Хантер Томпсон - Страх и отвращение в Лас-Вегасе Страница 19

На окраине Вегаса я притормозил у местной аптеки и купил две кварты «Золотой» текилы, две упаковки по пять штук «Чивас Регаль» и пинту эфира. Меня подмывало спросить насчет амил нитрата. Моя грудная жаба снова начала давать о себе знать. Однако у аптекаря были глаза подлого истеричного баптиста, и связываться с ним не хотелось. Я сказал ему, что мне нужен эфир, чтобы избавиться от дрожи в ногах, но это был перебор… К тому времени он уже упаковал его и выбил чек. Он не парился. Эфир ему был по хую.

Мне было интересно, что он скажет, если я спрошу его о «Ромилэре» по 22 доллара и о баллоне веселящего газа. Наверное, он бы мне их продал. Почему бы и нет? Свободное предприятие… Давай народу то, что он хочет, — особенно этому провонявшему от пота, шизанутому парню с дрожью в ногах и ужасным кашлем, не считая грудной жабы и богомерзких сосудистых спазмов, выворачивающих наизнанку каждый раз, когда он находится на солнце. «Мне кажется, офицер, этот парень чувствовал себя неважнецки. Черт его побери, но откуда я мог знать, что он направится прямо к своей машине и начнет со страшной силой закидываться этими веществами?» Действительно, каким образом я мог это узнать? Я на мгновение замешкался у магазинной полки, а затем взял себя в руки. И пулей вылетел к тачке. Идея полностью сойти с ума от веселящего газа в разгар Наркотической конференции окружных прокуроров определенно несла в себе некое извращенное очарование. «Не в первый день, — подумал я. — Это оставь про запас. Какой смысл, если тебя свинтят и дадут срок еще до начала конференции?». Я свистнул на стоянке журнал «Review», но сразу же выбросил его, едва дочитав заметку на первой странице:

ИСХОД ХИРУРГИЧЕСКОЙ ОПЕРАЦИИ ПО ПЕРЕСАДКЕ ГЛАЗНЫХ ЯБЛОК СОМНИТЕЛЕН

БАЛТИМОР (ЮПИ) — В эту пятницу врачи заявили, что они сомневаются в успехе операции по пересадке глазных яблок молодому человеку, который вырвал себе в тюремной камере глаза, не выдержав побочных эффектов передозировки наркотика.

Чарльз Иннес Младший, 25 лет, подвергся операции в четверг вечером в Госпитале Мэрилэнд, но врачи говорят, что пройдет немало времени, прежде чем они смогут дать окончательное заключение об исходе операции.

В официальном заявлении, сделанным госпиталем, говорится, что до хирургического вмешательства оба глаза Иннеса не реагировали на свет и вероятность восстановления такой реакции ничтожно мала.

Иннес, сын известного Республиканца из Массачусетса, был найден в четверг в камере тюремным надзирателем, показавшим, что Иннес полностью вырвал себе глазные яблоки.

Иннес был арестован в среду вечером, когда расхаживал голым по округе, неподалеку от своего дома. Он был подвергнут медицинскому осмотру в благотворительной клинике, а затем препровожден в камеру. Полиция и один друзей Иннеса утверждают, что он передознулся транквилизаторами для животных.

Полиция сообщает, что этот наркотик — ПиСиПи, продукт компании «Парке-Дэвис», который прекратили продавать для лечения людей после 1963 года. Тем не менее, представитель «Парке-Дэвис» высказал предположение, что этот наркотик можно купить на черном рынке.

«Если его принимать в чистом виде, — пояснил представитель компании, — действие ПиСиПи не превышает 12—14 часов». Однако эффект от воздействия препарата в комбинации с такими галлюциногенами, как ЛСД, неизвестен.

В прошлую субботу Иннес сказал соседу, что у него что-то происходит со зрением, и он больше не может читать. Это было на следующий день после того, как Иннес в первый раз принял этот наркотик.

В среду вечером, по словам полиции, Иннес предположительно находился в состоянии глубокой депрессии, и был настолько невосприимчив к боли, что даже не кричал, когда вырывал себе глаза...

2.

Еще один день. Еще одна тачка с откидным верхом…

И еще один отель, полный легавых

В первую очередь надо было избавиться от Красной Акулы. Это и ежу понятно. Слишком многие могли бы узнать ее, особенно полиция Вегаса; хотя, насколько им было известно, машина уже вернулась домой в Лос-Анджелес. Последний раз ее видели мчащейся на предельной скорости через Долину Смерти по межштатной пятнашке. Остановлена и предупреждена в Бейкере ДПК… потом неожиданно исчезла…

Я интуитивно чувствовал, что последнее место, где они будут ее искать, — стоянка проката автомобилей в аэропорту. В любом случае мне нужно было туда заехать, чтобы встретить своего адвоката. Он должен был прилететь из Лос-Анджелеса во второй половине дня.

