Внутри - Евгений Гатальский Страница 18

– Мне скучно, – говорит Клэр голосом тяжелобольного человека.

Я киваю головой – не то, чтобы я понимаю ее печаль – просто, без значения, киваю головой.

– Женщина в латексе там? – Я указываю на неосвещенное пространство за спиной Клэр.

Клэр думает.

– А Ривьера, Ривьера там?

Клэр думает – я уже понял, что незнакомец в ее теле просто не хочет отвечать.

Я поднимаю руки, будто призываю к миру, и говорю:

– Да, можешь не отвечать. Но я задам тебе один вопрос, на который ты, если хочешь, можешь ответить. Хорошо?

– Можешь ничего не говорить.

Лицо Клэр становится потрясенным, во мне скользит что-то неуловимое – все это занимает крошечную долю секунды, после которой Клэр говорит:

– Я поняла, что ты хочешь спросить. Это возможно. И знаешь, кстати, почему я решила ответить на твой вопрос?

Разумеется, я не знаю, и незнакомец в теле Клэр это знает, поэтому он голосом Клэр отвечает:

– Потому что ты ни в чем не виноват.

Я ничего не понимаю, поэтому спрашиваю:

– А в чем я мог быть виноват?

– Когда-нибудь ты узнаешь об этом. Но не сегодня.

Я размышляю об услышанном. Изначально я хотел узнать у незнакомца про то, как это вообще возможно – вселяться в чужие тела, и даже тот факт, что незнакомец ответил мне, не прояснил для меня ровным счетом ничего по причине туманности данных ответов.

– Хочешь узнать все и сразу, Олег?

Я не знаю, кивать мне или качать головой. Я смотрю куда-то в сторону и стараюсь ни о чем не думать.

– Не пытайся скрыть от меня свои мысли. Ты уже понял, что это невозможно.

Я смотрю в глаза Клэр, пытаюсь увидеть в них чужого человека, но вижу всю ту же Клэр.

– Я знаю, ты хочешь узнать, как это возможно, – продолжает она. – И такое желание естественно. Не каждому человеку удалось понять то, что удалось понять тебе.

– Это же абсурд, – говорю я. – Мозги, пытка, чужая агрессия в собственном теле. Я думал, что если это и вправду существует, то оно работает менее… заметно.

Клэр понимающе кивает.

– Так оно на самом деле и работает.

Затем задумывается и добавляет:

– Считай меня исключением, которое подтверждает правило.

– Хорошо, – просто говорю я. Я сама покладистость.

За моей спиной звучат сирены. Возле моего Фокуса останавливается патрульная машина. Я не смотрю в ее сторону, смотрю на Клэр. Хочу верить, что полиция не по мою честь.

– Олег Ривник?

Я тяжело вздыхаю. Поворачиваюсь к подошедшему полицейскому. Блондин, гладко выбрит, блестящий в свете утреннего солнца жетон. Клэр… она просто закрывает дверь перед моим носом.

– Вы подозреваетесь в убийстве Уайта Пауэрса…

– Надо же? – перебиваю я.

Полицейский выжидает крошечную паузу, затем достает наручники. Его напарник, очень худой и безликий, стоит в стороне с пистолетом в руках. Полицейский-блондин надевает на мои запястья наручники, я не сопротивляюсь. Смысла нет. Я прошу неизвестного вторженца освободить меня, чтобы я мог преспокойно встретиться с Сэнди в аэропорту Лос-Анджелеса, но в то же время я подозреваю, что именно вторженец виноват в моем аресте.

А тем временем полицейский-блондин говорит:

– Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством. Вы понимаете свои права?

– Понимаю, – говорю я.

– Если вы не гражданин США, вы можете связаться с консулом своей страны, прежде чем отвечать на любые вопросы.

– Я гражданин США.

– Ну что ж… – Полицейский-блондин кивает напарнику, и тот стреляет ему в лоб. Я, в наручниках, падаю вместе с трупом – вернее, труп падает на меня. Кровь фонтаном бьет мне в лицо. Металлический запах забивается мне в ноздри. И как же я, в этой кровавой маске, попаду в аэропорт?

Худой и безликий полицейский пинком сбрасывает с меня труп, поднимает выпавшие ключи и снимает с меня наручники.

– Зачем было нужно устраивать этот спектакль? – спрашиваю я, и спрашиваю, как мне кажется и на что я надеюсь, вежливо.

– Спектакль? – переспрашивает полицейский, видит кровь на моем лице, видит труп под своими ногами и без раздумий стреляет в меня.

Все-таки не стреляет. Кровавое пятно расползается по униформе, и полицейский падает поверх своего напарника. Их трупы образуют собою жуткий крест.

Я вытираю кровь с лица. Теперь мои руки в крови. Мне необходим хороший душ.

– Помыться у тебя не получится.

Я поворачиваюсь и вижу перед собой виновную в смерти безликого полицейского. Пистолет в ее руках сливается с обтягивающим костюмом.

– Хочешь есть? – спрашивает женщина в латексе, и спрашивает громко.

– Прошу тебя, не начинай все…

Мое колено разрывается от боли. Женщина в латексе выстрелила мне в ногу!

– Хочешь есть?

Я облокачиваюсь спиной на патрульную машину. Кровь из моей ноги стекается к кровавой луже у креста из трупов.

– Хочешь есть?

От шока, хотя нет, скорее от боли, я не могу вспомнить правильные ответы. Решаю ответить "нет".

– Может, съешь что-нибудь?

Мучительно вспоминаю правильный ответ и выдыхаю.

– Спасибо, я не хочу есть.

Женщина в латексе запирает за собой дверь. Спустя пару мгновений дверь открывается – и на пороге стоит Клэр.

– Зачем ты все это делаешь?

– В одних телах я играю одну роль, в других – другую.

– Тебе, я вижу, очень нравится превращать жизни людей в абсурд.

Клэр смотрит на меня несколько… невинно?

– Люди сами виноваты, – говорит она.

Я рычу от боли. Из моей ноги, наверное, вытекла вся кровь. Прохожие обходят стороной этот чертов дом на Герреро-стрит. И правильно делают.

Хотя… не исключено, что их заставляют обходить этот чертов дом стороной…

– Ты не одна такая?

– В смысле?

– Посмотри в моей голове, если не понимаешь…

Очередное еле уловимое изменение в лице Клэр. Странно, что я вообще их улавливаю…

– Ты действительно хочешь знать, есть ли кто-то еще, кроме меня?

Я киваю головой.

– Ты слишком много знаешь, чтобы узнать это прямо сейчас.

Как же больно! Будто бы кто-то поворачивает в моем колене нож.

– Хватит этих ебаных загадок! – ору я. – Убей меня прямо сейчас!

– Я не могу.

– Тогда вселись в тело этой сраной женщины в латексе!

– Ей не понравится, если она узнает, как ее на…

Клэр падает лицом вниз. На улицу выходит мужчина с канделябром в руке и непонимающе смотрит на трупы возле