Фима Жиганец - Тюремные байки. Жемчужины босяцкой речи Страница 2

Тут можно читать бесплатно Фима Жиганец - Тюремные байки. Жемчужины босяцкой речи. Жанр: Проза / Контркультура, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Фима Жиганец - Тюремные байки. Жемчужины босяцкой речи

Фима Жиганец - Тюремные байки. Жемчужины босяцкой речи краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Фима Жиганец - Тюремные байки. Жемчужины босяцкой речи» бесплатно полную версию:
В очередной своей книге скандально известный переводчик шедевров классической поэзии на уголовный жаргон рассказывает читателям веселые и не очень веселые истории из жизни арестантского народа, большинство из которых произошло на самом деле и лишь в определенной мере расцвечено яркими подробностями и живым, сочным уголовным жаргоном. Местам лишения свободы автор отдал почти 20 лет и знает быт и нравы страны Зэкландии не понаслышке. Вторая часть книги – увлекательный рассказ о происхождении многих слов и выражений так называемой «блатной музыки» – криминального русского сленга. Автор рассматривает блатной жаргон не как «тайный» язык, а как форму существования живого великорусского языка. Читатель узнает много неожиданных фактов, убедится, что воровскоеарго тесно связано со славянской мифологией, историей нашей страны, бытом ремесленников, крестьян, священнослужителей; открытием для многих станет то, что «блатная феня» была не чужда Петру I и Александру Пушкину...

Фима Жиганец - Тюремные байки. Жемчужины босяцкой речи читать онлайн бесплатно

Фима Жиганец - Тюремные байки. Жемчужины босяцкой речи - читать книгу онлайн бесплатно, автор Фима Жиганец

– Ну, лады, – милостиво позволил Енот. – Вот пусть первыми и гонят свою гонку.

Рассказ сиамских близнецов

КОРОЧЕ, ЭТА ХОДКА У МЕНЯ ТРЕТЬЯ а у меня вторая. Прежде я как мальчик из интеллигентной еврейской семьи судился за развратные действия, оскорбление депутата и незаконное пользование знаком Красного Креста. Последний раз откинулся в 94-м, три года в Ярославле кантовался, в фотоателье. Хорошее у нас ателье было, девочки – маргаритки, сосали с проглотом, как телок у мамки! А я тебе за что? Такое художественное фото делали – у жмурика художества под высь взлетят, как елда останкинская! Ксиву по пьяне посеял не то чтоб расстроился она всё равно липовая я уж полгода был в розыске но Чё-то надо же на кармане таскать заваливаю алё-малё це ж Миня в натуре скока лет скока зим забацай по-братски ну гай-гуй соски-ёлочки интересно девки пляшут я ему и нарисовал картину. Грабанули они эту церковь где-то в глубокой Кацапетовке, а в Питере дали им пацаны набой[21] на одного крестовика[22], и тот забашлял за доски[23] конкретно, как Иисус блуднице. Он же и маякнул[24] на предмет деревни Хреново Пердиловского уезда. Там и нужно-то работнуть[25] одну иконку, церквушка на ладан дышит, клюковка[26] голимая… Навернёте[27], говорит, будете в капусте, как кролики. А эти два марушника[28] сраных вместо чтобы на верное дело идти, штопорнули[29] какого-то клиента в столице нашей Родины… А за Тель-Авив – попорчу хрюкало! Так штопорнули, что этот кузя ласты склеил[30]. Кента Игорькова менты в тот же день на бану приняли[31], а он сам успел сделать ноги.

Как, значит, Изя изложил мне это скорбное сказанье, я въехал, на что он мне намекивает. Конечно, я с моими мокрощёлками[32] имел тихий и верный бизнес – клиентура прибитая, коллектив высокой культуры облизывания… Но в последнее время предложение стало круто опережать спрос. Девки всё пребывают, откуда – хрен его знает; что ли, методом почкования размножаются. Создаётся нездоровая конкуренция – трахать их некому: ярославским труженикам регулярно задерживают зарплату, а у постоянного контингента любителей художественной фотографии потенция не выдерживает такой напряжённой половой палитры. Ну чего ж, говорю Изе, валяй. Поедем поклониться святым мощам. Мне, в принципе, по фигу, что мечеть, что синагога. Лишь бы люди были хорошие. А я в натуре православный атеист.

