А Крабов - Люди в белом Страница 12

— Вы ведь, сударыня, не откажитесь позаниматься сексом втроем? — спросил Алексей, неожиданно повернувшись к Леночке.

Неожиданно для нас она с абсолютно серьезным видом ответила:

— Почему бы и нет.

Дальнейшие события в очередной раз доказали мне мою бесхребетность и то, что произошло, затушило благочестивый порыв найти выход из создавшегося нравственного тупика. Лена оказалась ласковой и нежной, при всем при этом ее движения были расчетливы и точны, чего нельзя было сказать о нас. Я, например, расслабился полностью, только когда Краснощеков погасил свет…

Через полчаса мы лежали на сдвинутых топчанах, предаваясь релаксу.

— Неординарные ощущения, — Краснощеков жадно затянулся.

— Я больше с вами, волками, на такие темы разговаривать не буду! — перебила его Лена.

Я приподнялся на локтях и посмотрел на нее. Она улыбалась и дрожащими пальцами пыталась застегнуть блузку. Затем, видя что с дрожью ей не справиться, она выхватила сигарету из только что ласкавших ее пальцев Алексея и сделала глубокую затяжку.

— А я в следующий раз, а в том, что он будет иметь место, я не сомневаюсь, возьму с собой черепашку. — Краснощеков сохранял способность шутить в любой ситуации.

Глава 5

С утра была оттепель. Оттепель в этом городе — это грязная жижа вдоль тротуаров, брызги из-под колес, оставляющие на одежде несмываемые пятна, ну а состояние дорог таково, что любая лужа может оказаться невероятно глубокой. Именно в такую лужу я и угодил: воронкообразное углубление в асфальте с ледяными краями, где вода доходила мне до средней трети голени. Я чувствовал себя насекомым, попавшим в ловушку, устроенную муравьиным львом. После нескольких неудачных попыток вылезти, сохраняя вертикальное положение тела, я упал на бок и выбрался из воронки ползком. Нет ничего смешнее, глупее и обиднее, чем упавший в лужу человек, тем более если он делает это с таким сосредоточенно-серьезным выражением лица, какое было у меня. Какая-то старушка с авоськой и с рюкзаком втрое больше ее самой шарахнулась от меня со словами:

— Нажрутся, подонки. Сталина на вас нет!

— Я к тебе, старая, на вызов приеду, тогда посмотрим, на кого Сталина нет, — огрызнулся я.

Мокрые штаны и полная каша в голове — идеальное начало дня только для убежденных оптимистов. На протяжении оставшегося пути до дома я дрожал и, стуча зубами на разные лады, повторял одну и ту же фразу:

— Я споткнулся, я споткнулся.

Думать не хотелось. Подойдя к двери парадной, я с силой дернул ее на себя, но она не открылась. Я опять дернул, и тут с другой стороны потянули, я отпустил ручку.

— Здравствуйте! — поздоровался я с соседкой по лестничной площадке. Она с удивлением оглядела меня, кивнула и отправилась дальше, выгуливать собачку.

"Ну, вот приехали, я уже не помню, в какую сторону открывается дверь в моей парадной. Может надо было поехать к Краснощекову на дачу с его друзьями, там, как всегда, должно быть очень весело, хотя я и устал от тотального веселья. С другой стороны, судя по тому, что со мной происходит с самого утра, я явно двигаюсь не в том направлении. Нет, надо было рвать с напарником за город. Поел бы там шашлычков. Попил бы целебного красного вина и, как в прошлом году, покатался бы по гололеду в тазу, привязанному к бамперу автомобиля, или просто искупался бы в проруби после русской баньки, что может быть прекраснее", — бродили в моей голове остатки мыслей.

Дом меня встретил уютным запахом холостяцкой яичницы, над приготовлением которой корпел мой сосед, а когда мокрые штаны упали к ногам и соседский голос позвал к столу, мое настроение немного улучшилось.

— Ну, как дежурство? — препарируя вилкой глазунью, поинтересовался сосед.

— Как, как — по-разному, — я никак не мог довести количество сахара в чашке до требуемого, — для больных — хорошо, для меня — отдельный разговор.

Наконец, кофе стал сладким в достаточной для меня степени, и мы на некоторое время отключились от регулярного утреннего обмена мнениями о дне прошедшем. На протяжении всей трапезы я пытался сформулировать так мучавший меня этой ночью вопрос о существовании всевышнего. Мое лицо, видимо, выражало крайнюю степень сосредоточения, а сосед, ждавший, как и я, начала беседы, молчал.

— Слушай, Данила, ты ведь всерьез занимаешься богословием, объясни мне грешному, что все это значит?

— Вы что, на работе опять выпивали? Как вы умудряетесь больных-то лечить?

— Все было гораздо хуже, — ответил я, — наверное, нет греха, который бы я не совершил за прошедшие сутки.

