Дмитрий Гайдук - Растаманские народные сказки. Серая книжка Страница 2

Тут можно читать бесплатно Дмитрий Гайдук - Растаманские народные сказки. Серая книжка. Жанр: Проза / Контркультура, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Дмитрий Гайдук - Растаманские народные сказки. Серая книжка

Дмитрий Гайдук - Растаманские народные сказки. Серая книжка краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Дмитрий Гайдук - Растаманские народные сказки. Серая книжка» бесплатно полную версию:
Первый сборник "Растаманских народных сказок" изданный в 1998 году тиражом 200 экземпляров, действительно имел серую обложку из оберточной бумаги с уродским рисунком. В него вошло 12 сказок, собранных в Полтаве, в том числе знаменитые телеги "Про Войну", "Про Мышу" и "Про Дядю Хрюшу". Для печати тексты были несколько смягчены, т.к. аутентичные версии многих сказок содержали большое количество неприличных слов (так называемых "матюков"). В то же время, сказки распространились по интернету и получили широкую известность именно в "жестких" версиях, которые можно найти на нашем сайте в разделе "Only Hard". Впоследствии "Серая Книжка" была переиздана ростовским издательством "Феникс" под одной обложкой с "Зеленой Книжкой" и некоторыми сказками, не входившими ни в один из упомянутых сборников. Отдельные сказки публиковались в журналах "Забриски Райдер", "НА!!!" и других периодических изданиях.

Дмитрий Гайдук - Растаманские народные сказки. Серая книжка читать онлайн бесплатно

Дмитрий Гайдук - Растаманские народные сказки. Серая книжка - читать книгу онлайн бесплатно, автор Дмитрий Гайдук

А потом партизан спрашивает: так что, в натуре немцев нету? А психиатор отвечает: в натуре нету. И меня нету. И тебя нету. А есть только одно сплошное глобальное гонево, с понтом где–то что–то есть. А на самом деле нигде ничего нету, вот. Врубись, мужик, как клёво: нигде вобще совсем ничего нету. И тут партизан как врубился! И как прикололся! Часа три подряд прикалывался, аж вспотел.

А потом говорит: в натуре, клёво–то как! Нигде вобще ничего нету. И гадов немцев тоже нету. Надо пойти корешам сказать, а то они в лесу сидят на изменах, в город за хлебом сходить стремаются. А психиатор говорит: нет, братан, то ты, наверное, ещё не совсем врубился. Потому что никакого города нету. И хлеба нету. И корешей твоих тоже нету. А есть одно сплошное глобальное гонево, и все на него ведутся, как первоклассники. С понтом где–то что–то есть.

Партизан говорит: нет, тут я с тобой не согласен. Ну, ладно, гадов немцев нет, так это даже клёво. И корешей нет, ладно, ну, нету их, и ладно. Нет так нет, в конце концов. Но где–то же что–то должно быть, ёлы–палы! Где–то что–то всё–таки вобще конкретное должно быть. А то я вобще не понимаю.

А психиатор говорит: ты, знаешь что, братан. Ты, короче, впишись у нас на недельку. Оттянись, крышу свою подправь. А потом ты во всё по–нормальному врубишься. А партизан говорит: ты вобще меня извини. Ну, ты, конечно, клёвый мужик, вобще. Только ты меня извини, наверно. Потому что я сейчас, наверно, ещё немного посижу и пойду. Пока ещё дизеля ходят. А то потом опять в лес по шпалам, знаешь, какой напряг. И хлеба ещё надо купить, потому что. Так что я наверно точно сейчас пойду. А психиатор говорит: без проблем, чувак. Сейчас вот покурим слегонца, и пойдёшь, куда тебе нужно. И достаёт с письменного стола уже приколоченный косой.

Короче, покурили. А утром ещё покурили. А вечером догнались, на гитарках поиграли, песни попели, чаю попили. Короче, всё ништяк, программа конкретная. А потом с утра надербанили травы в палисаднике и замутили молока. И вот партизан постепенно на дурдоме плотно вписался. А там на дурдоме клёво, народ по жизни весь отбитый, шизофреники крутейшие. Весь двор травой засеяли, ещё и поле у них где–то за Супруновкой, гектара два с половиной. И вот по осени едут они все туда на заготовки. И тут партизана снова пробивает, что ему надо в лес. Садится он, короче, на дизель и едёт в лес.

