Дарен Кинг - Boxy An Star Страница 15

— Ствол. — Звездочка говорит: — Посмотри на меня.

Там, за окном, я вижу предмет. Или это явление? Нет,

наверное, все же предмет. Пытаюсь вспомнить, как он называется. Ну такой... высокий... на нем еще держатся провода. Это... это...

Звездочка говорит:

— Ствол. Ну давай.

Это... это... какое хитрое слово...

— Ствол, ты что, меня даже не слушаешь?

Столб. Это столб. Двойные очки за слова.

Звездочка лезет своим языком мне в рот. Я не хочу...

— О, Ствоооооо...

Она пытается сказать «Ствол», но не может, потому что ее язык у меня во рту, и в таком положении говорить неудобно. Вот эта часть мне очень нравится, ну, та часть от глупостей, когда она лезет мне в рот языком, моя Звездочка. Это очень приятно и как-то правильно... как будто мой рот и ее язык специально созданы друг для друга. А вот другая часть глупостей мне не нравится. Та часть, когда Звездочка лезет рукой мне в промежность и начинает хватать моего безобразника. Это уже безобразие. Потому что мы едем в поезде, а поезд — не самое подходящее место, чтобы хватать моего безобразника. Потому что мы заняты делом. Мы едем в Гемптон, чтобы отдать таблетки тем людям, ну, которым Коробок говорил, что их надо отдать. Таблетки, которые в пакетике. Который заправлен мне в джинсы. Туда же, где мой безобразник. И Звездочка хватает его рукой.

— Ну давай, Ствол?

— Что?

— Давай займемся чем-нибудь нехорошим. — Звездочка говорит: — Мне очень хочется, очень. Это все из-за поезда. Он меня возбуждает.

— Ну хорошо, — говорю. — Давай. — Все что угодно, лишь бы она замолчала. — Только по-быстрому и один раз, хорошо? И есть еще одна сложность. — Я оглядываюсь по сторонам. — Надо придумать, где мы этим займемся. Тут нельзя. Тут нас увидят. — Вот если сейчас можно было бы оказаться на улице и сделать это под синим небом, где оранжевый закат... Но на улице мы оказаться не можем. Потому что мы в поезде, и поезд идет. То есть это так говорится, что он идет. А на самом деле он едет. И даже если мы спрыгнем с него, потом мы его не догоним. Он уйдет. То есть уедет. И мы его не догоним. — Мы... — Я думаю, думаю, думаю. — Во, я придумал. Можно пойти в туалет. — Я открываю дверь в туалет и заглядываю туда. — Ой, извините. В следующий раз закрывайте дверь на замок.

И он закрывает ее на замок. Ну, этот дяденька в темном костюме в полоску, который сидит в туалете. Сидит и сердится, потому что он весь из себя сердитый.

Тут очень тесно. Ну, в туалете, который в поезде. И особенно — если пытаешься заниматься глупостями. Локти бьются о стенки. Коленки бьются о коленки, мои коленки — о Звездочкины.

Звездочка говорит мне прямо в ухо:

— Здесь мало места.

Она права, места мало. Даже если попробовать по-другому — все равно его мало. Мы пытаемся по-всякому: чтобы Звездочка села на унитаз, а я сел сверху, или чтобы я сел на унитаз, а Звездочка села сверху, или вот чтобы Звездочка села на раковину, а я был стоя, или чтобы я сел на раковину, а Звездочка — на унитаз, или чтобы Звездочка встала спиной к двери, а я встал рядом и обнял ее, и засунул язык ей в рот, но все равно неудобно и тесно, и коленки бьются о коленки.

Звездочка вздыхает и говорит:

— Нет, ничего не получится.

Я думаю.

— Да, — говорю. — А если попробовать так...

У меня есть идея.

— Давай снимем с себя вообще все. Ну, всю одежду. Даже носки и ботинки. Голые мы займем меньше места. И приклеимся друг к другу, если вспотеем. Я даже знаю, как это называется. Безопасный секс.

Одеваться обратно — тоже очень непросто. Мы со Звездочкой оба вспотели, и нам трудно отклеиться друг от друга, и мысли все норовят разбежаться, и невозможно на чем-то сосредоточиться. И мне еще надо вытереть живот, а то он весь в этой штуке. Ну, которая из моего безобразника. Отмотать туалетной бумаги и вытереть. Чтобы потом не запачкать трусы.

Вы не подумайте, у меня нет никакой паранойи, но у меня ощущение, что все смотрят на нас со Звездочкой и хотят проверить у нас билет. Билет один, он на кого-нибудь одного, но мы со Звездочкой не кто-то один, нас с ней двое.

Звездочка говорит:

— А почему у меня нет билета?

Я качаю головой.

— Я же тебе говорил, что тебе ехать не надо. Я должен был ехать один. Без тебя.

Звездочка говорит:

— Почему без меня?

— Потому что эта поездка — она по работе. А ты не работаешь на Коробка. Ты вообще не должна была ехать.

