Саймон Стронг - А 259. Всплеск ярости Страница 11

La copulation posthume dtant une chose si excel-lente, comment les magistrals ont-ils dtd amends к affecter de considdrer M. Ardisson comme un criminel ou un fou, empechant ainsi d’autres honndtes gens de suivre son exemple? Pour deux raisons:

1° Le viol des morts est, par quelche aberration capricieuse du Code militaire, un cas d’exemption du service. Nous covenons que notre patriotisme serait trou-bid к l’idde de voir un nombre, peut-etre par malheur trop grand, de consents prdfdrer quelques instantes passds dans un cimetidre к trois anndes de caserne. II serait к craindre que les industriels vendeurs de rubans tricolores substituent к leur commerce celui, plus lucratif, de fabri-cateurs de jeunes mortes ou entremetteurs fundbres. Aussi rautoritd militaire s’est-elle dmue et a-t-elle exered une piession occulte sur les juges de M. Ardisson.

2° Une surexcitation non moins vive s’est manifestde parmi les jeunes filles к marier, ldgitime-mentjalouses.

Cette dernidre information est cependant ddmentie par M. Ardisson lui-mdme, en ces termes: «Je ne pou-vais pas avoir de jeunes fiiles vivantes, et c’est pour cela que j’ai dtd oblige de prendre des mortes.» Nous ne croyons pas que M. Ardisson se soit ехрптё ici avec sa vdracitd coutumidre. Le dessein de M. Ardisson n’a pu etre autrefois, comme maintenant, que de faire, en tout, plaisir au juoe. Si le juge est, en effet, du тёте avis que le Code, comme se le figurait, en sa candeur, M Ardisson, it doit prdfdrer — h moins d’une duplicitd que nous n’osons supposer — le viol des mortes, autorisd par la loi, к celui des vivantes, explicitement ddfendu si l’on n’est muni de permis ou contrat. En outre, M. Ardisson aimait emporter chez lui la t6te соирёе des jeunes fiiles, comme Га dit admirablement un dcrivain: «pour son dessert d’amour». II fallait que la jeune fllle ffit dd$ morte, sinon il aurait du g&ter ses douces effusions en les prёcёdant d’un acte de violence. Oui, M. Ardisson s’efforce en tout de complaire au juge, mais que veut le juge? Ses exigences sont bien vagues et incohdrentes, et dminemment propres к dbranler 1’esprit de tout honnlte homme, у compris celui de M. Ardisson. Ainsi, Se juge aura atteint le but clandestinement poursuivi, la folie et i’intemement de ce vertueux citoyen26.

ным г-на Оноре Ардиссона, либо его заключение в лечебницу для душевнобольных. Нам представляется важным выяснить мотивы, более весомые, нежели закон, которым следуют даже судьи, на свой лад совершая насилие. В конечном счете законники, в мудрости своей, не имеют ничего против насилия над трупами: об этом ничего не сказано ни в одной из статей Уголовного кодекса, что равно, насколько нам известен смысл Уголовного кодекса, его одобрению.

В этом законодатели, как и везде, выражают свое согласие с представлениями добродетельных граждан, которые они скрупулезно записывают в документах. Однако, большинству налогоплательщиков практика насилия над трупами знакома лишь в поверхностной, выставляемой напоказ форме. Каждый раз, когда им представляется возможность видеть на одре тело — жены, супруга, отца, матери или ребенка — они считают своим долгом запечатлеть, согласно священной формулировке, «последний поцелуй на ледяном челе почившего», но следует с прискорбием признать, что лишь немногие из них осмелились бы зайти дальше, отдавая дань почившему, сколь естественным это не покажется, например, в случае утраты супруга или супруги. Едва ли подобные черствость и сдержанность в проявлении чувств простительны, объясняя их страхом перед тем, кого больше нет в живых, который проистекает из отвращения к мертвой плоти, выработанного веками человеческими животными в связи с обычаем приготовления пищи. Неужели кулинарные традиции за тысячи лет своего существования оказали влияния даже на любовь? Как бы там ни было, осознавая наносимое мертвым оскорбление, живущие заставляют себя смягчать его подарками, цветами и венками, сопровождая их громкими заверениями любви, которую никогда не доказывают. Не удивительно, что г-н Ардиссон, работая могильщиком, возмутился этими лживыми предписаниями и решил показать пример, который должен был бы продемонстрировать всякий достойный человек, проявляя любовь к умершему человечеству самым недвусмысленным способом.

