Ариф Алиев - Новая Земля Страница 18

Тут можно читать бесплатно Ариф Алиев - Новая Земля. Жанр: Проза / Контркультура, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Ариф Алиев - Новая Земля

Ариф Алиев - Новая Земля краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Ариф Алиев - Новая Земля» бесплатно полную версию:
«Новая Земля» — новый роман Арифа Алиева — известного журналиста и киносценариста, одного из создателей таких знаменитых фильмов, как «Кавказский пленник», «Мама», «Монгол», «1612». За свои киносценарии он удостоен множества наград: Государственной премии РФ, премий «Феликс» Европейской киноакадемии, премии «Ника».2013 год. Во всем мире отменена смертная казнь, тюрьмы переполнены, все больше средств требуется для содержания осужденных на пожизненное заключение. Международные организации принимают решение о проведении эксперимента, и Россия предоставляет территорию в недоступном месте, на архипелаге Новая Земля, где обустраивается небольшое поселение со всем необходимым для самостоятельной жизни. На остров вывозят первую группу заключенных из России. Через 20 лет, в 2033 году, каждый может подать прошение о помиловании. Но в первый же день начинается резня, в силу вступает закон: «Последний — мертвый».

Ариф Алиев - Новая Земля читать онлайн бесплатно

Ариф Алиев - Новая Земля - читать книгу онлайн бесплатно, автор Ариф Алиев

Я научился в тюрьме лишних слов не говорить и зря голос не повышать. Я жив до сих пор потому, что кричу «Да, начальник!!!» и «Спасибо, начальник!!!» и скороговорку свою, а больше ничего не кричу и не болтаю, не суюсь и не совался никогда с советами к арестантам, не делаю резких движений, стараюсь сохранять невозмутимость, как инчучун, могиканин или апач в старых фильмах про индейцев. Но если надо будет убить, я убью. Если опасность почую, я убью, извините, я пока не хочу умирать, подождите, я не решил, когда мне умереть. Но я убью без злобы, как убил бы Костю Ганшина, которого нельзя было не убить. Я бы подловил его на рыбе, ударил в переносицу, наклонил к столу, окрасил хлынувшей из носа кровью картошку и поднесенный уже ко рту жареный кусок с не вынутой еще костью, вдавил горло в край стола, вмял кадык, сломал шею. Представив возможную жестокость, я скрежетнул зубами, сердце застучало. Наверное, на моих внутренних часах высветилось время ужина, время запланированного убийства, вот и застучало сердце, я вспомнил Костю Ганшина, а иначе зачем мне его вспоминать.

— Чего молчишь, ходатайство подписал? — спросил румяный и ответил за меня: — Подписал. Все подписали. Всех вывозят.

И я понял страшное.

Я забыл про ужин, про Костю и его кадык. Румяный — психопат паранойяльный, у него изо рта воняет, но он не дурак.

Это я дурак, поверил в чудо.

Все полосатые ходатайства подписали, даже Сипа. Прав румяный, не хватает наручников. Белый Лебедь увозят куда-то полностью.

Не может быть, чтобы всех на расконвой. Какой Сипе расконвой, ему пуля в первый шейный позвонок уже подарок. Сипа тот еще гаденыш, гёрлфренд подговорила его убить родителей, чтобы жить вместе с ним и квартиру не снимать, он убил мать и отца, и семью соседей Лишиных, и гёрлфренд тоже, ему показалось, так выгоднее, он в своей квартире жил и проституток водил, а соседскую сдавал гастарбайтерам, которых время от времени грабил и убивал, и проституток убивал и их охранников. И ладно бы уличный баклан с неполным средним, Сипа бакалавриат окончил журфака, пока учился, в больнице работал медбратом. Здраво рассуждая, на нем не 22 трупа, а еще дважды по столько, в больнице он не мог не убить кого-нибудь беспомощного, больного или раздетого, а в деле — ни одного эпизода по больнице. Не стану я его окликать.

Счастье мое продлилось 1 час 13 минут примерно: 10 минут в кабинете у майора, пока ходатайство подписывал и на печать смотрел, плюс 3 минуты вывод по коридору, плюс час стояния в душном боксе лицом к румяному психопату.