Я уже знаю, как это будет. Когда мы приедем. Когда сойдем с поезда. Звездочка перепрыгнет через турникет, ну, потому что она без билета, и эти ребята, которые контролеры, за ней погонятся, и догонят, и начнут разбираться, и посадят ее в тюрьму, и будут с ней обращаться невежливо и плохо. Потому что, когда ты на стразах, никто не обязан обращаться с тобой вежливо и хорошо.

* * *

У этого дяденьки нет ананаса на голове, ну, то есть шлема похожего на ананас. Но на нем синяя форма, и вид у него такой важный, и сразу понятно, что это не просто так дяденька. Мы со Звездочкой...

Погодите...

— Звездочка.

Куда она делась?

— Ствол. — Ее голос доносится снизу, откуда-то снизу. — Ствол. Я прячусь.

Я смотрю вниз и вижу Звездочку. Там, внизу. Где она прячется. Под платформой на рельсах, где только что стоял поезд, на котором мы ехали. Он тут постоял, ну, пока мы сходили, а потом сразу уехал. Я стою на краю платформы, а Звездочка прячется снизу, на рельсах. Ее голова — где-то на уровне моих ботинок.

— Звездочка, ты чего...

Звездочка говорит:

— Я прячусь.

— Немедленно вылезай. Там опасно. Тебя поездом переедет. Поезд, знаешь ли, не остановится из-за тебя.

Она глупая, правда?

Не понимает, что это опасно.

— Я прячусь от того дяденьки. — Звездочка говорит: — Ну, который из этих... которые с ананасами на головах. А у меня нет билета.

— Нет, — говорю. — У него нет ананаса. Он не из этих, которые с ананасами на головах. Потому что на нем нет шлема, похожего на ананас. Это контролер. Он тебе ничего не сделает, только проверит билет.

— Тот самый, которого у меня нет?

— Ой. Тогда тебе и вправду лучше побыть там внизу, пока он не уйдет.

— Он не уйдет до обеденного перерыва. — Звездочка говорит: — И мне придется сидеть тут весь день.

— Он не уйдет на обеденный перерыв. Обед давно кончился. Уже вечер.

Звездочка говорит:

— Тогда почему он никак не уходит?

— Ну, наверное, он уже пообедал и даже поужинал. Наверное, он тут работает в ночную смену. Всю ночь до утра.

— Лучше бы он не работал всю ночь до утра, лучше бы он ушел прямо сейчас. А то через минуту приедет поезд, и меня тут раздавит. А я не хочу, чтобы меня раздавило. — Звездочка говорит: — Надо его обмануть.

— Нет, — говорю. — Даже и не пытайся. Только хуже получится. Ты совсем не умеешь обманывать.

— Почему не умею? Умею. — Звездочка говорит: — Я вспомнила, да. Я умею обманывать. Все время кого-то обманываю. У меня хорошо получается.

Контролер говорит:

— В чем проблемы?

Он подошел к нам и спрашивает.

— У нее нет билета.

Звездочка бьет меня кулаком по ботинку.

— Ствол. — Звездочка говорит: — У меня есть билет. Вот...

Контролер говорит:

— Барышня, вы не хотите оттуда вылезти?

Звездочка вылезает. Мы с этим дяденькой, ну, контролером, ей помогаем.

— Вот мой билет, посмотрите. — Звездочка сует руку в карман своих джинсов. Сейчас она будет его обманывать, контролера. Засунет руку в карман, вроде как чтобы достать билет, а потом сделает вид, будто не сможет его найти. Будто он потерялся. — О господи. Кажется, я его потеряла. Нет. Погодите. Это что...

Что она делает?

— Ой, кажется, у меня есть билет. — Звездочка говорит: — Ствол, смотри. У меня есть билет.

— Это не твой, — говорю. — У тебя вообще нет билета. Этот мой. Тот, который мне дал Коробок. Дай сюда.

— Нет, не дам. — Звездочка говорит: — Это мой. Он был у меня в кармане, и значит, он мой. Потому что он был у меня.

— Так нечестно. Это мой билет. У тебя, потому что, вообще нет билета. Просто мы все перепутали, и он оказался не в том кармане. Так что отдай его мне. Это мой.

Контролер говорит:

— Я просто хотел убедиться, что у вас все в порядке. А то я испугался, что вы упали с платформы.

Звездочка говорит:

— Это мой билет, правда. Вы не слушайте, что он говорит. У него вообще нет билета.

— Она врет, — говорю. — Она всегда врет, всегда. Это был мой билет. Она, наверное, его забрала, пока я не видел.

— Я вообще не проверяю билеты, — говорит контролер. — Я охранник.

— Упс.

Звездочка говорит:

— Тогда почему вы проверяете билеты?

Контролер говорит:

— Я не проверяю билеты. Я просто хотел убедиться, что у вас все в порядке.

Звездочка говорит:

— У меня есть билет.

Контролер говорит:

— Главное, вы не спускайтесь на рельсы. Это опасно.

Мы со Звездочкой звоним Коробку. Из телефона-автомата. Здесь, на вокзале. Набираем номер, который был в той записке, ну, которую мне дал Коробок. Коробок отвечает, и на экранчике на телефоне появляется его голова. Так что мы вроде как говорим не с самим Коробком, а с его головой. Хотя, конечно же, мы говорим с Коробком. Просто так кажется, что с головой.