А в лесу гавайцы ему говорят: ну, тебя только за смертью посылать. А нам тут, пока ты ходил, американцы гуманитарную тушонку подогнали. А англичане гуманитарную сгущёнку подогнали. А голландцы гуманитарную зелёнку подогнали. Вот видишь, как клёво быть партизанами. Сидишь, ничего не делаешь, и все тебе помогают. А потом ещё наши придут, всех медалями понаграждают, или даже орденами. Потому что наши по–любому придут, никуда они не денутся. Придут, короче, наши, и всё будет ништяк.

Музей спящих хиппи (первый хиппический рассказ)

Представьте себе стрёмный флэт. Типа бомжатника. Короче, глинобитный дом, одна половина сгорела, на другой половине вписываются волосатые.

Однажды вечером, в конце сентября, сидят на флэту четверо пиплов и пьют чай. Тут приходят ещё двое и говорят: давайте покурим. А те четверо говорят: обломайтесь, чуваки, сколько можно уже курить. Короче, если хочете, выйдите на кухню и сами покурите. И вот эти двое выходят на кухню и долбят один косой на двоих. Через три хапки становится ясно, что одного косого на двоих будет сильно много. Так что пятку они бычкуют и ныкают на кухне за газовой трубой.

Ну, да. Короче, забычковали пятку и идут пить чай. Долго так идут себе идут, в конце концов устали и вырубились.

Просыпаются через пятьдесят лет. А кругом–то всё ништяк, анархия, фрилав и полный лигалайз. Старый бомжатник стоит под стеклянным колпаком; и вот пиплы просыпаются, выходят во двор пописать и упираются носом в этот самый колпак. И оба думают почти одновременно: ох, ничего себе. Если бы крыша была — сразу бы на фиг слетела!

Тут подходит к ним какой–то волосатый и говорит: обломайтесь, чуваки, понедельник день тяжёлый. Музей закрыт, заходите завтра. Они ему отвечают: чувак, не гони, нас тут вчера вписали, какой ещё тут музей. Волосатый говорит: тут уже лет пятьдесят никого не вписывают. Это же музей, в натуре, архитектурный памятник конца прошлого века. Пиплы подумали и спрашивают: а где у вас тут пописать можно? Волосатый говорит: пошли покажу.

Ведёт он их в дабл — а вдоль дорожки ёлки стоят трёхметровые, шишки с кулак величиной. Пиплы только удивляются, что за трава такая. Индюха, наверное. Надо бы, думают, хотя бы одну шишечку замутить. Тут волосатый перехватывает ихние взгляды и говорит: чуваки, а может быть, вас раскумарить? А то вы прямо как из голодного края. Вы вобще не с севера приехали? А они говорят: нет, мы местные, но раскумариться всё равно хотим. Волосатый тут же достаёт забитый косяк и выдувает каждому всего лишь один паравоз. И тут же мостится выдуть второй. А пиплы уже висят как две лампочки, дважды два четыре не помножат. Волосатый только смеётся: ну, чуваки, вы, ей–богу, не местные. Это же двоечка для девочек, мы с неё молоко варим. И буднично так, по–бытовому докуривает этот косяк прямо как какой–нибудь винстон с фильтром.

Дальше идут обычные плановые расклады. Пиплы наши тормозят по–чёрному и ни в что не врубаются. Волосатый их пристёбывает, но в душе явно завидует, что чуваков так круто прёт. И вот они приходят к волосатому в каптёрку — он типа сторожем здесь работает. А в каптёрке сидит отшибленная герла — худая, бледная, глаза как помидоры. Короче, клёвая. И говорит: ой, пиплы, какие вы оттяжные. Вы знаете на кого похожи? На двух волосатых, которые у нас в музее лежат. Лежат уже полсотни лет в полном анабиозе, а как это у них получилось — никто не знает. Если хочете, можете приколоться посмотреть. Пиплы отвечают: пошли, приколемся. И все вчетвером идут смотреть на спящих хиппи.

Но тут у них, конечно, выходит облом, потому что никаких спящих хиппи на месте нет. Волосатый сторож на измене: как так нет, с утра были, куда же они подевались? И вдруг по флэту прокатывается общий вруб: хиппи проснулись! И вот они здесь!