Занятие любовью с мертвецом всегда считалось высочайшей степенью проявления святости и морали. Не станем напоминать об обычае некоторых народов хоронить живого супруга вместе с почившей второй половиной, просто отметим его следы в нашей жизни, когда овдовевший не вступает в повторный брак в течении определенного времени. А ведь эта отсрочка свидетельствует лишь о том, что в это время он может вступать в сексуальные контакты только с умершим. Наверно, это был примитивный способ измерять срок, предшествующий разложению трупа. Папы всегда являлись горячими сторонниками такого посмертного союза, предпочитая даже не устанавливать для него сроки, что помимо прочего объясняет их вечное неприятие развода, с помощью которого муж и жена уклоняются от исполнения супружеского долга на том свете.

Современная наука доказала ненужность подобной строгости и бесполезность с точки зрения воспроизведения рода сексуальных контактов через три дня после смерти. Спустя это время мужское тело теряет способность к оплодотворению. На практике судебная медицина ограничивает данный период еще больше, и покойника «вырывают из родимых объятий» спустя сорок восемь часов.

Если совокупление с мертвецом есть вещь столь прекрасная, что заставило судей, считать г-на Ардиссона преступником или сумасшедшим, мешая тем самым честным людям следовать его примеру? Причин две:

I. Насилие над трупом является, согласно некой извращенной прихоти Воинского устава, основанием увольнения со службы. Мы признаем, что наша любовь к Родине возмутится, при мысли, что кое-кто, возможно прискорбно большое количество, из новобранцев предпочитают несколько минут, проведенных на кладбище, трем годам в казармах. Как бы производители и продавцы трехцветных лент не сменили свое ремесло на более прибыльное поприще поставщиков трупов недавно умерших или похороненных девушек. Старшие воинские чины встревожились и потихоньку оказали давление на судей г-на Ардиссона.

2. Не менее бурное негодование высказали молодые девушки на выданье, испытывающие естественную ревность.

По поводу последнего г-н Ардиссон возразил лично следующими словами: «Я не мог общаться с живыми девушками и потому был вынужден брать мертвых». Мы не верим, что здесь г-н Ардиссон выразился со своей обычной правдивостью. Намерение г-на заключалось в данной ситуации, прежде всего, в том, чтобы УГОДИТЬ СУДЬЯМ. Если судья на самом деле разделяет точку зрения закона, как предполагал в простоте душевной г-н Ардиссон, он должен отдать предпочтение — если только он не лукавит, чего мы осмелимся предположить — насилию над трупом, санкционированному законом, перед насилию над живыми людьми, которое недвусмысленно запрещено, если только оно осуществлено не по договору или согласию. Кроме того, г-н Ардиссон любил принести к себе домой отрезанную голову юной девушки для «любовного десерта», как очаровательно выразился писатель. Смерть девушки была необходимым условием, иначе он испортил бы себе сладкие излияния предварительным насилием. Да, г-н Ардиссон изо всех сил пытается угодить судье, но чего хочет сам судья. Его притязания туманны и непоследовательны и удивительным образом стремятся смутить честных людей, к коим относится г-н Ардиссон. И таким образом, судья мог бы достичь своей тайной цели, а именно признание невменяемым и интернирование сего добродетельного гражданина.

Когда клевые чиксы говорят по-французски, у меня всегда встает, и я провозгласил: «Когда клевые чиксы говорят по-французски, у меня всегда встает».