И кончилось счастье.

А что мешало привстать с табурета, напрячь ноги, прыгнуть к столу, дотянуться до майора и воткнуть «Erich Krause» в его лживый глаз, скорым поворотом нащупать податливую мякоть и продавить до самого зрительного бугра. Ты мне сказку, я тебе стекловидное тело насквозь дырявлю до мозга, мы в расчете, майор.

Ночью, когда уже ноги не держали, начали выводить по списку, проверяли по карточкам, запускали из бокса по лестнице.

Я выбежал к автозаку: 8 шагов, фонарь на высокой ограде, свет от него на ступеньке, железный пингвин.

Конвоиры подхватили меня, с разгону вмяли в автозак, головой в чей-то живот, навалились, закрыли дверь. Кто-то блеванул мне под ноги, хорошо, что не тот, кому я головой в живот, очень хорошо.

Загудели, отъезжая, ворота.

7

В автозаке вспомнил про одежду и ботинки. Майор сказал, выдадут, и наврал. За одно это ему полагается «Erich Krause» в лживый глаз. Из Белого Лебедя — без робы, в тапках, разве можно, ну и что, что июнь, ночью холодно.

Я жалуюсь?

Я не жалуюсь. Простите, сам не знаю, что говорю. Из Белого Лебедя хоть босиком по битому стеклу, хоть в февральскую ночь в сугроб по горло. Живи, майор.

Спасибо, начальник!!!

Автозак ехал и ехал куда-то, и дошло до меня, что в камеру больше не вернусь, и слезы потекли. Пожалел календарики с зачеркнутыми днями. 4 пропали, один при мне, последний, за 2013-й год. 1-й календарик зачеркнут со 2 февраля 2009-го года, в тот день меня закрыли в СИЗО Кресты. В следующих 3-х зачеркнуты все дни, а в 5-м — до 8.06.2013 включительно.

На 1-м календарике я начал зачеркивать дни, само собой, не в 1-й день ареста, у меня тогда и календарика не было, а с середины года, когда стало ясно, что раскрутят на большой срок. Не помню, с какого дня начал зачеркивать дни, но помню, с удовольствием сразу несколько месяцев зачеркнул. Короткое удовольствие, но запомнилось навсегда, потому что с тех пор зараз зачеркивал самое большее 6 дней — это когда накатило в прошлом августе, в изоляторе очнулся.

На 1-м календарике у меня рыжая кошка залезла на уличные часы, украшенные новогодними игрушками, еловыми ветвями и разноцветной гирляндой, на часах 23.55, над кошкой надпись: «Ваша ипотечная компания», под кошкой: «Время покупать квартиру!» Понятный образ — кошку первой пускают в дом новоселы, кошка в дом, радость в нем, смотришь на часы с кошкой, а думаешь про новую квартиру, смотришь на часы, в голове мысль — надо спешить, взять кредит, 5 минут осталось до Нового года, как бы не опоздать, реклама работает, берешь кредит, залезаешь в долги и горбатишься полжизни, пресмыкаешься перед вышестоящими, чтобы не уволили, чтобы зарплату повысили, подхалимничаешь, улыбаешься им и любимчикам ихним и стервам, которые к ним прилипли, ходишь на корпоративные праздники, лизоблюдишь, за столом сидишь со скучными подлецами, встаешь, требуешь тишины и тостами угождаешь, выпить предлагаешь за них, говоришь, повезло вместе работать, танцуешь со стервами и любезничаешь, а ночью зубами скрежещешь и плачешь от бессилия и представляешь, как ты их будешь убивать — непосредственных начальников, саркофагов вонючих, которые тебя в каждодневного раба превратили, генеральных директоров и менеджеров среднего звена, троксов и силфов, которые присвоили твой труд и ум, банкиров-кожеедов, которые кредит выдали под процент невъебенный, страховщиков, клещей трупных, которые мертвечиной живут и мертвечиной дышат. А стервы их, люцилии зеленые, пускай себе живут, дожидаются старости, квасятся квашнями, жиром расплываются. Я смотрел на календарик каждый день, начиная с августа 2009-го года и до 31 декабря, поэтому легко вспомнил телефоны ипотечной компании, по которым люди звонили и договаривались о кредите, адрес офиса, сайт и, само собой, красные цифры 2009, год катастрофы моей жизни.

