно, подешевеет товар. Вся страна это заметит? Опять правильно – так или иначе, вся страна. А Мари ванна в зоне это покруче любого товара на воле будет.

Средство убить время, а это после жратвы и сигарет главная проблема любого зэка.

В зоне несколько всем известных барыг наркотой.

Количество барыг ограниченно, нельзя портить показатели учреждения. Но и без барыг нельзя – во-первых бабло немереное для «крыш» ментовских, во вторых народ зоновский должен прибывать в раскумаренном состоянии, чтоб не поперли на блатных, на их хозяев в штабе на горке или просто с тоски не переебли и не перерезали друг - друга. Пар надо стравливать время от времени. Крыши у барыг две – или высшая блатная власть или погоны. А это, как вы скоро поймёте, одно целое.

Иногда сейчас, уже на свободе, я замечаю, насколько легко купить любую наркоту, и мне становится страшно от понимания, что задействована та же самая система. Если не уснули ещё и следите за моей мыслью, скажите, а вот у вас в большой зоне, под названием какая ни будь федерация, кому выгодно чтобы наркотики были вне закона, но все же полуоткрыто продавались в столице под памятником Пушкину или у входа в метро Лубянка? Или только Шнур заметил эту глобальную разводку? Почему наркотики нельзя, а можно водку? Почему героин вызывающий сильнейшую физическую зависимость стоит в одном ряду с планом, вызывающим только лёгкую форму тупости?

Это я о том все твержу, что влез на чужую, зорко охраняемую территорию. Больше в зоне стало плана в последнее время. И по виду план другой, чем у барыг – эксклюзивных дистрибьюторов. И выстреливает приблизительно из одних и тех мест вскоре после каждого съёма. Зашевелились штатные стукачи. Обратила внимание оперативная часть колонии. Пошла разработка нового канала поступления наркотика в жилую зону. От покупателя к барыге, от барыги к оптовику, от оптовика к его гонцу из промзоны, вашему покорному слуге, лоховатому очкарику с чемоданчиком. Нарядчику промзоны.

***

Напряжённый, но эдак вроде расслабленно посвистывающий, помахивающий чемоданчиком, как школьник после удачно списанного экзамена, вхожу на жилую. У входа полукольцо надзоров. Каждая входящая колонной пятёрка зэков рассыпается и проходит шмон. Один надзор - один зэк.

Я вхожу последний, надзоры уже подзаебались щупать и машут мне рукой, «Давай, давай ****уй, нарядчик!» Вплываю вообще без шмона. Во как!

Теперь в нарядную, сбросить чемодан, с умным видом посчитать карточки, извлечь шпонку, и операция окончена. Благополучно.