Оззи Осборн - Я — Оззи Страница 13

Первый концерт мы дали в Карлайле, благодаря старым связям Айомми со времен «Mythology». А это значило, что мы должны были проехать двести миль по автостраде М6 на ржавом раздолбанном автобусе Тони. К тому же дорога ежеминутно кончалась и начиналась — не везде успели положить асфальт. Подвеска нашего авто умерла вместе с динозаврами, и когда мы входили в поворот, все должны были обеспечить равновесие, дабы подкрылками не изорвало резину. Вскоре мы убедились, что подобное равновесие малоэффективно на практике, а внутрь фургона постоянно втягивало отвратительный смрад паленой резины, сыпались искры, доносился ужасный скрежет колеса, постепенно пробивающего в обшивке огромную дыру.

— Хорошо, что ты немного шаришь в сварке, — сказал я Тони.

Второй проблемой были дворники на лобовом стекле — они вообще не работали. То есть немного работали, но начало лить так, что где-то в районе Стаффорда привод дворников совсем сдох. Тони был вынужден съехать на обочину, а я с Биллом выпустил через окно один конец веревки, привязал к одному дворнику и запустил внутрь через другое окно. Благодаря этому мы могли вытирать стекло вручную: я тянул за один конец, Билл за другой и так всю дорогу до гребаного Карлайла.

Но стоило мариноваться эти восемь часов, потому что когда мы прибыли на место, я не мог глаз оторвать от листовки с рекламой нашего первого выступления.

C.E.S. Promotions имеет честь пригласить на ежегодный молодежный бал

County Hall Ballroom, Карлайл

Суббота, 24 августа 1968 г., 19:30–23:30

Новая многообещающая группа из Бирмингема «Polka Tulk Blues Band» (в составе — бывший участник «Mythology»).

Так же в программе «Creeque».

Танцы без перерыва (Вход: 5 ш.)

— Вот оно! — думаю я. Наконец-то, случилось.

Концерт прошел обалденно, хотя я был так напуган, что едва не наложил в штаны. Проблемы начались после концерта. Собираем аппаратуру — техники были непозволительной роскошью — подходит ко мне рыжий богатырь с прыщами на лице. Держит бокал с пивом, а рядом трется его карликовая телка.

— Эй, ты! — кричит он. — Клеишь мою девчонку?

— Что-что? — переспрашиваю я.

— Что слышал. Клеишь мою девчонку? Ты пялился на нее. Что, хочешь ее трахнуть?

— Ты, наверное, ошибся. Я ни на кого не глазел.

— Ты глазел на нее. Я видел. Собственными глазами. Хочешь потрахаться?

Тип стоит так близко, что я чувствую запах его пропахшей потом футболки. У этого гиганта голова размером с наковальню и выглядит он еще больше, чем мой школьный заступник с Бирчфилд роуд, тот, который распугал моих преследователей. Я в замешательстве, потому что знаю, сейчас что-то случится. Если я скажу: «Старик, даю слово, не клею твою девчонку» А он мне в ответ: «Ты утверждаешь, что она некрасивая, бирмингемская твоя морда!» И оторвет мне башку. А если отвечу: «Смешно, что ты об этом вспоминаешь, но я только подумал, что охотно бы ее приласкал». А он мне: «Я так и знал, бирмингемская морда!» И оторвет мне башку. Так или иначе — мне жопа. И тут в голове промелькнуло: если подключить сюда кого-нибудь еще, может давление распределится на двоих?

— Эй, Билл! — кричу на противоположный конец сцены. — Поди-ка сюда на минуточку!

Билл подходит вразвалочку, руки в карманах, что-то насвистывая.

— Что случилось, Оззи?

— Не хотел бы ты отодрать его девчонку? — спрашиваю я, указывая на ту коротышку.

— Чего???

— Его дамочку. Трахнул бы ее или она страшненькая?

— Оззи! Ты совсем еба…

В этот момент парень находится в крайней стадии бешенства. С криком бросает бокал — пиво разливается, сыплется стекло — и прыгает на меня, но я успел увернуться. «Ой-ой! — подумалось мне. — Сейчас будет потасовочка» Гигант пробует вломить Биллу, который выглядел так, будто лежал привязанный к рельсам перед приближающимся «Летучим Шотландцем»[20]. Теперь я уверен, что один из нас (если не оба) проведем месяц в больнице, но недооценил возможности Тони. Понимая, чем это грозит, он подбегает к великану, отталкивает его и просит отвалить. Тони намного ниже противника, но умеет драться как профи. Рыжий этого не прочувствовал и бросился в бой. Немного борьбы, рыжик пропускает несколько ударов и тут Тони попадает ему в табло и продолжает лупить: Бац! Бац! Бац! Бац! — пока человек-гора не идет на дно как «Титаник». Хлобысь!

