Дарен Кинг - Boxy An Star Страница 19

Парень в широких штанах возвращается в дом из ночного сада. Ну, куда он ходил.

Мы со Звездочкой сидим на цветастой ладошке большого сказочного великана. Ну, на диване в цветочек. Мы сидим на диване, уже на таблетках. Не в смысле, что эти таблетки у нас под попой, а в смысле, что мы их съели. Эти таблетки, которые кукловод бросил Звездочке, и она не смогла их поймать, и потом собирала их с пола, потому что он так на нее посмотрел, кукловод, что нам сразу же стало ясно: если их не собрать все до одной, он вообще ничего нам не даст. И это после того, как мы столько проехали в поезде. Просто чтобы отдать им таблетки. Ну, этим людям, которым мы их отдали. Этим людям, которые впустили нас в дом и усадили на эту ладошку сказочного великана, где мы сейчас и сидим. На таблетках. Это их дом, и рука великана — тоже вроде как их рука, ну, то есть она великанская. В смысле, принадлежит великану. Который из сказки.

Звездочка говорит:

— Это не их рука.

— Что?

— Это не их рука.

— Да.

Это не их рука, а великанская. Это...

Звездочка говорит:

— Точно не их.

— Что?

— Ну, рука.

— Да, — говорю. — Это рука большого сказочного великана, и мы сидим у него на ладошке.

— Нет, я хотела сказать...

— Он нас держит в руке, — говорю. — Держит и не дает упасть. Потому что он добрый. Ну, великан.

— Нет, я про руку. Не про великана. Это не их рука, правда?

— Нет, — говорю. — Это рука великана.

Звездочка говорит:

— Ну, тогда все в порядке.

Это рука большого сказочного великана, который держит нас на ладошке и не дает нам упасть. А мы на таблетках, и нам хорошо и уютно.

Все-таки классно, что есть таблетки.

И классно, когда они есть у тебя и их можно съесть.

Мы со Звездочкой всегда принимали таблетки. Еще со школы, когда были маленькими. И всегда будем их принимать, даже когда станем совсем-совсем взрослыми, и пойдем на работу в фирму, и будем делать там всякие умные вещи, ну, которые делают люди, кто работает в фирмах, и у меня будет костюм, такой темно-серый в белую полоску, и даже галстук. Но мы все равно будем кушать таблетки. В туалете, в автобусе, дома на кухне, пока наша жена накрывает стол к ужину. И после ужина — тоже. И на улице, когда переходишь дорогу, сначала — туда, а потом - обратно. Вообще это очень непросто: быть взрослым, Но мы будем кушать таблетки. И даже Звездочка, даже когда у нее в животе заведется ребенок, и когда он родится, и ему надо будет придумывать имя.

— Ствол. — Звездочка говорит: — Ведь это не их рука, правда?

— Да, не их. Я же тебе говорил, что не их.

Звездочка кивает:

— Ну, тогда хорошо.

У нас всегда будут таблетки. Нам их будет давать Коробок, чтобы мы их отвезли, куда нужно, и отдали тем людям, которым, он скажет, их надо отдать, и получить за них денежку, за таблетки, и отдать ее, денежку...

Погодите. Что там про денежку? Я что-то не помню, чтобы нам...

Звездочка говорит;

— Это рука великана, да, Ствол? Рука сказочного великана, а не этих парней, ну, которые тут живут. И не девушки, правда? Это рука великана. Да, Ствол?

— Что?

— Это не их рука, а великана. Хоти это их великан, да?

— Звездочка, я тут пытаюсь кое-что вспомнить, и ты постоянно меня сбиваешь. Только я начинаю что-то вспоминать, как тебе обязательно надо заговорить, и я сразу все забываю. Это действительно важная вещь, но я никак не могу ее вспомнить. Из-за тебя.

— Ага.

Ну вот. Теперь я уже точно не вспомню. Было что-то такое, что мы должны были сделать, но не сделали. А что, я забыл.

— А что за важная вещь? — Звездочка говорит: — Ну та, которую ты вспоминал?

— Я забыл.

— Значит, она не такая уж важная, раз ты забыл. — Звездочка говорит: — Если бы она была важная, ты бы ее не забыл.

— Нет. — говорю. — Это действительно важная вещь. И я, похоже, ее забыл.

— Главное, мы съели таблетки. Вот это действительно важно. А все остальное уже не важно. — Звездочка улыбается и говорит: — Вещь, которую ты забыл, она совсем даже не важная. Она может быть важной, только если из-за нее у нас не будет таблеток или нам придется расстаться. А мы не расстались, мы вместе. И съели таблетки.

— Ага.

Звездочка говорит:

— По-настоящему важная вещь, которую нельзя забывать никогда, это такая, которая, если ее забыть, отдалит нас друг от друга, или нас — от таблеток, или таблетки — от нас.

