Похитители жвачки - Коупленд Дуглас Страница 11

Ди-Ди

Не понимаю я человеческое сердце. Лишь боль делает его сильнее. Лишь печаль делает его добрее. От хорошей жизни оно чахнет, а радость будто строит вокруг него глухие стены. Сердце – извращенное и жестокое. Я ненавижу его, а оно, похоже, ненавидит меня.

Роджер, держись подальше от моей дочери. Она сказала, вы переписываетесь или что-то в этом духе. Немедленно прекрати! Возможно, Бетани единственная, кого не постигло семейное проклятие неудачников, и я не позволю тебе вернуть ее на путь поражений! У нее было трудное детство (в основном по моей вине), но каким-то чудом она выдержала. Бетани живет со мной, и только благодаря этому я еще не свихнулась. Если она меня бросит, если уйдет из дома, я тоже уйду. Моя душа уйдет, а тело останется в дрянной квартире и будет удивляться, кто это только что ушел из дома вместе с Бетани.

Она была тихим ребенком, и я считала, что это признак большого ума, что ее прекрасные идеи просто нельзя выразить словами. Но теперь я понимаю: она молчала, потому что не хотела принимать участие в моей грязной жизни.

Если она уйдет, у меня будет слишком много свободного времени, и мне придется признать, что я уже никогда не влюблюсь. Впервые я осознала это несколько лет назад.

Да, я хорошо помню тот день. Точнее, вечер «У Дэнни», наше с тобой свидание. Я будто увидела себя глазами человека за соседним столиком. Вот мне шестьдесят восемь, я завтракаю одна в дешевой забегаловке. Потом показываю дисконтную карточку, расплачиваюсь и иду домой, где жду следующего приема пищи.

Словом, я не то чтобы забыла о тебе после той встречи. Просто вместе с мыслью о тебе я вспоминаю Пустоту. Поражение. Ты этого не заслужил, понимаю. Но ты очень похож на меня: того же возраста, с тем же списком неправильных решений. Повторяю, держись подальше от Бетани. У нее еще может быть здоровое будущее (Кайл?), не мешай ей. Живи по возрасту. Напейся, что ли. Но оставь мою дочку в покое.

ДД

«Шелковый пруд»

Глория улыбнулась гостям.

– Кайл Фалконкрест! Какая честь видеть вас в нашем уютном, гостеприимном доме!

– Спасибо. Знакомьтесь, это моя жена Британи.

– Здравствуйте!

– Я рад, что вы нашли время посетить наш скромный университет, – проговорил Стив. – Принести вам выпить?

Молодые переглянулись. Британи спросила:

– А у вас найдется белое вино?

– Только скотч. Хотите? А, вспомнил! Есть еще джин.

Глория злобно вытаращила глаза на мужа: это был ее личный запас.

Стив опомнился:

– Нет, только скотч.

Кайл любезно ответил:

– С удовольствием выпью скотча. Со льдом, если можно.

– Лед у нас кончился.

– Ясно.

Стив ушел за выпивкой, а Глория пригласила Кайла и Британи в гостиную.

– Кайл, ваша книга великолепна.

– Спасибо.

– Я прочитала ее дважды. Она заслуживает самых лестных похвал, а солидный гонорар, полагаю, делает вашу жизнь еще прекрасней.

Кайл смутился. Британи ответила за него:

– Сегодня он подписал контракт на второй роман.

– Надо же, второй роман! – восхищенно взвизгнула Глория, отчасти для гостей, отчасти для мужа, который еще был на кухне. – Замечательно! А сколько денег вы за него получите – боюсь даже представить!

– Завтра об этом напишут в газетах, так что можно и рассказать. Десять миллионов долларов, – сообщила Британи.

Глория чуть в обморок не упала от удовольствия.

– Десять миллионов?! – Она обратилась к Стиву: – Юный Кайл получит за вторую книгу десять миллионов долларов!

– Правда? – Стиву оставалось только разбить стакан и перерезать себе горло. – За это и выпьем!

Он подал гостям скотч, и Глория тут же произнесла тост:

– За ваш десятимиллионный контракт с издательством!

Они чокнулись и выпили – Стив был вынужден присоединиться.

– Так о чем ваша новая книга? – спросила Глория.

– Ну, это современная история любви. Не совсем обычная.

– Необычная? Как интересно!

– Она про людей, которые работают в офисном супермаркете.

– В офисном супермаркете? – смутилась Глория.

Тоном, каким взрослые обычно дают молодняку понять, что знают современные рок-группы, Стив произнес:

– Я сегодня как раз был в таком. «Скрепки» называется.

– Ты не говорил… – Глория почувствовала себя преданной.

Британи вызвалась объяснить:

– Ну, это такие громадные магазины канцелярских товаров. Их обычно строят на шоссе. «Скрепки», «Офис-Депо». Слышали?

Глория выглядела так, словно только что пришла на вечеринку и пытается вспомнить имена гостей.

– Я…

– Ну что ты, Глория, все знают, что такое офисный супермаркет! – пристыдил ее муж.

– Я покупаю канцтовары в магазине неподалеку. Мне и в голову не приходило ехать за ними в офисный… супермаркет!

– Там можно здорово сэкономить, – сказала Британи. – Стикеры и простая белая бумага в два раза дешевле, чем в обычных магазинах. Проходы широкие. Можно делать покупки с удобством и достоинством. У них даже есть отдел, целиком посвященный шариковым ручкам.

Глории было не по себе.

– Завтра же съезжу в такой магазин!

Стив упивался своей маленькой победой, однако ухмылка на лице Кайла испортила ему удовольствие.

– Как вам скотч? – спросил он.

