Наукамоль - Хали Джейкобсон Страница 2

Он протянул мне бутыль и взял ещё одну себе. Затем вытянул из пакета огромную упаковку тёмного горького шоколада. Это был чёртов фунт шоколада! Название не помню. Но, наверняка эта штука была из ассортимента Whole Foods где—нибудь в Беверли—Хиллс.

– 90% какао! – произнёс он торжественно. Казалось он был счастлив и ему словно ребёнку не терпелось приступить. В его глазах было то самое Рождество, то, о чем я говорил. Рождество, вкус которого я уже позабыл.

Такое странное ощущение. Я не мог уловить чему именно он рад больше. Шоколаду, выпивке или тем что нашёл себе компанию? А может всему сразу? Но я точно понял, что этот человек берет от жизни максимум, от каждого её мгновения и каждого атрибута, сопутствующего любым текущим обстоятельствам.

– Обожаю горький шоколад, – говорил он и вскрывал упаковку.

– Вкус терпкий, как сама жизнь, как губы моей первой девушки, здесь в Калифорнии. – Она обожала индийскую кухню.

Затем он добавил:

– Плюс убивает паразитов и прочую нечисть в организме. Он заметил это так непринуждённо, как будто это неформальная беседа двух профессиональных паразитологов.

Заметив лёгкое изумление на моем лице он протянул мне шоколад, поставил коробку ровно посередине между нами и торжествуя произнёс:

– Твоё здоровье, приятель.

Мы подняли бутылки вверх словно это бокалы и синхронно сделали по глотку.

На некоторое время он словно замер в блаженстве, словно мечтал об этом виски сто лет. Или словно он знает своё будущее и что это его последний напиток в жизни.

Затем отломав плитку шоколада он продолжил говорить:

– Я Грэй. Винсент Грэй. – Советник Грэй. – Просто Грэй. – Не люблю своё имя.

Он даже немного скукожился, как будто с презрением к самому себе.

– А я просто Джим, – представился в ответ я.

Я тоже невольно скукожился, то ли из солидарности к Грэю, то ли я действительно впервые осознал своё отношение к собственному имени. Меня наполняло чувство свободы, ощущение что этому человеку можно говорить все. Оказалось, что лучший собеседник – это умный человек с которым ты не знаком и которого больше никогда не увидишь. Короткую паузу оборвали его слова:

– Ты не похож на Джима, – он словно читал мои мысли.

– Согласен, но почему ты так считаешь? – спросил я.

Он взглянул на меня виновато улыбаясь и продолжил:

– Не знаю. Но ты не Джим! Ты не похож на провинциала, наверняка родился в

Калифорнии, где это имя не так популярно, вырос где—нибудь здесь в Mountain Hill. На твоём лице можно разглядеть отпечаток престижного колледжа, и ты не удивился коллекционному виски. Я прожил половину жизни в бедности и столько же в богатстве, хорошо ощущаю эту разницу.

Я немного изумлённо выдохнул:

– Да, ты прав.

Мы несколько минут молча пялились на умиротворённый океан. Затем он снова продолжил:

– Говорят, чтобы узнать человека по—настоящему нужно спросить, о чем он мечтает или чего хочет. – Что насчёт тебя, Джим?

Немного поразмыслив я ответил:

– Мне никогда не приходилось мечтать, Грэй. По крайней мере мечтать долго. Родители всегда покупали мне любую мечту. Чего бы я не пожелал. А мой дядя любил говорить о том, что мечтают только нищие и романтичные слабаки. Он говорил, что мечту надо брать силой и упорством, и ставил в пример моих родителей. Но кое—что все—таки есть – всякий раз, когда вижу волны и сёрферов качающихся на них, что—то внутри меня начинает шевелиться, стараясь вырваться наружу. Ко мне приливает тепло, граничащее с ощущением счастья. Но я ни разу не пробовал. Я словно берегу эту мечту, откладываю на потом. Как—будто это индейка на День благодарения или долгожданный десерт. Я мог бы заниматься сёрфингом каждый грёбанный день, ведь я живу прямо у океана. Самостоятельно или брать уроки у лучших сёрферов, но нет. В отличии от своего дяди я верю в то, что хорошая мечта эта та, которая не сбывается. Мечта, которая связывает тебя между жизнью и смертью. Может быть поэтому я лишь наблюдатель. А может дядя прав и я всего лишь никчёмный мечтатель.

Глаза Грэя мечтательно заблестели, и он продолжил развивать тему:

– Понимаю тебя, у меня те же чувства, когда я вижу океан. Но, поверь, твоя мечта тебя не разочарует, однажды попробовать стоит. Я всегда пользуюсь возможностью покачаться на волнах, во все свои калифорнийские периоды жизни. У меня даже есть забавный ритуал, ужасно смешной. В уборной, где бы я ни находился, перед тем как смыть воду в унитаз, я беру салфетку, делаю из неё комок. Затем нажимаю на слив, и в момент, когда вода создаёт волну, я бросаю комок прямо на гребень волны. На несколько неуловимых мгновений я превращаюсь в сёрфера обуздавшего дикую стихию. Успех в этом деле иногда просто делает мой день, настроение обеспечено. Порой этого достаточно для полноты жизни. Я туалетный сёрфер. Но я советую тебе – начни с этого, и ты поймёшь, о чем я.

Он говорил откровенно, а потом так улыбнулся, что мы оба смеялись минут пять

безудержным хохотом.

– Чёртов туалетный сёрфер! – он заразительно всхлипывал от смеха. – Это кто—то вроде советчика – диванного критика, который знает все о уже свершившихся вещах и имеет на этот счёт единственно верное мнение.

И все же я понял, что он не шутил.

– Ты умеешь быть счастливым, Грэй. Я тебе завидую. Давно не встречал таких людей. В чем твой секрет?

– Ты хочешь, чтобы я тебя научил, Джим?

– Я думал таким вещам невозможно научиться, – ответил я.

Грэй продолжал размышлять:

– Это не просто, но одновременно и легко. Все зависит от ученика, хороший ученик ещё и учителя многому научит.

Он загадочно ухмылялся и продолжал:

– Может и не научу, но пару советов дать смогу. Все очень банально и просто, философия счастья лежит на поверхности, но мы разучились видеть. Нам кажется, что счастье это что—то сложное и с трудом досягаемое. Мы верим, что счастье – это сложный путь и бесконечные поиски, что это дело случая, что оно зависит от внешних обстоятельств и от людей снаружи. Но счастье – это не лотерея. Беда в том, что мы потребители. Мы живём в эпоху потребления, мы всегда берём нужное извне. Мы всё покупаем в магазине. Мы потребители. Мы удовлетворяем все свои биологические потребности покупая их. Есть вещи которые нам не по карману, как дорогой особняк и прочее. И к счастью мы относится точно так же. Хотим есть – покупаем еду. Хотим тепла и уюта – берём в рент дом. Хотим чувств и веселья