По этому случаю раскуривают ещё один косяк и идут пить чай. За чаем происходит небольшое интервью, и общая мысль такая, что неплохо бы замутить молока. По случаю пробуждения спящих хиппи. А начальству до завтра ничего не сообщать, а то набегут всякие доктора–профессора, весь кайф поломают. Сторож звонит каким–то людям, они тут же привозят банку сгущёнки — короче, процесс пошёл.

К вечеру все уже как зайчики подводные — сидят, пузыри пускают. Собралось в музее человек пятнадцать, один другого круче, наших пиплов среди них вобще мелко видно. А они вдруг чувствуют — что–то начало попускать. И догнаться вроде бы нечем. Выходят на кухню, шарят за трубой — вот она, пяточка! Никуда не делась! Делают по паре хапок — и засыпают ещё на пятьдесят лет.

Про китайца

А клёво быть китайцем, да. Тайцзыцюань, цыгун там всякий. Даосская алхимия, короче. И прочие китайские припарки. Шяо–линь, шяо–линь — ха! Не, вобще нормально. Да… Нормально, да. И вот ему снится сон: типа как его вызывают в школу колдовства и учат там гадать на картах. Тю! какие там карты! На Ицзине учат гадать его. Или на картах? Не! Какие там карты! Всё–тки на Ицзине. Он же китаец, в натуре. Короче, учат его гадать на Ицзине. Долго учат — год или два, и всё это ему снится. А потом он просыпается и начинает гадать. И всё у него сходится один в один. Тут все китайцы говорят ему: ништяк, чувак, как ты круто гадаешь, как у тебя всё нормально сходится. А он им говорит: давайте мне десять… не, тридцать, да. Тридцать баксов за сеанс, короче. Или даже пятьдесят. Ох, ничего себе! Полста баксов за сеанс, в натуре, нормально. Два–три стольника в день иметь можно. Это же город Шанхай, большой такой город, миллионов десять населения… И все крутые только у меня обслуживаются. Очередь забивают за неделю. Через год я уже конкретно упакован, сижу в своём офисе, принимаю заявки, не больше двадцати сеансов в неделю. Штука баксов в неделю — по–моему, жить можно. Скромненько, конечно, без особых наворотов… Ну, хату себе купил двенадцатикомнатную, пентиум с шестисотым процессором, видик, музыкальный центр, микроволновую печку (чтобы траву сушить) - ну, короче, что ещё надо бедному китайцу.

Да… А тут они снова вызывают в эту школу колдовства, а она на другом конце Китая. Ладно. Приезжаю, спрашиваю: чё надо? А они говорят: сейчас опять учиться будешь. Я говорю: пацаны, не задрачивайте, я уже всё что надо, всё умею, куда мне ещё учиться. А они говорят, ты у нас тут не рассуждай. Вызвали — значит, надо являться первого сентября и учиться, учиться, учиться. А ты ещё и опоздал на неделю с гаком. На первый раз тебя предупреждаем, а там смотри у нас. Я думаю: во, борзота какая. А они меня сразу учат становиться невидимым.

И вот я невидимый. Гадать, конечно, бросил — потому что незачем уже гадать, конечно. Всё что хочу, беру бесплатно, транспорт бесплатный, любые сейшена тоже бесплатно. Короче, тусуюсь как сам хочу, в Штаты летаю, в Индию, один сплошной оттяг. А клёво–то как, клёво быть невидимым! Иногда чисто ради прикола сажусь на лавке рядом с ментовкой и начинаю долбить косяк. Менты рядом ходят, воздух нюхают и ничего не понимают. Вроде запах идёт, но откуда? А однажды пришёл я на совещание по борьбе с наркотиками и запустил ментовскому начальнику три паравоза. Начальник только проморгался и сразу задвигает своим ментам: чуваки, наша первоочередная задача — содействовать легализации и распространению наркотиков. Да здравствует психоделическая революция, ура! А потом открывает сейф и раздаёт ментам конфискованную траву. Через пять минут в кабинете уже дым коромыслом, и тут какой–то опер замечает в дыму мой светлый силуэт. Чуваки, — кричит, — измена, за нами следят! Ну, надо сказать, измены у ментов конкретные. Все похватались за пистолеты, а начальник кричит: не стрелять! живьём брать будем! Короче, сам не знаю, как я оттуда ноги унёс.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.