И тогда, придвигаясь теснее, Сэди заметила:. «Правда? Вот интересно…»

И тут я провозгласил: «Короче! Типа! Давай раздеваться и ТРАХАТЬСЯ!» или что-то вроде этого. Наши губы незамедлительно врезались друг в друга, языки, словно змеи, переплелись, зубы врезались так, что искры разлетались, и все прочее. Тут я запустил руку ей куда-то под платье, она так прикольно дышала со звуком гнрр, гнррр, мы немножко друг по дружке пошарились и вскоре приняли более или менее горизонтальное положение. Я задрал ее коротенькое черное платье, на ней оказались чулки и пояс, тоже черные. К этому времени она уже успела расстегнуть мне ремень и занималась ширинкой, она сняла с меня ботинки так, что я даже не заметил, что в некоторой степени свидетельствовало о наличии определенного опыта. Я стянул с нее лямки платья и распахнул молнию одним (почти) плавным движением, и оно сбилось у нее на талии. Ее пупок отличался особой прелестью, напоминая розу, или точнее те розовые цветки из сахарной глазури, которыми украшают свадебные торты. Я присосался к нему языком, и, определенно, даже на вкус он был сахарным. Налицо совместный эффект Сэди и йохимбе. Мой член успел налиться кровью и сделаться похожим на маленький цеппелин, чего с ним давно не случалось. Здесь Сэди сделала то, на что я надеялся, а именно: нежно отвела назад крайнюю плоть и стала лизать и целовать пульсирующую пурпурную головку, пока забрызгал все своим залпом, но сверхчеловеческим усилием я сумел сдержаться и переключил внимание на процесс снимания ее трусов. Под прозрачным черным кружевом я едва различил нежные крохотные волоски, но когда я стянул его вначале по одной длинной и стройной ножке, а потом по второй, я подивился их цвету и густоте. Они были желтого, почти серебристого оттенка, наподобие белого золота, при этом мягкие и пушистые, как бархат. Я раздвинул ей ноги и чмокнул пизду. Ее розовые влажные складки напоминали мне то светло-вишневые масляные краски, то теплое бланманже времен начальной школы. Тем временем, у Сэди из выреза платья высунулись сиськи, и она терлась сосками о головку моего члена. Они были того же оттенка, что ее губы, и очень длинные и очень-очень упругие. Потом она очень хитро и по-особому выгнулась, мы перевернулись, в этот момент она срывала с себя платье и остатки моей одежды. Я пристроился на ней и направил моего вздувшегося бычка в стойло. Она тихо застонала, когда я вошел в нее, потом я поддал жару, и мы перешли к отбиванию незамысловатого ритма в образовавшихся топях. Спустя несколько минут я ощутил нарастающее изнутри нее приближение оргазма, похожее на звуки в конце «А Day In The Life», но тут в момент, который я счел ответственным, она проговорила что-то вроде: «ВЫЕби… меня… в… ммм… жопу», чему я очень удивился, ведь у нас первое свидание и так далее. Но я человек просвещенный, и раз она хочет, чтоб я выеб ее в жопу, кто я такой, чтобы возражать? И тогда я вытащил член и прикоснулся им к ее маленькому коричневому анусу, она что-то пробурчала, потом стиснула мне ягодицы и протолкнула меня к себе в проход. Оно оказалось довольно тесным, казалось, что трахаешь, скорее, твердую какашку, а не очко. Она мотала головой из стороны в сторону, пока я продвигался вглубь, а ее золотые локоны разметались по подушке. Потом она опустила руку пониже и робко дотронулась до клитора. Результат последовал незамедлительно. «Ооох», — взвыла она, а потом: «Нггггг… Вррррг», и ее анус волнообразно сжался и буквально высосал сперму из моей мошонки одним удачным рывком и затем резко, словно катях, вытолкнул член. Она продолжала биться и брыкаться по постели, когда я полуосознанно притянул губы к ее губам, не сумев различить, где кончается поцелуй и начинается беспамятство.