Мы со Звездочкой съели таблетки и сидим на ладошке сказочного великана, и это действительно важно. А все остальное и вправду не важно. Потому что мы съели таблетки. Те, которые нам дал этот парень, ну, который весь в черном; за то, что мы привезли им таблетки. Ну, этим ребятам, которым мы их привезли. Мы съели их все, мы со Звездочкой, все, которые нам дали, это хорошие стразы и классно вставляют, потому что их дал Коробок, а у него всегда очень хорошие стразы, когда они у него бывают, а бывают они всегда, и поэтому они всегда очень хорошие. Если вам вдруг понадобятся таблетки, берите их только у Коробка.

Звездочка говорит:

— Ствол. Можно задать тебе один вопрос?

— Давай задавай.

— А ты ответишь? На мой вопрос?

— Да, — говорю. — Я отвечу. Задавай свой вопрос. Только чтобы он был не про глупости, хорошо? Потому что я не собираюсь сейчас заниматься глупостями, когда мы в комнате не одни, и все на нас смотрят.

— Нет, он совсем не про глупости. Но это действительно важный вопрос. — Звездочка говорит: — Это про великана. Про его руку. На которой мы сейчас сидим. Про сказочного великана.

— И про большого.

— Ага, про него.

— Тогда задавай свой вопрос.

Похоже, я знаю, о чем она спросит.

Звездочка говорит:

— Это точно не их рука? Потому что если это их рука, тогда нам лучше на ней не сидеть.

— Почему?

— Потому что тот парень, который в очках, смотрит на нас как-то странно, как будто не хочет, чтобы мы тут сидели.

— Ага. — Я смотрю на того парня, который смотрит на нас как-то странно, как будто не хочет, чтобы мы тут сидели. — Ты не хочешь, чтобы мы тут сидели?

Кукловод поднимет очки на лоб.

— Да мне глубоко фиолетово, где вы сидите. Господи Боже . Вам, кстати, еще не пора уходить? Уэйн, ты зачем их впустил?

Парень, который в широких штанах, говорит:

— Ты сам сказал, чтобы они заходили, Лен.

— Ты какой-то сегодня сердитый, Ленни. — Девочка с длинными волосами качает головой, и ее волосы тоже качаются. Вместе с ее головой. — Их таблетки ты взял очень даже с большим удовольствием, так что мог бы и не грубить людям. Они же тебе не мешают. Пусть пока посидят. Все равно им сегодня уже не уехать, поездов больше нет.

— Ладно, но завтра я лично отволоку этого парня на вокзал. Сразу, как только проснемся. И прослежу, чтобы он уехал на первом же поезде.

Девочка с длинными волосами говорит:

— Нет. Ленни. Завтра они никуда не поедут. Они пойдут с нами вечером на концерт. Да, Ствол? Вы пойдете? На Дэнни Страйкера, в «Виндзор»?

Кукловод говорит:

— У нас нет места, где им ночевать.

Девочка с длинными волосами трогает свои длинные волосы.

— Ствол может лечь у меня.

— Нет, нет и нет. Это мой парень, и он спит только со мной. Да, Ствол? — Звездочка сердито хмурится, как всегда, когда сердится.

— Э... — Кукловод задумчиво чешет в затылке. — На самом деле, Звездочка... Я подумал, что ты можешь спать у меня. Как раз собирался тебе предложить. Только ты не подумай ничего такого. У меня есть очень хороший спальник. Армейский, немецкий. Очень удобный.

Девочка с длинными волосами говорит:

— Погоди, Лен. Ты же только что говорил, что им нельзя тут оставаться. Потому что у нас нет места. А теперь ты приглашаешь ее к себе в комнату, чтобы она там спала. Ты такой лицемер, Леонард, котик. Ты хочешь, чтобы она осталась, а Ствол пусть гуляет на улице, во дворе.

— Я не хочу, чтобы он гулял у меня во дворе.

— Слушай, Ленни. Леонард, котик. А пусть они спят на диванчике. — Девочка с длинными волосами говорит: — Они, похоже, к нему привязались. Как только съели таблетки, сразу здесь и засели. Сегодня пусть спят на диванчике. А завтра что-нибудь придумаем.

И мы со Звездочкой спим на диванчике. Засыпаем, наевшись таблеток по самые уши. На мягкой цветастой ладошке большого сказочного великана. Который хороший и добрый.

Мы все вместе заходим в бар. Через такую вертушку, которая дверь. Мы со Звездочкой, парень в широких штанах, кукловод и девчонка с длинными волосами. Атмосфера такая... отвязная, но добрая, как в свингующих шестидесятых. Концерт уже начался. Этот певец, ну, который поет, он поет очень классно. Выкладывается по полной. Весь в своей музыке. Держит свой золотой микрофон, такой большой, длинный и толстый, как большой безобразник. Он во всем черном, певец, и еще у него есть усы, тоже черные, и черные волосы, зачесанные назад и намазанные гелем, и золотые часы на руке, и золотая серьга в ухе в виде большого креста, и золотые пряжки на ботинках. Ему надо быть осторожнее, а то поскользнется на пролитом пиве и свернет себе шею.