Маленький нью-йоркский ублюдок - Раскин М. Дилан Страница 19

Проснувшись на следующее утро в своей сумрачной комнате в Тинли-Парк, я обнаружил, что настроение повернулось на 180 градусов: ни квартиру, ни работу ехать искать уже совсем не хотелось. Теперь это все казалось слишком сложным, ведь я еще пребывал в эйфории по поводу своей свободы от каких-либо сложностей. В этом состояла главная причина. Поэтому я продолжал валяться в постели и тянуть время. В результате решил поехать к Мэри в Элмхерст, а оттуда двинуть в какой-нибудь музей в центре Чикаго. Если уж начистоту, понятия не имею, откуда взялась эта идея с музеем. Вот такое появилось желание, да и наличности, чтобы протянуть еще пару дней, оставалось порядком. Так-то, только дай мне денег — и глазом не успеешь моргнуть, как я все просажу. Вот почему я никогда не сколочу капитала. Слишком я импульсивный, чтобы беречь, не говоря уже о том, чтоб копить. Последние пару недель я пытался обращаться с ними как-то аккуратней, но совершенно без толку. Только на прошлой неделе взял и выкинул последние двадцать баксов на шерстяную шапочку, хотя у меня уже две таких, к тому же еще и потеплело. Когда речь о деньгах — лучше махнуть на меня рукой. Может, так оно и лучше. Без гроша в кармане как-то легче. Лучше для моего душевного состояния.

Ну ладно, я проваландался до десяти, потом пошел в душ и по-быстрому оделся. Натянул старую толстовку с капюшоном и голубые джинсы. Захватил бейсболку и выбрался из темного гостиничного номера. Хотел было зайти позавтракать в «Крэкер Бэрел» за углом, да испугался, как бы в ожидании, пока меня обслужит какой-нибудь стремный чел в шапочке, меня не застали врасплох волшебные пузырьки. Я по полной забил на завтрак и поехал в Элмхерст.

В бардачке у меня лежала карта, и я постоянно с ней сверялся, дабы убедиться, что двигаюсь в правильном направлении. Поездка от Тинли-Парк до Элмхерста далась довольно легко. Практически все время по прямой по шоссе 294. Но, признаюсь, к тому, что я увидел, когда доехал, я был совершенно не готов. Понимаю, что и раньше рассказывал про довольно чудные местечки, но Элмхерст — это отдельная песня. Только я пересек границу города, как почувствовал себя далеко не в своей тарелке. Настоящий нацистский городок. Нет, я серьезно, город был настолько отполированный и фешенебельный, что просто невероятно. Огромные белые дома повсюду, школьные автобусы со знаками «стоп», грузовички с мороженым на каждой второй улице. Шизовейший город. Ноль в ноль как из тех фильмов для тинейджеров, которые показывают днем, в которых всегда нереально задвинутый сюжет про то, как какая-нибудь учительница младших классов сводит своего мужа с ума, потому что он не трахает ее должным образом или не дает ей водить кабриолет. И если вы думаете, что я сильно преувеличиваю насчет этого места, то послушайте-ка, что гласит надпись на въезде: «Добро пожаловать в Элмхерст — гордость страны». Это я к тому, что чего ожидать от города с такой табличкой на въезде? Добро пожаловать в ад, ребята. Да уж, я, наверное, неслабо там выделялся. Если вы знаете кого-то, кто бывал в Элмхерсте, спросите. Проверьте, согласится ли он со мной. Послушайте его мнение, считает ли он, что я преувеличиваю. Хотя, зная нынешний народ, можно рассчитывать лишь на то, что городок похвалят как красивое местечко. Может, они и правы, может, смотреть на него приятно, но такой парень, как я, который провел детство на теннисных кортах правительственных застроек, чувствовал себя в этом городе неловко, как в трусах слишком маленького размера, которые нестерпимо жмут.

Мэри работала в «Старбаксе», несколько раз она упоминала, что он находится в центре Элмхерста. Ладно, говорил я себе, розыскные способности у меня что надо. Я не какой-нибудь там следопыт хренов, но нюх у меня, как у бладхаунда. Я могу учуять все, что ни попросите. Так что найти центр Элмхерста особой трудности для меня не составляло. Единственно напрягало то, что я нервничал и мне было не по себе. Этот фашистский городок жутко меня давил. Да, он был красивым, но выглядел совершенно по-фашистски. Повсюду этот нацистский полицейский патруль, я еще счастливо отделался, что меня не остановили. Кроме шуток. Больше чем уверен, попадись им на глаза мои нью-йоркские номера, я бы эту историю уже через посредника рассказывал, точно говорю.