— Могу себе представить, — усмехнулся сосед.

Я не хотел вдаваться в подробности, но был уверен, что Данила вряд ли способен думать обо мне так плохо.

— Я тебе давно говорил, что в нашей жизни для того, чтобы что-то исправить, надо искать источник всех злоключений в себе самом. Ты же слушаешь меня только, когда пьяный, а когда трезвый, ты тушуешься и максимум, что просишь у меня — библию и то, подозреваю, чтобы быстрее заснуть, бездумно подержав ее перед глазами минут пять, — Данила опять горько ухмыльнулся.

— Так, что же мне делать? — затягиваясь сигаретой после трапезы, спросил я.

— Не знаю, думай сам, а, вообще, я тебе уже тысячу раз говорил. — Сосед замолчал и начал ходить по кухне из угла в угол, — ты думаешь, я с собой справиться могу? Нет, не могу! Сегодня я уезжаю.

— Куда это? — поинтересовался я, радуясь некоторой передышке в разговоре.

— Я думаю, тебя это вряд ли заинтересует, — наблюдая за моей реакцией, начал сосед издалека.

— Да рассказывай, не темни, что это за дешевые выкрутасы, — с утра, особенно тогда, когда мозг еще пьян, я не очень люблю играть в психологические игры и хочу, чтобы люди выражались ясно и кратко.

— Ну, к старцу я еду, в Псковскую область. Налить тебе еще кофе?

Я не раз слышал от Данилы и людей его круга о монахе Николае, живущем где-то отшельником. Разговор на эту тему состоялся у меня с соседом после прочтения "Братьев Карамазовых". Мои рассуждения по поводу психического состояния Федора Михайловича были переведены Данилой в русло разговора об институте старцев на Руси. От него я узнал, что таковые существуют и по сей день. С детства напичканный отрывочными сведениями о восточных философских концепциях, я был приятно удивлен, что и у нас существуют люди, которых можно назвать "просветленными", и от которых можно получить ответ. На протяжении жизни у человека скапливается огромное количество вопросов об окружающей действительности. И когда этот груз становится невыносимо тяжелым, нужен тот, кого можно было бы спросить: "что происходит?", и если не получить прямой ответ, то хотя бы найти приблизительно верный путь. Внезапно я понял, что такая поездка мне и нужна.

— Я еду с тобой! — без всякого вступления заявил я. Сосед бросил на меня многозначительный взгляд:

— Одевайся, автобус через два часа.

То, что я делаю что-то особенное, важное в моей жизни, я понял, только оказавшись во чреве давно выработавшего свой ресурс "Икаруса". Довольно символично, что меня везет такая рухлядь. Битый небитого везет. Было бы глупо ехать за смыслом жизни на сверкающем новом "Лексусе". Видя, что Данила как-то торжественно напряжен, я попытался завязать пустую праздную беседу, но, наткнувшись на стену односложных ответов типа "да" и "нет", прекратил эти попытки. Пришлось разгадывать кроссворд в каком-то бульварном журнальчике, предусмотрительно прихваченным мною из дома. Дело шло, пустые клеточки довольно быстро заполнялись, скачущими в такт неровностям дороги, буквами. Этому обстоятельству я радовался как ребенок: "Ай да я, мой кругозор не так уж и узок".

— Расстройство восприятия, когда человек вследствие нарушений психической деятельности, видит, слышит, ощущает то, что в реальной действительности не существует, — прочел я в слух.

"О, галлюцинация, подходит", — я откинулся на спинку кресла и принялся анализировать возникшие в моей голове ассоциации. Перед глазами возникли вчерашние героиновые грезы. Как ни странно, я помнил их от и до. Откуда берутся образы, которые рождаются в воспаленном мозгу, и кто их хозяин? То, что не я это точно, потому что, роясь в памяти, я не мог ни к чему привязать образ этой девицы, которую в реальной жизни никогда не видел. Является она ли она цельным образом, или это какой-то символ? Я детально восстанавливал ее внешность, все шло, как по маслу, и тут я понял, что ни разу не посмотрел ей в глаза. Без глаз образ был пустым и фальшивым. У меня появилось ощущение, которое возникает тогда, когда отчаянно пытаешься что-то вспомнить, но так и не можешь этого сделать. Не мог же я помнить лицо, не видя глаз, бред какой-то. Хотя, в конечном итоге, это и был бред. Перед глазами возник образ девицы, растворившийся в воде бассейна. Эта картина наглядно иллюстрировала то состояние, в котором я сейчас находился: такие же расплывчатые линии, та же неясность изображения. Откуда-то издалека пришло ощущение, что когда-то я уже это видел. Или, может быть, когда-нибудь увижу. Последняя мысль взбудоражило меня, поскольку была произнесена кем-то другим, внутри меня. Я повернулся к соседу, он спал.