Я довольно тихо ехал по фривэю, мобилизовав все мои нормальные инстинкты для обуздания нестерпимого желания врубить дикую скорость и ни с того ни с сего изменить маршрут, пытаясь при этом оставаться незаметным. А когда я добрался до места, то припарковал Акулу между двумя старыми автобусами военно-воздушных сил на «вспомогательной» стоянке за полмили от терминала. Очень высокие автобусы. Делай так, чтобы как можно сильнее затруднить поиски этим скотам. Небольшая прогулка на свежем воздухе еще никому не вредила.

Добираясь до терминала, я успел вспотеть как свинья. Но ничего ненормального. У меня есть склонность изрядно потеть в теплом климате. Моя одежда промокала насквозь от рассвета до заката. Сначала это меня беспокоило, но, когда я пришел на прием к доктору и описал ему мои обычные ежедневные возлияния, прием отравы и наркотиков, он сказал, чтобы я пришел к нему снова — в том случае, если потовыделение прекратится. А это, по его словам, будет очень опасным симптомом — признаком того, что мое тело безнадежно переутомилось, и абсорбирующий аппарат совершенно вышел из строя. «Я глубоко верю в естественный процесс, — заявил он. — Однако в вашем случае… хм… Я не нахожу никакого прецедента. Мы просто должны подождать, посмотреть, а затем поработать над тем, что осталось».

Два часа я провел в баре, запивая чередой «Кровавой Мэри» Ви-8, транквилизатор-релаксант диетологического свойства, и наблюдая за прилетом самолетов из Лос-Анджелеса. За последние двадцать часов я не ел ничего, кроме грейпфрутов, и моя голова, сорвавшись с мертвого якоря, дрейфовала в океане бушующего хаоса.

«Следи за собой получше, — убеждал я себя. — Ведь на самом деле существуют пределы нагрузок, которые может выдерживать человеческое тело. Ты же не хочешь свалиться с копыт прямо здесь в терминале, с хлынувшей из ушей кровью. Только не в этом городе. В Лас-Вегасе принято убивать слабых и душевнобольных».

Я осознал это, и оставался спокойным даже тогда, когда в глазах появились потные кровавые мальчики, означавшие каюк. Но это прошло. Я увидел, что официантка, разносящая коктейли, начинает нервничать, заставил себя подняться и задыхаясь вышел из бара. Никаких признаков моего адвоката.

Теперь вниз к ВИПовской конторе по прокату автомобилей, где я обменял Красную Акулу на белый кадиллак с откидным верхом. «Этот проклятый Шевро доставил мне слишком много неприятностей, — заявил я им. — У меня такое чувство, что люди начинают меня опускать, особенно на бензозаправках, когда я должен выйти из машины и открыть вручную капот».

— Ну… разумеется, — сказал человек за столом. — По-моему, вам нужен один из наших 600-ых Мерседесов «Таун-Круизер Спешиал» с кондиционером. Вы даже можете заправлять ее собственным бензином, если хотите; мы предоставляем такую возможность…

— Что я, по-вашему, выгляжу, как чертов наци?! — взорвался я. — Или я возьму настоящую американскую машину, или я вообще ничего не возьму!

Они тут же вызвали белый «Коупа да Вилле». Все пошло как по маслу. Я сидел на красном водительском сидении и, касаясь соответствующих кнопок, чувствовал малейший рывок машины, сливаясь с ней воедино. Она была замечательной: на десять штук хитроумных примочек, дорогих спецэффектов, стекла выскакивали от одного только легкого прикосновения, как лягушки из пруда, в который кинули динамит. Белый верх поднимался и опускался словно на американских горках. Приборная доска была полна эзотерических лампочек, циферблатов и расходомеров, назначения которых я так и не понял. Однако я совершенно не сомневался в одном: в том, что я сижу в исключительной тачке. Этот Кадди не снимался быстро с места, как Красная Акула, но уж тронувшись — на скорости около восьмидесяти — чистая чума «на мази», и полет на этой элегантной, роскошной громадине, рассекающей пустыню, был сравним лишь с полуночной гонкой на старом «Калифорнийском Зефире».

Я уладил всю сделку с помощью кредитной карточки, которая, как позже выяснилось, была «аннулирована», — стопроцентное мошенничество. Но Большой Компьютер меня еще не засек, и я по-прежнему оставался рисковым толстосумом с золотой кредиткой.

Позднее, возвращаясь к этой авантюре, я почти слово в слово восстановил беседу, почти тотчас же последовавшую за этой операцией.