Мотанул в деревеньку, срисовал ситуяйцию. Полная ситуевина. Церквушка в самом центре села, и что характерно – напротив отделения милиции. В довесок – сторож с винтарём, замок анбарный, а днём вечно кучкуются всякие старые курвы богомольной ориентации. Любой приезжий на виду, не успел по улице пройти, вся деревня в курсах. Вариант непроханжэ. Хотел я послать всё это дело к идише маме. Но обидно стало хорошие бабки терять: этот христопродавец питерский обещался зеленью отстегнуть. Вернулся в свой гарем, накатил коньячку для вдохновения… Думаю себе – и шо я минжуюсь? Церкви грабить – это ж не с медведем танцевать. Не побоялись Гитлера – не побоимся и Фантомаса.

Чё ты на жопу насморка шукаешь, говорю, давай по рабоче-крестьянски дубаку[33] по макитре ковырнём замок Мыколу под мышку и тикать какой с меня на хрен академик всех академий Кресты Усольск и Шахты зона номер девять. Я интересуюсь – ты на дело идёшь или в плен сдаваться, как почётный власовец? Там контора[34] в трёх шагах, а ты корчишь из себя Зою Космодемьянскую! Конечно, ты не живописец, ты живой писЕц[35]. Ну, ништяк, отпустишь бороду, на нос очки, в зубы трубка – и глухой умняк. Только базло[36] не раскрывай. Даже пёрднуть не смей – мы ж, твою мать, в божьем храме, а не у Проньки за столом! Просто слушай и кивай.

Сам я для понту какую-то брошюрку листанул. А то как бы в непонятку не попасть: из святых знаю одного Луку Мудищева…

Оказалось, не фиг было извилину морщить. В этой дыре отродясь культурного человека не видали, мы с Изей проканали за первый сорт. Вышли сходу на одну бабёнку – заместителя председателя приходского совета. Валентина Григорьевна, фамилия какая-то водоплавающая, я уж не помню… Нет, не Трипера и не Леблядь. Короче, транда ивановна, лет под пятьдесят, румяная, как колобок, а бухАет, блядь, как узница Бухенвальда. Миша попёр по бездорожью за бережное отношение к духовному наследию мы, гонит, реставраторы я даже на характер хотел грудь свою героическую зарисовать, где мама с младенцем выколота и «фортуна нон пенис». В общем, эта леблядь повелась с пол-оборота. Столик накрыли, коньячок-колбаска… Вот, говорю, собираем сокровища русской иконописи. А то при реставрации не догоняем иногда маленько, куда что подрисовать, и в оконцовке выходит, я извиняюсь, хер к носу, муде к бороде. Хотим с вашего Николы-Чудотворца сделать высокохудожественную копию. Не могли бы вы нам посодействовать в этом благородном начинании? Ну, Григорьевна уже порядком окосела, лапкой махнула – мол, какой базар, посодействуем, доска вконец покоцанная[37] на ней доходяга бородатый и ещё какие-то глисты в перьях, щас спроси меня не вспомню.

Валюха проявила бздительность и разрешила эту иконку сфотографировать у ней на глазах. Нема базара! Щёлкнул я Миколку, потом к себе в лабораторию… Вот тут по уму какого-нибудь мазилу надо было подключить, чтоб он копию грамотно замастырил. Но я прикинул – баксы не водяра, не хер их на троих дербанить. Подобрал в размер древесностружечную плиточку и перевёл на неё чудотворца. Я этих портретов со старых фоток людям столько налепил – не меряно! И все благодарили…