В общем, нашел я все-таки этот «Старбакс», где работала Мэри. Не то чтобы это представлялось великой тайной города, но как бы то ни было, я его нашел и припарковался через дорогу. Стоянка разрешалась только на два часа, местные фашисты-парковщики ходили туда-сюда, помечая всем шины. От этого городишки у меня мурашки по спине бегали. И от людей, которые там жили. Клянусь, что когда я вылез из машины, каждый прохожий окинул меня недобрым взглядом. Более чем уверен, они сразу просекли, что я нездешний, но это обстоятельство никоим образом не проливает свет на причину столь злобных взглядов, какими на меня косились. И причем в основном пожилые. Обычно не ожидаешь, что люди в возрасте ограниченные и злобные, а на самом деле они такие и есть. Ну прямо как пенсионеры во Флориде. Вы в курсе, что один из таких отслуживших свое флоридских дедушек как-то раз в меня плюнул? Да, плюнул. Я был помладше и ездил туда на каникулы, так одному из старперов не понравился сам факт моего существования на земле, и он плюнул мне прямо в лицо. А плюнуть в отместку или дать ему по морде я не мог. Не считаю я правильным бить стариков. Все равно, что трехлетних детей. Однако очень уж меня это взбесило, и я показал этому сливомордому, что к чему. Эти проклятые старики! Да таких нацистов, как некоторые из них, еще поискать.

Ну вот, перешел я через дорогу к кафе «Старбакс». Вообще-то кофе я ненавижу, да и всех, кто его пьет тоже, и вообще сторонюсь таких кофеен как чумы, но конкретно это заведение было вполне нормальное. Там у них стояли приятные такие диванчики и столы, сдвинутые вместе у стойки. Народу было битком — все, в основном, местные элмхерстовские фашисты. И, кстати, на входе толпилась очередь, мне, как идиоту, пришлось пристроиться в конец и высматривать Мэри. За прилавком я ее не увидел и даже на секунду подумал, может, она вообще тут больше не работает. И скажу честно, пердел как ненормальный. В этом городишке я дико психовал, выдавая настоящие нервозные звучные залпы. Если я чувствую себя не в своей тарелке, газы так и рвутся на свободу. Мне было неловко перед теми, кто стоял рядом, потому что стрелял я по обоим флангам. Не мог удержаться. Может, поэтому все так на меня и пялились. Буквально каждый из этого нацистского отродья оглядывал меня с ног до головы, прям как те жертвы инцеста в «Хэмптоне». Впрочем, я старался игнорировать этих завсегдатаев «Старбакса». Боялся, как бы не вызвали фрицев-полицейских. Мне, однако, подфартило. За секунду до того, как я уж решил было сваливать, Мэри выглянула из кухни. Она, должно быть, в тот день работала «за сценой». С Мэри я не виделся целый год, так что она вполне могла меня не узнать. Я решил подкрасться к ней незаметно. Для конспирации, чтобы скрыть лицо, надвинул кепку. Может, это было и глупо с моей стороны.

— Ни хрена себе! И это вы сервисом называете? — сказал я. Притом громко сказал. Все вкушающие кофе гитлеровцы как один приготовились впиться в меня когтями. Хорошо, что Мэри меня сразу признала. Даже боюсь предположить, что бы случилось, не узнай она меня.

— Дилан! Боже мой! Как тебя сюда занесло? Мэри всегда звала меня по среднему имени — Дилан. Но не суть, она расплылась в дружелюбной улыбке, что было мне чрезвычайно приятно, учитывая, где я находился. И еще у нее был вид, будто ее застигли врасплох, как оно, полагаю, и было. Эта девушка целыми днями околачивалась на работе. Поэтому я и рассчитывал найти ее там. Она заслуживала ордена Пурпурного Сердца, который выдают за особое усердие и отвагу. НУ ладно, я перегнулся через стойку, обнял ее, а потом поведал, как слинял из Нью-Йорка и что теперь ищу квартирку где-нибудь на Линкольн-Парк.