Тим Дорси - Большой бамбук Страница 15

— И за это тебя погнали.

— Нет. Просто я играл по системе Станиславского.

— И?

— Я ткнул его штыком. Штык, как ты понимаешь, был бутафорский, резиновый, но желтые газетенки опубликовали снимки, которые сделал какой-то турист. Начальство сказало мне, что это не та слава, какой бы они желали для своего универмага. Вот тогда-то я и приехал сюда, нашел работу в отделе реквизита и со временем дорос до дежурного плотника.

— А что делают дежурные плотники?

— Например, какой-нибудь капризный режиссер вдруг решит, что там, где сейчас окно, ему нужна дверь. Тридцать минут — и дверь готова.

— А звезд тебе приходилось встречать?

— Постоянно. Их тут у нас именуют Талантами. Все остальные — съемочная группа, Команда. Те, кто за обедом обтяпывает разного рода сделки, — это Пиджаки. На съемочной площадке Команде строго-настрого запрещено заговаривать с Талантами. Мой совет — лучше вообще не смотреть в их сторону. Кто знает, какая их муха укусит? Одно словечко от Камерон, и на следующий день на площадке будет новый дежурный плотник.

— Да, похоже, работенка у тебя не подарок.

— В принципе в этом есть свой резон. К Талантам постоянно пристают на улице, вот им и хочется хотя бы на работе тишины и спокойствия. И если ты член съемочной группы, то лучше делай свое дело, как будто их рядом с тобой нет. Перерывы между съемками эпизодов иногда затягиваются, а Таланты тоже люди. Иногда им хочется перекинуться с кем-то словечком. Они могу подойти к тебе и заговорить, и ты отвечаешь на их вопросы «угу» или типа того, а сам тем временем делаешь свое дело, словно это они пристают к тебе и мешают работать.

— То есть в некотором роде, — сделал вывод Форд, — на съемочной площадке актером становится любой.

— Я как-то об этом не думал.

— А можно устроиться к вам в реквизит и бутафорию?

— Без проблем. Сейчас у нас как раз открылась пара временных вакансий, но поскольку текучка кадров большая, сами не заметите, как вам предложат постоянную работу.

— А можно кому-нибудь показать мой сценарий?

Педро рассмеялся.

— Что я такого сказал?

— Покажите в этом городе человека, который бы не носил при себе сценарий.

— Ты серьезно?

Педро засунул руку в задний карман и вытащил оттуда пачку сложенных пополам страниц.

— Вот мой.

Форд взял у него листки и начал читать.

— Самое главное, не лезть напролом, — посоветовал Педро. — Когда окажешься в нужном месте, притворись, будто читаешь что-то совершенно потрясающее, чтобы в них проснулось любопытство. Если попросят показать, что читаешь, отвечай, что это еще нельзя показывать. Вот так все устроено в нашем бизнесе.

— Мне еще придется многому научиться, — ответил Форд. Он перелистал сценарий Педро назад и посмотрел на заглавие, написанное крупным жирным шрифтом: «Застукали!». — И о чем он?

— Один симпатичный дежурный плотник получает от режиссера приглашение сыграть главную роль — дело в том, что знаменитый актер, который играл ее до него, погибает во время съемок. И представляешь, наш плотник показал на что способен! На первый взгляд фантастика, но ведь именно так Харрисон Форд получил свою первую крупную роль. С той разницей, что тогда никто не погибал. Правда, у меня тут есть один сюжетный ход, который слегка портит дело. Оказывается, плотник подпилил подъемный мост, которым убило знаменитого актера!

— Мне понравилось заглавие.

— Работает сразу на нескольких уровнях, — согласился Педро. — Во-первых, в нем содержится прямой намек на плотницкое дело, затем на то, как погиб первоначальный актер, и, наконец, плотник получает заветную роль, хотя его могли в два счета застукать. Как, по-твоему, не слишком заумно?

— Кто-то ведь должен заниматься просвещением зрителей.

— Вот и я того же мнения, — поддакнул Педро.

Форд вернул ему сценарий.

— И кто-нибудь заинтересовался?

— Еще как. Народ на вечеринках говорит, что просто тащится от него. Но я не готов его серьезно кому-то предлагать, пока мне самому не предложат главную роль. Это будет что-то вроде моей «Добровольной охоты».

— Звучит заманчиво.

— Ты на самом деле так думаешь? Впрочем, ты ведь сам пишешь сценарии, так что тебе можно верить. Все, кто читает мой сценарий на вечеринках, удивляются, почему еще никто не заграбастал его. Это потому, что на самом деле их никто не читает, так, пробегут глазами первые пару-тройку страниц, как и ты, а остальное я рассказываю сам, пока они жуют свои сандвичи. Видишь, следы жирных пальцев? Зато все приходят от него в жуткий восторг!

