Алексей Дунаевский - Полюби меня красного Страница 12

Купив билеты на экскурсию, мы начали с обзора музея «МЮ», на что ушло часа два, если не больше. Один только я сделал более сотни кадров и сделал бы еще, если бы не подошло время начала экскурсии по стадиону. Нас вел по «ОТ» очень неплохой гид, явно не собиравшийся отбывать номер. Он не только показал все мало-мальски интересные помещения, но и сопроводил представленное полновесным комментарием и развлекательными угадайками.

Я же рискну выделить одну лишь раздевалку. И вот почему. В отличие от других RR, мне было немного грустно из-за того, что светлый лик Просто Лучшего являл себя буквально повсюду, но его самого уже давненько здесь не было. Все, кто только мог, сообщали нам со стен, что Дэвид — Номер 1 мирового футбола (Дель Пьеро, Линекер и многие другие авторитеты), но чувствовал я себя при этом как-то неловко. Примерно как отец Дэвида, который продолжает ходить на «ОТ» по абонементу почетного гостя. Трогательно, не правда ли? Но я немного отклонился от темы.

Нежданно-негаданно наш экскурсовод вывел меня из этого оцепенения рассказом о том, что Ваня выпросил у Дэвида место в углу, когда стало окончательно ясно, что Лучезарный все-таки покинет команду. Умилительно, но это было единственное место сбоку, этакий загиб лавки, самое дальнее место, располагающее всего лишь двумя крючками, и именно сюда полетела та самая Фергюсонова бутса.[34] Так что теперь уже Ваня ждет своей очереди.

В общем, рассказано было много чего интересного, и пересказать это будет довольно сложно, так что я ограничусь только двумя моментами. Уж не взыщите. Первый связан с деревянной эмблемой-посвящением Мэтту Басби, красующейся в комнате отдыха. Как выяснилось, она была выполнена из… двери тюрьмы, в которой томился какой-то ярый фанат «МЮ».

Не выдержав мысли о том, что он пропустит важный матч, взволнованный узник выломал эту дверь на хер, вырвался на свободу, но, увы, был задержан на подходе к стадиону. Когда же о происшествии узнали в клубе, то этим порывистым поклонником всерьез заинтересовались, и полицейские чины нашли способ утешить несчастного. Ему подарили… эту дверь, из которой он и сделал эмблему, доставленную на стадион.

Второй момент связан с тем, что кресла в ложе почетных гостей снабжены табличками. Это привилегия очень и очень немногих. Сэр Бобби Чарльтон, к примеру, имеет шесть таких кресел. А вот мистерам Глэйзерам[35] приходится сидеть совсем в другом месте, и табличек они еще не заслужили. Вот такая вот на «ОТ» цветет демократия.

По окончании экскурсии, завершившейся у арки, где команда строится перед выходом на поле, мы пошли искать Джона, просматривавшего в «Ред Кафе» матч с «Бромом» и выглядывавшего в кадре наш баннер. Последний был увиден им неоднократно, поэтому настроение Джона явно улучшилось (еще бы, пока он там сидел, пиво еще продавалось), и мы отправились в уже известный нам паб «Бишоп», бурно обсуждая по пути, изменилось ли что-нибудь на «ОТ» с прошлого года. Как оказалось, да. Капиталисты стали строить дополнительные трибуны, чтобы довести число зрительских мест до 75 тысяч. Джон уверял, что еще в прошлом году начались какие-то работы, о чем свидетельствовали балки, нависающие над виражной трибуной «Саут Стэнда».

На город тем временем опустилась ночь. Когда животы наши наполнились пивом до краев, последовало предложение сделать небольшую передышку, чтобы продолжить затем уже в центре города. Что и произошло с употреблением кое-чего и покрепче. Нагулявшись, аки собаки цыганские, мы весело завершили еще одну hard day’s night в своем номере. Коля-консьерж пребывал в уверенности, что мы пришли от девок, и разубедить его в этом было довольно трудно. «Такими со стадиона не приходят», — грустно вымолвил Коля, и попробуй с ним поспорить.

ДЕНЬ ПЯТЫЙ

Так или иначе, но мое пробуждение было еще более сложным, чем днем ранее, так как Джон уже давно заимел манеру будить одного меня часов этак в восемь по Москве и пять по местному, когда полусонные консьержи частенько забывали о плате за Интернет. Отписываться ему на форум, видите ли, страшно хотелось, а писать латиницей он не привык. Вот я и мучился с утра пораньше, хотя у Джона, следует отметить, хватило ума загодя запасаться пивом. А не то вообще бы ни слова не написали.