– Мне нельзя увлекаться спиртным, если хочу написать книгу в срок.

– Наверно, это чудесно – быть таким молодым, привлекательным, богатым и талантливым, – замурлыкала Глория. – У вас красавица-жена, перед вами открыты все дороги… Верно, Стив?

Вместо ответа он подлил себе еще скотча.

– А вы над чем работаете? – спросил его Кайл.

– Над новой книгой.

– Вот как?

– У нее пока нет названия.

Глория добавила:

– Да и самой книги пока нет.

– Неправда, – возразил Стив. – Я написал уже довольно много.

– И о чем же она?

– Как ни странно, ее действие тоже разворачивается в офисном супермаркете.

– Вот совпадение! – воскликнула Британи.

Глория хихикнула.

– Неужели? – смутился Кайл. – В супермаркете? И много вы написали?

– Ну, несколько глав.

– Я бы… – начал Кайл, но его перебила Глория:

– Милый, отчего ты не прочтешь нам немного?

– Не могу, она еще сырая. Ее рано показывать миру.

– Ясно.

Британи спросила:

– А вы часто ходите в офисные супермаркеты, Стив? Кстати, должна признать, я большая поклонница вашего творчества. Книга «Цветы, конфеты и щипцы» меня очень тронула. После нее я стала по-иному воспринимать литературу. – Она залилась румянцем. – Даже не верится, что я могу называть своего кумира просто Стив. Да еще и в его собственном доме!

– А я, между прочим, актриса! – выпалила Глория.

– О-о! – удивилась Британи.

– Скоро буду играть леди Виндермир в новой постановке «Веер леди Виндермир».

– Замечательно, – сказал Кайл.

– Видите ли, я очень люблю театр и свое дело. Играю, играю, играю…

Стив быстренько вернул беседу в прежнее русло:

– Я постоянно хожу в офисные супермаркеты. Мне там нравится большой выбор товаров и приемлемые цены. И это такое… популярное явление! Для меня очень важно не отставать от жизни.

Кайл глотнул скотча. Неужели Стив и правда пишет книгу об офисном супермаркете? Разве все прочие его романы не застыли в трех неделях от изобретения телефона?

Стив спросил:

– У меня столько дел в университете, что совсем нет времени на чтение. Как назывался ваш первый роман?

– «Двадцать лет впустую».

– Хорошее название.

– Спасибо.

– И о чем она? Я понимаю, что вопрос избитый, но ведь для литературы только это и имеет значение.

– Ну, раз уж вы спросили… Она об одном человеке. Ему за сорок, раньше у него была жена, двое детей, а потом его сына сбила машина. У жены нашли рак селезенки. Сначала болезнь очень их сблизила; увы – ненадолго. На целый год их жизнь окутал туман смерти. Потом жена поправилась, но они оба очень устали. К тому же, пока туман еще висел, главный герой сильно напортачил, и жена его бросила. Ребенка забрала с собой.

Герой вынес все эти несчастья, тем не менее нисколько не изменился, не стал лучше. Наоборот, опустился. Его тело уже не помещалось в старую одежду, а как найти новую, он не знал. Вот-вот у его жизни должна была появиться некая мораль, однако этого не случалось. Время шло, и впереди он видел лишь долгие годы никчемного существования. Зачем вообще жить? Ему нравились перемены, вот только как и что менять? Во всем, что предлагал ему мир, он искал подвох. Апокалипсиса не будет; беззаветно верить или подвергать все сомнениям – одинаково глупо; правители – жулики. Так он думал.

Пытался найти работу и понял, что слишком ленив. Подумывал стать бродягой и жить в ночлежках, однако не смог себя заставить (хотя был близок и к этому). Начал искать причины своих неурядиц в детстве, но нет, воспитывали его правильно – судя по всему, из него не должен был вырасти моральный урод и беспомощный неудачник. Семья у него была не слишком дружная, и он догадывался: когда изредка они собирались вместе, о нем говорили без малейшей ласки или сочувствия. Все купоны на доброту и любовь семейного департамента он израсходовал еще в юности. Пожалуй, не только семейного. Ему вообще никто не был рад. Он казался себе разбитым и никчемным, причем понимал, что падать до самого дна еще долго. Странно, мысль об этом его обнадеживала. Каждое утро он с любопытством ожидал, каким чудовищным нападкам подвергнет его жизнь, какую новую злую шутку с ним сыграет. Стоит ли ждать перемен?

После слов Кайла наступила многозначительная тишина. Стив воспользовался случаем, чтобы получше вспомнить сегодняшний магазин канцтоваров, нелепый ангар, доверху набитый китайским барахлом и маленькими детьми, продавцы которого любезны, как багажная лента в аэропорту. Стив, а ведь ты в самом деле можешь написать об этом книгу. Можешь. Возьми с собой блокнот. Притворись, будто ты антрополог – антропологи могут делать что угодно и при этом казаться умными. Как знать, а вдруг среди вороха уцененных дисков, виниловых папок и компьютерных программ тебе встретится прекрасная идея для книги.

Стив опомнился: уж очень долго они молчали (ах да, мы обсуждаем идиотский роман этого идиота), и украдкой посмотрел на жену: пальцы в бриллиантовых кольцах сцеплены на груди, глаза влажные от слез.

– Какая потрясающая… глубина! – воскликнула Глория, бросив на Стива насмешливый взгляд. – Так просто и одновременно так жизненно! Прямо чувствуешь, как в этой книге бьется кровь. И ведь проданы уже миллионы экземпляров, верно?

– Десять миллионов, – ответил Кайл и посмотрел на книжный шкаф. – Стив, это ведь ваши романы – те, что в кожаных переплетах?