— Есть только одна вещь… — начал было Форд.

— Он тебе не понравился. Я так и знал! Как и народу на вечеринках. Они говорят, что просто без ума от него, но потом мне передают, что говорилось за моей спиной. В этом гребаном городе…

— Нет, ты меня не понял. Все дело в…

— В чем все дело?

— Твоему плотнику недостает сочувствия.

— Ты на что намекаешь?

— Пока что он ведет себя как круглый идиот. Зрители наверняка займут сторону погибшего актера независимо от того, наделен талантом твой плотник или нет. Помяни мое слово, уже через неделю зритель проголосует ногами, причем не в пользу твоего фильма.

— И что мне теперь делать?

— Чтобы расположить зрителя к твоему плотнику, надо что-то добавить про то, что погибшая знаменитость — омерзительная личность. Вот тогда народ будет только рад тому, как твой плотник подпиливает мост. Это будет своего рода месть за какую-то гадость, которую когда-то подстроил ему исполнитель главное роли. Единственное, чтобы оправдать убийство, это должно быть что-то по-настоящему серьезное. Например, что-то такое, связанное с семьей.

— А может, его вообще лучше не убивать? Пусть просто вывихнет себе ногу, упав с моста в ров?

— Можно и так.

Педро быстро набросал несколько строк на салфетке.

— Спасибо тебе, дружище.

— Могу я попросить об одной услуге?

— Валяй.

— Ты только что говорил про временную работу. Как, по-твоему, мой друг Марк…

— Я так и знал, что ты меня об этом попросишь, — произнес Педро. Сложив салфетку, он засунул ее в карман. — Почему бы нет? Ты ведь помог мне со сценарием.

Два человека в темных костюмах и тонких темных галстуках сидели в ряду № 34. Большинство пассажиров дремало. Самолет летел над океаном.

Один из двоих поднял руку и включил свет. Два человека в темных костюмах принялись рассматривать сделанную скрытой камерой фотографию двух молодых людей, покинувших Огайо и не оставивших нового адреса.

— Интересно, куда они скрылись?

Глава 6

Форт-Лодердейл

Три пенсионера в ярких рубашках навыпуск и все как один в отличном настроении бодро шагали по тротуару. На светофоре троица пересекла бульвар Лас-Олас и нырнула в дверной проем. Все окна в баре выходили на лазурные воды Атлантики по ту сторону автострады № 1.

Бар «Эльбо».

Был вторник, время едва за полдень, так что почти все табуретки пустовали — за исключением той, на которой восседал представитель их поколения, с густой седой шевелюрой и в белом халате парикмахера.

— Рой! — Троица как по команде расплылась в улыбках и направилась в его сторону.

Рой. Король Ломбарда. Принадлежащее ему заведение некогда располагалось на Коллинз-авеню — самое надежное из всех в прибрежной части города. Теперь Рой стриг волосы в «Довиле». Правда, эта часть бульвара давно обезлюдела, так что клиенты заглядывали к нему нечасто. Но Рой был не в обиде. Он проводил свою смену, сидя в кресле и почитывая «Геральд», а со стен на него смотрели полинявшие портреты знаменитостей, которые лет этак пятьдесят назад забредали сюда поправить стрижку. Или же, как сегодня, ему позвонили старые приятели, которым понадобилось обтяпать одно небольшое дельце.

Рой бодро соскочил с табурета и все четверо обнялись.

— Серджио! Чи-Чи! Колтрейн! Как я рад вас видеть, ребята! Где вас носило?

— Рой! Ты потрясающе выглядишь!

— Спасибо за комплимент. — Рой снова сел. — Но зачем вам понадобилось встречаться именно здесь? В этой дыре?

— Спроси у нашего историка кино.

— Серджио… — Рой кивнул. — Как я сразу не додумался. Серджио крутился на табурете, погруженный в свои мысли.

— Старый добрый «Эльбо». Открылся в 1938 году.

— Здесь почти все изменилось за эти годы, — заметил Рой.

— Но только не для меня, — возразил Серджио. — Главное — дух заведения. Неужели вы его не чувствуете?

— Он выпил кофе, — пояснил Чи-Чи, наклонившись к самому уху Роя.

— Стоит мне закрыть глаза, как я тотчас переношусь в тот самый фильм. — Серджио указал на выцветшие снимки на северной стене заведения. — Вместо Голливуда премьера тогда состоялась в старом театре на бульваре Санрайз. Показывали даже в киножурналах.