Поехали опять к приходской председательнице: всё, Григорьевна, личное тебе благословение от патриарха Алексия. Прослезился, говорю, старичок. Так что по этому поводу грех не вмазать. А как разговелись, я себя по лбу: Валюха, совсем забыл, надо ж второй снимок сварганить! А то, понимаешь, ракурс не тот. Ясен перец, в тот же вечер мы ей Николу и подменили. В церкви темновато было, да и Валя дошла до кондиции… Короче, лобызнулись мы с этой водоплавающей на прощание и хотели по-шустрому лапти сплести[38]. И не было бы ни чёрта если бы эта сука свою помидоровку из чулана не выудила с такой блядь только на слонов охотиться а очнулись в обезьяннике[39] и Миша тихо скулит матом. Такое дело просрали, такое дело! Главное, эта леблядь триперная так и не проснулась, когда нас в гадиловку[40] волокли… Вырубил её самогон начисто. А заодно и нас с Изей. Пока мы кемарили, народ попёр с утреца в церковь. Оно бы и ничего, батюшка чего надо пропел, чем надо помахал, всё чин-чинарем. И вдруг какая-то мандолина старая как завопит: «Батюшки-светы! Никола-то помолодел!» Чтоб ей, курве, на том свете чертям бублики печь… Ну, помолодел – тебе-то что за печаль? Он же, блин, чудотворец! Плесень глазастая, ведь даже поп внимания не обратил. Тут и про нас вспомнили. Вот народ: как что, так сразу реставраторы! Я им втолковываю, что мы чисто машинально доски перепутали, а они вешают нам с Изей ещё каких-то индюков и запасное колесо от мотоцикла «Урал»! Вы, говорю, уроды, – совсем берега попутали?! Вы нам чудотворца на индюков не разменивайте! Короче, от индюков мы отмахались, а колесо менты Изе паровозом прицепили. Тебе, говорят, всё равно, а нам – процент раскрываемости и валенком меня, валенком, а внутрях утюг, да не у меня внутрях, а в валенке!

***

– ХОРОШАЯ БАЙКА, – лениво протянул положенец, когда сиамские близнецы завершили своё повествование. – Может, кто из жюри вякнет словечко?

Словечко вякнул сухой, узловатый и угрюмый бродяга Иван Бурый, голос которого звучал глухо и мрачно, как послание из потустороннего мира:

– И в чём тут хохма? Спалились на квасе[41]? Так у нас ползоны таких убогих пассажиров! Вон Ёжик Саня влез в лабаз, где бытовой техникой торгуют. Решил приглядеться, что к чему, слышит – один холодильник гудит, работает, падла. Распахнул – мама моя: ветчина, буженина, торты всякие, шпроты… Ну, и водяра, понятно. Гужанулся от пуза. Там и слёг: разморило. Оказалось, торгаши хотели назавтра чьи-то аманины отмечать. Заваливают утром, а тут – такой подарочек! Вот вам и рОман про графа Монте-Криста! Так он же не полез со своей гонкой на сцену погорелого театра!

– И вообще вся эта сказка говнецом попахивает, – вставил старый зэк Михалыч, под шум волны протискиваясь в первые ряды. – У нас на лесосеке в сорок седьмом одного церковного вора под балиндру пустили…

– Под какую ещё балиндру? – не понял прыщавый парнишка в майке с блёклым олимпийским мишкой на груди.

– Под пилораму, чертяка немытая! Очень тогда этих клюкарей не уважали. В лучшем случае – пидарастили…

– Не, вы слышали этого Соломона Каторжного? – возмутился рассказчик Миша Ашкенази. – Може, ты мне ещё споёшь поэму ребе[42] Маяковича «Шо такое нахес и шо такое цорес»[43]? Как жидёнок хитрожопый: жрёт сало, а утирает рибий жир! Мой покойный папа рассказывал байку про двух весёлых гоев[44], как те гопничали[45] в Муромском лесе. Пришили одного клиента, глянули к нему в мазел[46] – а там шмат сала! Один другому и говорит: «Ну, Ваня, давай захаваем эту бациллу[47]!» А тот пузо крестит и отвечает: «Ты шо, Мыкола, грех какой! Нынче ж постный день!»

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.