Задержали меня в Москве, хотел улететь куда-нибудь без визы, билет купил без проблем, а в аэропорту на регистрации подошли милиционеры, унылые, усталые, безжалостные, я тогда не соображал ничего, сейчас бы до Казахстана доехал на фуре, потом в Азербайджан по Каспию с рыбаками или на грузовом пароме, на автобусе через Грузию в Турцию, а в Турции я уже не нужен никому, я ведь не террорист, обычный убийца, хорошим людям никакой от меня опасности. Задержали меня 29 января 2009-го года, но в Кресты привезли 2 февраля. На первом календарике 28 дней в январе не зачеркнуты. 29, 30, 31 января и 1 февраля я отметил точками, эти 4 дня к общему сроку не прибавляются, это промежуточные дни между волей и тюрьмой, потому что арест оформили 2 февраля.

Я хранил календарики бережнее, чем письма.

На кой черт мне письма? Я их наизусть помню, хотя глупые они, пустые по смыслу. Но хранил и письма, потому что разрешено. Я получал письма в 2009-м и в 2010-м годах до июля, накопилось 34 письма: 29 получил, когда в Крестах сидел, в ПБ № 3 Скворцова-Степанова — 1, в ГНЦП Сербского — 2, в Белом Лебеде — 2.

Я заставил себя не думать о 2009-м, вспомнил свой 2-й календарик, на 2010-й год. На нем в углу красный логотип «ЦИН РТИ», точная расшифровка мне неизвестна. Под логотипом спираль стального цвета и перечень продукции столбиком: «Рукава и шланги. Ремни клиновые. Рукава РВД. Техпластины. Ленты конвейерные. Кольца уплотнительные. Сальники, манжеты. Паронит. Стеклоткань. Фторопласт. Капролон. Текстолит. Оргстекло. Набивки. Винипласт. Изолента. Лакоткань. Полиуретан». Я не знаю, что такое «рукава РВД» и «паронит», об остальном догадываюсь.

В январе, феврале и марте 2010-го года я хотел умереть, я сидел в Крестах и очень хотел умереть, если бы я умер до суда, меня бы отдали родителям. Я мечтал, они похоронят меня на Южном кладбище под скучным небом в сырой и холодной земле, но похоронят рядом с теми, кого я люблю. Я мечтал, сгнившее мое мясо через год дожди разбавят до черной водицы и просочат в неосушенное болото на краю территории, еще через год из меня вырастет рогоз, а из тех, кого я люблю, вырастут лилии. Летом на моих острых листьях будут сидеть стрекозы, ветер будет трясти мои бархатные коричневые цветы-сосиски и наклонять их к лилиям, и мы снова будем вместе. А над моими костями — кости в болоте долго гниют, из них через 500 лет что-нибудь вырастет, не раньше — родители поставят габровый памятник, резчик вырежет меня по фотографии, приукрасив немного, родителям понравится: спокойное мудрое лицо, губы тронула горькая улыбка, морщины на лбу ровные, прямые, как у хорошего человека, правый глаз больше левого, как у всех творческих личностей, 1970–2010, «Спи спокойно, любимый сын», или «Мы простили, Господь простит», или «Ошибок сделал много, а жизнь всего одна», или самое обычное «Помним, любим, скорбим». Нет, все-таки «любимый» и «любим» родители постеснялись бы написать, они всегда людей стеснялись, всяких людей, и тех тоже, которые по кладбищу гуляют и на могилы смотрят и обсуждают, кто похоронен, чего добился в жизни, беден или богат, зря развелся и на молодой женился или зря не развелся, жена, дура старая, в могилу свела, рано умер или не рано, мог еще пожить или не мог, никогда не болел, врачи залечили, или сам здоровье угробил, а врачи много раз с того света вытаскивали. Кто этот Жилин Иван Георгиевич, со спокойным мудрым лицом, 1970–2010? Да это тот, кто сделал много ошибок, умер в Крестах, если б не умер, на пожизненное сел, шестерых убил, жаль, но не его, конечно, а жаль, смертную казнь отменили.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.