Всполохи Седны - Саша Ангел Страница 2

Развернув по дороге один из таких, сорвав с поверхности тонкую кожуру пород, человек стал медленно поедать этот плод.

Отрываясь, огромные плиты давали возможность вырваться на поверхность потокам магмы, целым фонтанам — и несколько капель даже попало на футболку покупателя, что, впрочем, не особенно расстроило его, ведь вкус этих мини-планет был действительно потрясающим.

Ничего вкуснее он не пробовал в своей жизни.

Дойдя до самого ядра, увидел, что косточки внутри плода светятся.

Не успел он толком сообразить, как из ещё не полностью объеденной внутренности вырвался на свободу светящийся плод-пчела.

Ярким огоньком он рванулся вперёд и скрылся в ближайшей роще.

Досадное происшествие, но долго думать об этом не стоило, и через несколько минут человек приступил к новому шарику.

Так, появился на небе очередной светящийся плод, что будет, как и луна, давать возможность разным существам питаться и продолжать жить.

Лоскутное оконце

Старый деревенский дом, в котором никто уже давно не живёт.

Внутри практически пусто, только пыль, толстым слоем покрывающая редкие предметы, оставшиеся здесь и давно потерявшие свою форму и потому неразличимые сейчас.

В открытые окна проникает свет, но одно окошко задернуто небольшой шторкой, сделанной, словно вручную из самых различных кусочков ткани.

Местные жители, проходя мимо, часто видят этот лоскуток, что яркими цветами всегда дарит весёлое настроение людям.

Надежда, воплощённая в нём, радует каждого — ведь когда здесь жили милые люди, всё было хорошо, и это постепенно разрушающееся здание знало лучшие времена. Лоскутное оконце, как осколок прежней жизни, появлялся не всегда и никому, даже маленьким детям, что пытались проникнуть в дом и рассмотреть его поближе или сорвать, ни разу не получилось этого сделать.

Особенно впечатлительным прохожим казалось, что именно за этой шаткой границей продолжается настоящая жизнь, там пьют чай и ведут бесконечные разговоры, льётся детский смех.

А может быть многим хотелось так думать и надеяться на лучшее.

Но в этой радости и надежде была нота грусти, ведь теперь напоминанием обо всём хорошем служит только малый лоскут, колыхающийся в окне от дуновения ветра.

Поломка

Просторный зал, в котором уже давно не проходили мероприятия.

О назначении этого места нельзя было судить. Даже тем рабочим, что выполняли здесь ремонт, не сообщали никаких деталей.

Все предметы покрывала полупрозрачная плёнка, а снимать её, было запрещено. Работники получали огромное количество указаний, поэтому им казалось, что они занимаются бесполезным делом — выполняют хаотичные задания неизвестного им заказчика.

Вместо окон, тут были красивые витражи, благодаря которым поверх плёнки ложились многочисленные разноцветные блики.

Одного из рабочих, совсем недавно работающего здесь, вызвали к бригадиру. Волнуясь, тот поспешил к нему навстречу.

— Вы имеете допуск к высотным работам? — спросил бригадир немного робеющего подчинённого.

— Да, — кратко ответил тот.

— Отлично, что-то не так с витражами, нужно проверить, всё необходимое выдадут, — а сам он тут же заспешил по своим делам, на ходу давая указания другим.

Надёжно закрепив страховку, рабочий взобрался на уровень с витражами и потянул на себя небольшой рычаг, пробуя приоткрыть их.

Поначалу старинный механизм не поддавался, но после нескольких попыток всё-таки пришёл в движение.

Свежий воздух со свистом ворвался в открывшееся отверстие.

Но выглянув в это окошко, парень едва не упал со строительных лесов — внизу он увидел красочные облака, подёрнутые дымкой, не дающей нормально всё разглядеть.

Вся эта облачная масса сливалась, всё время, находясь в постоянном движении.

Конденсат слезинки выступил на обратной стороне витражей, и огромная рука отёрла её.

Ничего серьёзного не произошло, и можно было продолжать прогулку по лесу.

Соринка — решил мальчик-гигант с удивительно красивыми глазами.

Парень, что проверял эти глаза-витражи изнутри, в этот же день уволился с работы и ещё долго приходил в себя, осознавая этот случай.

Скрытая деталь

Стены желейного дома содрогнулись от утреннего пения птиц. Они вернулись в эти края и теперь, устроившись на ветвях деревьев, ожидали чего-то.

Новый день начался со взглядов тысяч чёрных глазок.

Жилец дома, недовольный этим вторжением в его сон, что по выходным длился дольше обычного, закрыл слегка подрагивающие створки окон.

Однако даже установившаяся тишина не помогла вернуться в мир сновидений и человек, провалявшись несколько минут, стал ходить по комнате.

Через полупрозрачную стену он видел, как деревья и дома покачиваются от ветра.

Настроения выходить не было, тусклый свет утреннего солнца проникал в квартиру.

Облака, плывшие по небу, врезались в верхний этаж дома, и он накренялся в эту сторону, а после возвращался в прежнее состояние, меняя положение всех вещей в комнатах.

Но в этих стенах бодрствующему человеку, как показалось, что-то таилось. Словно внутри были буквы, символы, которые он должен был ещё отыскать.

Приложив ухо к вибрирующей поверхности, услышал в глубине тихий, но отчётливый звук.

Он стал голыми руками вырывать куски стены, отбрасывать их в сторону и вновь принимался за дело — и в ответ на его труды звуки стали усиливаться, заглушая всё ещё немного слышимое пение желатиновых птиц.

Всё дальше и дальше, он вгрызался в их толщу, и изрыл все стены своей комнаты — и обнаружил первый символ.

Блестящая на свету буква, от которой исходил сильнейший писк — была аккуратно сложена на кровать. За ней последовали и другие.

Несколько раз огромные куски стен обрушивались, и человек едва успевал уклоняться от них.

Но в образующихся развалинах он находил новые буквы — что, однако не складывались, ни в одно слово, которое он знал.

Разрушив все стены в своём жилище и, принявшись за мебель, он вскоре нашёл последнюю букву и стал выкладывать их в определённом порядке.

Звуки, исходящие от десятка букв, соединялись в неразличимый гул. Страдая от него, владелец уже непригодного для проживания дома, стал раскладывать их по-разному, пытаясь разгадать их смысл.

Догадка оказалась верна.

Пусть и с трудом, но мелодия выстраивалась.