Bohemian Trip - Дмитрий Валериевич Карнишкин Страница 2

Эти слова – последнее, чем следовало бы завлекать водителей на тёмной трассе. Они не имели никакого положительного веса и выставляли нас обнахалившимися туристами, которые ищут помощи в час ночи по грузинскому времени, используя требовательный текст с корявым шрифтом. Неожиданно засверкала яркая и одинокая фара. Мы перестали трепаться и застыли на мгновение, а потом, спустя несколько секунд бездумного взгляда, я произнёс:

– Езжай одна. На мотоцикле мы не поместимся.

Передвигаться в мокрую погоду на двух колёсах – не самая безопасная затея. Одно неверное движение и заднюю часть мопеда поведёт в сторону, и какой бы хорошей ни была резина, падение неизбежно, даже если вы профессиональный гонщик. В таком случае помогает хорошая защита и грамотная группировка, – а если этого нет, то асфальт делает с телом то же самое, что наждачная бумага с деревом.

Но ехать с мотоциклистом я отказывался не по этой причине. Я был уверен, что Соня ни за что в жизни не согласится проводить время с незнакомым человеком, который подобрал бы её ночью с огромной сумкой за спиной в компании с сутулым бродягой, которого она променяла бы на возможность быстрее добраться до душа и кровати.

– Ладно, – злила она меня испуганной ложью. – Доеду до Боржоми, сниму номер, приму ванну и дождусь тебя. А ты тут сам как-нибудь со своими шакалами.

Я с каменным лицом приподнял табличку и ожидающе начал всматриваться в фару. Слова на картонке вселяли в меня некий детский авантюризм, который появляется в ходе каких-то непонятных, но правильных, по некоторым меркам, вещей. Когда фара приблизилась до расстояния в сто метров, я стал подозревать, что это вовсе не мотоцикл, а машина с одним сломанным фонарём. Звук двигателя был далёк от двухколёсного рёва, какой обычно бывает от любого вида байков.

– Ну и вали, – произнёс я, понимая, что это тачка на дизельном топливе. – Может тебя наконец скормят людоедам.

Рядом с нами остановился тонированный гелендваген, из полуоткрытого окна которого сверкал лысый человек. Он громко слушал музыку и манерно жевал резинку, сочно скаля зубами.

– Залезайте, – крикнул он. – Тут одна дорога, мне

в Боржоми.

Он истерично засмеялся, откинув голову от света, который исходил от потолочной лампочки, а мы с Соней переглянулись и, неловко поблагодарив его за помощь, ринулись в салон.

Самое утомительное в автостопе – это необходимость рассказывать одну и ту же историю. Ты садишься к незнакомцу, благодаришь за великодушие и… вынуждаешь себя начать разговор – хоть о чём-то, лишь бы не молчать и не превращаться в мёртвый груз, а иначе ты – бесполезный кожаный багаж, нагружающий стойки и мотор.

Установите в машине спойлер, откройте все форточки, и из-за сопротивления воздуха увеличится расход топлива. Посадите в неё стопщика и в расход пойдут ахуительные истории о том, каково это – сопротивляться усталости и путешествовать без денег.

Я рассказывал десятки одних и тех же сюжетов нашим водителям. Она молчала. Сквозь сон слушал их бубнёж и поддерживал диалог. Она спала. Смеялся над тупыми анекдотами и соблюдал негласные заповеди автостопа. Единственное, что соблюдала она – это распорядок мочевого пузыря, который требовал бесконечных опорожнений.

– У девочек всё напрямую, – сказала Соня, когда мы уже тронулись. – У вас есть кранчик, вам легче.

Перед этим мы долго спорили – есть ли в траве, где она хочет поссать, рептилия. Она с натугой отстёгивала рюкзак, кривила лицо и держалась за живот. «Посвети туда! Змея только и ждёт, чтобы я оголила зад. – Я тоже. – Блять, я хочу ссать!».

– Моя подруга – зассыха, – объяснил я водителю. – Она рассказывает, почему девушкам нельзя терпеть. У них нет кранчика.

Он ухмыльнулся, а я выдохнул с каким-то странным наслаждением бывалого автостопщика, который наконец-то начал общение с нестандартных слов.

На самом деле разговаривать мне не особо нравилось – нравилось слушать. В основном музыку. Или пьяные рассказы Сони о том, как она тащится по аниме и техно. Мы могли часами гулять по Тбилиси и разговаривать о Грузии, её приятном голосе и будущем, а потом заткнуться – чаще всего это происходило после ругачки – и молча брести в сторону ночлега: палатки, хостела или хаты знакомого из интернета.

На самом деле её голос был близок к тошнотворному, уродливому и противному спектру высоких частот, но умение пользоваться связками позволяло ей вибрировать ими на нужных тёплых тонах, словно вилка, которая лопает пузырчатую полиэтиленовую упаковку на стекле – приятно, если не доводить до скрежета.

Возможно, она вовсе и не могла ими пользоваться, а лишь интуитивно, с чутьём соблазнительной суки, меняла тембр под стать настроению. Так или иначе, мне это нравилось. Как и нравилось то, что сейчас она разговаривала с водителем, что случалось не так часто, ибо до этого момента в машину она усаживались трезвой и молчаливой. Я вдруг представил, как вставляю флешку в мафон гелендвагена, включаю дикий нойз, прибавляю на максимум, поворачиваюсь к Соне, беру из её рук шуруповёрт и вкручиваю саморез в разъём аукса.

– У вас есть шнур? – спросил я лысика. – Мини-джек.

– Джек Дэниэлс, – он захохотал, а затем вытащил виски из подлокотника и сделал пару глотков. – Будешь?

Я застыл на пару секунд и дал отрицательный ответ. По разговору он напоминал нашего соотечественника. Бандита из 90-ых, который вдруг оказался в 2018 на грузинской земле в немецкой машине с российскими номерами. Бутылка спиртного мигом пошатнула атмосферу и мне захотелось как можно скорее покинуть автомобиль – не из-за страха попасть в аварию, а из-за несуразного смеха, который, как я понял только сейчас, был вызван алкоголем. Ну или тупым флиртом. Я обернулся и прочитал на лице Сони: «расея».

– Зачем тебе картонка? – спросил водитель.

Увидев под ногами кусок спресованной бумаги, я растерялся. Перед заходом в тачку я забыл его выкинуть и на радостях забрал с собой. Я поразмыслил над его вопросом пару секунд и ответил, что это на удачу.

– Она меня никогда не подводила. Тащу её прямо из Мордовии.

– Девушку? – заржал он.

Я глупо ухмыльнулся и зачем-то продемонстрировал

ему надпись, понимая, что он, скорее всего, осмотрел её, когда к нам приближался. Водитель прищурился и нахмурил брови. Повисла тишина с запахом солярки, алкоголя и вонючих сырников – я снял кроссовки.

– А вот это ты зря, – выпалил он.

– Что? – я уставился на носки. – А, я сейчас обуюсь.

– Зря пишешь такие вещи. – Он закурил сигарету. – Или ты всерьёз думаешь попрошайничать деньги? По-твоему, это нормально – взрослому парню просить милостыню?

Я в полной мере осознал, что это тупая шутка.