Розовый букет неудач - Галина Луговая Страница 10

Так что в создавшейся обстановке — в эвакуации, оказавшись в одной комнате с сыном, несомненно, что Лизавета два месяца говорила и говорила лозунгами и призывами… Вот парень и зациклился продемонстрировать ей свои решительность и мужественность. В тот достопамятный день, через два месяца после приезда матери, он шёл с нею в гастроном за покупками, одновременно по дороге взволновано строча что-то в интернете, и им повстречался этот скрытый обидчик в компании с девушками. При виде Алексея тот расправил свои достаточно узкие плечи, стал так чтоб терануться. Парочка мама и сын прошли в непосредственной близости от него, и когда они поравнялись, то парни обменялись парой слов… На обратном пути этот же обидчик толи просто стоял возле входа в общагу, толи поджидал их, но при приближении Лёши крикнул тому: "Сам вали в свою страну".

Поставив возле матери пакеты на землю, со словами: "Ты зря это сказал", Алексей нанёс парикмахеру- студенту несколько ударов, моментально сбив того с ног. Набежали соседи — зрители и разняли их, а комендант общаги вызвал полицию. Всё. Потерпевший пришёл с двумя адвокатами, телефоном набитым угрозами и освидетельствованием побоев.

Допрос свидетельницы — мамы Лёши длился очень долго. Она обстоятельно рассказала в полиции чужой страны, что она думает о России, как сидела в бомбоубежище и куда скатится мир, если украинцы этого сейчас не остановят. Рассказывать о перманентной бытовой ссоре двух парней оказалось за гранью представлений матери о подвигах и славе. Возможно Лиза ждала, что её сыну тут же выпишут штраф или может даже грамоту, но его неожиданно далеко и надолго увезли.

Произошло то, куда ситуацию обе стороны и загоняли. Лёша оказался сначала в одиночке, потом в клетке с тяжкими преступниками. Его в кандалах по рукам и ногам таскали через всю страну на допросы и к психиатрам. Защита была предоставлена в виде бесплатного адвоката, который так и не добился изменения меры пресечения на подписку о невыезде.

Время шло месяцами, срок защиты диплома остался далеко позади, с работы арестанта тут же уволили. Героическая мамаша устроилась работать по своей прямой и единственной специальности, которая и есть самая востребованная для пожилых эмигранток — уборщицей.

И вот, спустя четыре месяца стенаний Лиза вышла на блогеров телеграм — канала со своей просьбой ко всему человечеству: "Помогите!" Однокурсники, студенческая община, землячество — как видно только тихо перешёптывались и никаких общественных действий не проводили. Пятый заместитель консула послушал рыдающую мать, адвокат напомнил, что делает всё возможное, очень нужная справка от психиатра испарилась из дела вообще…

Прочитав обо всём этом я написала Лизе, она дала мне часть недостающей информации и тепло поблагодарила… Но вдруг она разобравшись, что общается не со всем миром, а с сестрой мужа! И она тут же сообщила, что ей от меня никакой помощи не требуется. Надо же! Как будто это ей требовалась помощь, как будто это она в ожидании суда четыре месяца переходила из камеры в камеру, и это ей вместо элементарной "мелкой хулиганки" пытаются пришить экстремизм.

А я уже даже начала консультироваться с адвокатами… Ну, нет и нет. Мне даже кажется, что парень будет более сохранен в тюрьме, чем он окончательно чокнется рядом со своей подстрекательницей матерью, а к тому явно и шло.

Короче, о брате я уже тут достаточно…

Вернёмся к моей тёмной/ темной персоне. Конечно, я своей маме тоже за всю жизнь угодила лишь в одном — я её содержала как при коммунизме. В остальном…

8. Откуда путь держишь?

Обычно я пишу быстро, часами без остановки, а тут — в этом конкретно очень важном для меня тексте тяжко увязла, паузы непонятные, многодневные. К чему бы? Сознание оберегая нервы блокирует рассудок от рассуждений и выводов?

Возможно это потому что тема так и не выяснена. Я никогда раньше даже для себя — любимой не потрудилась хоть как-то, хоть криво, но сформулировать "как же я умудрилась-то докатиться до жизни такой?"

Вот и ещё один абзац с нулевым содержанием…

Как сложно вытаскивать из себя застрявшую в кишечнике правду.

Значит так, начнём сначала: мне с юности нравились красавчики, без исключений, красавчик — я западаю. Такие мелочи как пол не играли ровно никакой роли. Но стандарты поведения и отсутствие гей-пропаганды разделяли мою энергию строго на два рукава русла: на тёлок — покрываясь пунцовыми пятнами пялилась и стремилась находиться рядом, а с пацанами флиртовала.

По мере взросления объекты моих возможных контактов тоже не стояли на месте, они тоже прибавляли в возрасте. И вот на каком-то моменте мужской рукав окончательно пересох. Скучно стало неимоверно. А почему? Ну, содержимое разговоров не соответствовало моим крайним границам не нудиться, а внешность оппонентов уже не давала шанс потратить время на разглядывание "этих бездонных глаз", пока их голоса забивали пустым шумом эфир. Сидела я, ковыряла в тарелке и ждала, когда мы уже быстро перепихнёмся и — по домам. Дома так уютно, вокруг- любимые предметы, любимые занятия, тепло и мягко.

А с женщинами мне нравилось, их можно не только разглядывать в любом возрасте, но и слушать часами. Их разговоры, даже если я бывала бесконечно далека от темы, но давали и мне шанс получить релаксирующее удовольствие. Что там надо класть в салат, какие семена она нынче купила для высевки, каким козлом оказался её бывший, какой состав крема для век получше, или про скраб, или про соседку… Да всё подряд — мне интересно.

Мужиков и разговорить тяжело, и темы их редко когда подъемные. Про автомобили и оружие я засыпаю, про армию я больше них знаю и помню. Интеллектуалы? Их в мире единицы. И если мне что-то реально интересно, то я уже сама и книгу читала, и ролик смотрела. Поэтому мне как подготовленному слушателю, ещё острее режет слух некомпетентность, ведь про рассаду я просто слушаю без единого слова спора, а об устройстве мира — нет.

Короче, подошла я в своём интеллектуальном росте к перепихону без разглядываний, без прелюдий в виде эмоциональных или информативных рассказов на отвлеченные темы. Да, и по тарелкам с бокалами какие-то по большей части помои раскладывались… Ох, мальчики, разве это достойно того, чтоб мне