Я смотрю с открытым ртом как Тони трясет ушибленной рукой, стирает кровь с лица и спокойно продолжает паковать аппаратуру. Никто и слова не проронил.

Позже, когда мы ехали на следующий концерт в Воркингтон, я поблагодарил его за спасение. Он отмахнулся, сказав, чтобы я об этом не вспоминал.

А вот Билл не разговаривал со мною целую неделю. Как я его понимаю.

Когда мы вернулись в Астон, Тони высказал свое недовольство Аланом и Джимми. Джимми слишком много валял дурака на репетициях, сказал он, а кроме того, не было смысла держать саксофониста, раз у нас не было полной группы духовых инструментов. Вообще-то, никому она была не нужна, эта полная группа духовиков: если так, то для начала нужен был двухэтажный автобус, а о заработке можно было забыть, пришлось бы делиться баблом с целой армией трубачей и тромбонистов.

Было решено: Алан и Джимми уходят, а «Polka Tulk Blues Band» превращается в квартет. Но Тони продолжал ворчать:

— Это название. — говорит во время перекура на репетиции — Полная лажа.

— Что тебе не нравится? — протестую.

— Всякий раз, когда его слышу, представляю себе, как ты сидишь со спущенными штанами и выдавливаешь личинку.

— Тебе не о чем больше подумать? — обижаюсь я.

— Раз уж мы заговорили об этом — отзывается Билл. — Я тоже в последнее время думал и вот, что придумал.

— Говори — подбадривает его Тони.

— Представьте себе большой плакат. Лучше биллборд.

— Ну, представил — говорит Тони.

Билл берет глубокий вдох и говорит: «Earth».

Тони и Гизер переглядываются, пожимают плечами. Я не обращаю на них внимания и прикидываюсь чем-то озадаченным.

— Все в порядке, Билл? — спрашиваю, слегка прищурив глаза.

— Конечно, а что?

— Ты уверен?

— Конечно, блин, уверен!

— Да, но мне показалось, что ты срыгнул.

— Чего?

— UUURRRFFF!

— Отвали, Оззи!

— UUURRRFFF!

— Ты хоть немного подумай, бля! Название простое, мощное, без глупостей, только пять букв: EARTH.

— Билл, дружище, искренне советую тебе, пойди к врачу. Ты опять срыгнул. UUURRRFFF.

— Оззи, прекрати — нервничает Тони. — Это уже лучше, чем сраная «Polka Tulk».

— Согласен — добавляет Гизер.

На том и порешили.

Официально в группе не было лидера, а неофициально мы все знали, что им был Тони. Он был самым старшим, самым высоким, дрался лучше нас, лучше всех выглядел, у него был опыт, и, что самое главное, талант. В довершение, Тони начал вживаться в роль. Купил себе черную замшевую ковбойскую куртку с бахромой, на которую велись тёлочки. Мы осознавали, что место Тони — на вершине, рядом с такими знаменитостями как Клэптон и Хендрикс. Понемногу он мог вырасти до их уровня. Он был нашим билетом в светлое будущее. Может именно поэтому я так робел в его присутствии, хотя мы были друзьями. А может, потому что он был замкнутым в себе человеком? Никогда не знаешь, что творится в голове у Тони. Иными словами, он — моя полная противоположность. Всегда видно, что плавает в холодце, наполнявшем мою тупую башку.

Я не робел в присутствии Гизера, а ведь он закончил хорошую школу и много знал. Что касается Билла, он всегда был объектом насмешек. Мы любили над ним прикалываться. Когда он напивался в хлам, мы оставляли его спать на лавке в парке, предварительно прикрыв газетой. И ржали над этим, как будто смешнее на Земле ничего не было. Такой милый парень. Просто нарывался на приколы.

А я? Продолжал клоунаду, был психом и болтуном, который не отступит ни перед чем. Меня всегда выталкивали в тот момент, когда нужно было сделать что-то не совсем приятное. Например, если заблудились, спросить как проехать к месту выступления. Однажды в Борнмуте, видим через дорогу идет парень с ковром под мышкой. Все кричат: «Давай, Оззи! Спроси его, спроси!» Ну, я открываю окно и кричу: «Алё, мистер! Не подскажете как проехать на трассу М1?» Тот оборачивается и говорит: «Нет! Отвали, козел!» В другой раз мы были в Лондоне, я кричу: — Извини, шеф, как отсюда добраться до клуба «Marquee»? А он мне: «Шеф? Вождь? Я что похож на долбанного индейца?»

Просто отпад. Ржу нимагу. И этим мы выделялись: чувством юмора. Благодаря этому все шло гладко, по крайней мере, на первых порах. Если нет чувства юмора и вы играете в группе, у вас есть шанс закончить как грёбаный «Emerson Lake and Palmer»: альбомом из восьми пластинок, чтобы каждый мог закатить свое соло часика эдак на три. Да кто хотел слушать такое дерьмо?