Волшебный мир БДСМ - Андрей Валерьевич Ганеша Страница 2

На сцене, неожиданно для себя, увидел несколько знакомых персонажей. Так, высоченный паренек, которого я раньше видел по ТВ в передаче «Секс с Анфисой Чеховой», где он играл роль многоженца, декларировал свои нудные матерные стишки. Вид у него был немного шизоидный, и меня очень удивило, что девушка у него все же была, спустя несколько лет я встретил его с женщиной в свинг-клубе. Впрочем, стоит ли удивляться, что программа «Секс с Анфисой Чеховой» использует в своих передачах непрофессиональных актеров, в наше время так снимаются даже репортажи для «серьезных» новостей на Первом канале.

Ведущему вечер пришлось спроваживать этого персонажа со сцены чуть ли не силой, он так увлекся чтением своих стихов, что остановиться был не в силах. Чтобы как-то разрядить обстановку, ведущий позвал на сцену мужичка немного за пятьдесят. Я и раньше видел его, даже еще по советскому ТВ, где он рассказывал про эротическую кухню, как и чем нужно кормить женщинам своего мужчину, чтобы у них был секс. В его рассказах была доля правды, он говорил, что мужчину нельзя перекармливать, иначе ему будет лень себя реализовывать в постели. Потом призрак этого мужичка преследовал меня повсюду, я встречал его в Измайловском парке, в Центральном шахматном клубе на Гоголевском бульваре. Судьба удивительна: людей, которые тебе не нужны, ты можешь встречать довольно часто, а тех, по которым ты скучаешь, ты можешь увидеть только в социальной сети, если тебя еще не успели поставить в игнор. На сцене мужичок отличился, проколов себе горло острым прутом, при этом он говорил, что в БДСМ он пришел совсем недавно. Даже страшно подумать, что бы он проделывал, если БДСМ ворвался бы в его жизнь, когда ему было двадцать лет.

Я сидел рядом с Ниной и смотрел на действо, происходящее на сцене. Кто-то вовсю декларировал свои коротенькие стишки:

Успокойся, время лечит,

Сейчас тебя загомосечу!

Солнце вышло из-за туч,

Я сегодня злоебуч.

К нам подошел какой-то парень, как выяснилось позже, его звали Лешей, и куда-то увел с собой Нину. Через несколько минут на сцене появился голый Леша. Причинное место его закрывала игрушечная блестящая картонная морковка. В руках у него была плеть, а рядом с ним стояла голая женщина в маске, на животе у нее был шрам от вырезанного аппендицита. Внимательно приглядевшись к женщине, я понял, что это моя новая подруга Нина.

Разглядывая голую Нину, я взвешивал, а смогу ли я заняться с ней сексом, и склонялся к ответу, что скорее да, мне импонировало ее сексуально провокационное поведение. С ее пятнадцатилетней дочкой мне все равно ничего не светило, за сексуальным ошейником на ее шейке ничего больше не стояло, и у меня хватило ума понять этот момент. Я пошел искать Володю. Володя сидел с девушкой приятной полноты, мне она представилась как Тоня. Володя, вдоволь пообщавшись с Тоней, стал терять к ней интерес, так как он смекнул, что секс в тот же вечер ему не светит. Я же, движимый сексуальным голодом, стал окружать Тоню своим вниманием.

Вернувшаяся со сцены Нина исчезла из поля моего внимания. Тоне льстило мужское внимание мое и Володи, особенно учитывая, что и Леша с морковкой, выступавший на сцене, также имел на нее виды. Тоня пригласила нас в следующий раз в институт почвоведения на лекцию по тантрическому сексу. Проводив втроем Тоню до метро, мы долго переваривали культурологическую составляющую этого приятного вечера.

Институт почвоведения находился в районе Третьяковки. Лекцию читал некто Лапин. Его почитатели набивались в тесную аудиторию, на шестьдесят квадратных метров набивалось человек двести. В аудитории становилось очень душно и некомфортно, голова ничего не соображала, но не исключено, что это был хитрый прием для подавления всяких сомнений и здравых вопросов. Сам Лапин — подкаченный мужчина небольшого роста, постоянно занимался самолюбованием, в среде из его поклонниц это было несложно. Лекция Лапина была некоторым подражанием индийскому учителю Ошо, но если Ошо, безусловно, талантливый и одаренный мошенник, то Лапин был его неудачной копией. Лапин в своих примерах постоянно сбивался в некую пошлость, его некое глумление над христианским пониманием мира тоже выглядело неуместно. Не то чтобы я был добрым христианином, просто я не понимаю, зачем глумиться над тем, что тебе не близко. На мой взгляд, по возможности не нужно разрушать чужие миры. Впрочем, все религии доказывают свою правоту и ошибочность других учений. Зло и беспощадно каждая из них пытается продвинуть свой бренд. Вот и Лапин нуждался в учениках, которые могли приносить некий доход, а также подпитывать чувство собственной значимости.

После лекции мы с друзьями и Тоней неторопливо бредем в сторону Красной площади. Ночной Москворецкий мост благодаря моему настроению смотрится романтично. Постепенно я начинаю влюбляться в эту девочку Тоню, но только это мне не кажется хорошей идеей. Я женат, и мне даже некуда ее привести.

Вскоре мне приходится ехать в командировку в Копейск. Копейск — это пригород Челябинска. Я там бывал и раньше. Приезжая туда, ты как будто на тридцать лет оказываешься в прошлом. Обшарпанные, унылые дома, плохое освещение и никаких ярких красок, которые могут радовать твой глаз в мегаполисе. Нужно добавить, что это поездка не просто в прошлое, но в исковерканное прошлое. В советском прошлом люди были добрые и во многом наивные, советская власть пыталась убрать весь негатив из информационного поля, жизнь воспринималась иначе. Теперь же ходить мимо этих домов не так безопасно, в них живет много людей, которые воспринимают свою жизнь как унылую безнадегу, и потому они не ценят ни своей, ни чужой жизни.

В Копейске я скучаю по своей Тонечке, изредка бросая ей скупые смс-ки на телефон. Развлекаю себя работой и походами в баню. С детства дед приучил меня к общественной бане, я люблю этот запах парилки и веников, а главное — ощущение какой-то чистоты после бани. Эта чистота касается не только тела, но и придает какую-то душевную радость и спокойствие. Работал я аудитором, и суть моей работы состояла в подтверждении финансовой отчетности клиента. Клиентом был чудом уцелевший оборонный завод. Другой работы, кроме завода и в угольных шахтах, в городе нет.

За обедом за мной заботливо ухаживала бухгалтер, часто подливая мне в рюмку водку. И хоть горячих и холодных