Кое-как взбодрившись, мы стали думать о том, как взбодриться еще больше перед важным выездом в Бирмингем. Понимая, что перед поездом делать нам в общем-то будет нечего (разве что сходить на вокзал взять билеты), мы отправились с Джоном в туристический центр на предмет высматривания там «МЮ»-сувениров и очень даже нехило отоварились всякой ретровсячиной.

Обмыв покупки, мы позавтракали в ресторане, а затем, пропустив в пабе по паре-тройке глотков, отправились спать, чтобы набраться сил перед дальней дорогой. Так что для нас вновь наступила ночь после еще более трудного дня. Ну а утро заменил вечер тех же суток. На часах было где-то три с половиной по местному. Все, вперед! Гоу, гоу, красный Генри Ллойд! Стоять-бояться!

Вероятно, вас очень интересует вопрос «Куда погнали?», хотя я предпочел бы несколько иную его формулировку — «Кого погнали?», но в любом случае отвечу так — «Погнали мы к брамми».[36] На самом деле поканали мы к ним (какое уж там погнали!) в состоянии, близком к коматозному. И только неплохая затарка пивом, предусмотрительно проведенная спящим, заметьте, Джоном, позволила нам покинуть постели и выдвинуться. Есть, впрочем, и другая версия причин нашего подъема.

Белыч, например, настаивает на том, что на вокзал нас поторопило одно очень любопытное обстоятельство. Выяснилось, что родное турагентство не только продало нам билеты по 120 фунтов за матч, тогда как местные барыги продавали их за 65 (!!!), а еще и фэйк[37] нам впарило!!!!! Выяснилось благодаря страстному любителю чтения Белычу. Этот замечательный во многих отношениях человек и вдумчивый читатель был уже много раз замечен за изучением разной печатной херни. Зачем, я не знаю, но, как уверяет Белыч, так он пытался ориентироваться на местности. Я же от этого его занятия умирал со смеху, так как с детства страдаю топокретинизмом и просто следую за спиной товарища.

Однако у Белыча, по всей вероятности, такого маяка никогда не было. К тому же мы с Джоном давно освоили два самых верных направления: уже упомянутый мной магазин «Hurley» и ближайший к гостинице круглосуточный гастроном. Про пабы я не говорю, так как буквально каждая вторая дверь на любой улице вела в сие заведение.

Так вот, дорогие друзья, Белыч наш дочитался до того, что вычитал на билетах дату и наименование турнира. И просек, что два наших билета из четырех на матч чемпионата Англии с «Бирмингемом» были двумя билетами на «Карлинг Кап»[38] с ним же, но только месячной давности. Вот те на! Так это ж просто позор какой-то!

От мыслей этих черных блондин Белыч побелел-почернел, затрясся (а не хер было столько читать!), заходил ходуном и заорал что есть мочи: «Все, погнали, времени в обрез, надо спасать ситуацию!» Я же в ответ только заржал, памятуя о своих выездах на «Зенит», когда никого не интересовало наличие билетов на стадион, так как главной целью было добраться до города, а не попасть на матч. Однако Белыч был на сей счет совсем иного мнения. Сразу видно, молод еще. Игру, ему, видите ли, посмотреть хотелось. А в вытрезвителе местном не хочешь посидеть, чтобы затем всему Ленинграду брамовскую квитанцию показывать? Как выяснилось, не хотелось. Ну что ж, тогда ладно, тронулись.

Без пяти четыре мы прибыли на вокзал и сели в поезд, где я тут же вырубился. Видимо, пиво Джоново оказалось чересчур крепким. Или что-то еще сработало, не помню. Помню лишь, что проснулся от диких криков, сотрясавших наш вагон. И первым делом увидел довольный Белычев фэйс. Начитался, поди, в пути до одури. Протерев глаза, я обнаружил, что и Джимми с Джоном были чему-то очень обрадованы. Неужто билеты наши нашлись?

Но нет, дорогой читатель, ими и не пахло. Просто наши молодые соратники (Джон, ты не в счет) наконец-то почувствовали всю прелесть настоящего выезда. И заключалась она, как я поначалу предположил, в моей… обуви. Да-да, именно моей, так как Джон зассал надеть свои только что купленные кроссовки «Пол-н-Шарк», а я, хоть и вдрызг пьяный, все-таки не забыл напялить перед сном свои белые «генри ллойды». В них-то, с нуля, и погнал я в даль темную по всем правилам местного приличия. Можете, конечно, назвать эти правила более привычным словом «понятия», но не так уж это и важно.

Каково же было мое удивление, когда я убедился в том, что смотрят RR-овцы не на мои «генри ллойды» и даже не на меня, а куда-то в сторону, откуда и исходят страшные в своей нечеловечности крики.