Лужа - Александр Вулич Страница 2

Спустя десять минут пути, они добрались до заветного ресторана, располагавшегося в доме, который находился на пересечении Ломоносовского и Ленинского проспектов. Внутри официант провёл их к свободному столику. Антон помог своей спутнице устроиться, придвинул стул и произнёс: «Заказывай то, что хочешь, так как ты явно знаешь меню. А я чуть попозже что-нибудь выберу». Затем выложил телефон и пачку сигарет с зажигалкой, повесил свой пиджак на спинку своего стула и сел напротив Кристины, которая в тот момент просила официанта принести вазу для букета роз и графин с лимонадом. Молодой человек быстро закурил, указательным пальцем придвинув поближе пепельницу, достал старый кнопочный телефон и стал, насколько позволял мобильный интернет тех лет, искать трансляцию матча. Пока счёт был 0:0.

— Антон, всё в порядке? — поинтересовалась недоумевающим голосом девушка.

— Да, просто сегодня играют ЦСКА и Спартак. Я с твоего позволения в течение вечера пару раз зайду в интернет, чтобы посмотреть счёт, — безапелляционно заявил юноша, отодвигая телефон.

Следующие полтора часа они провели так, как это часто бывает в юном возрасте у людей, которые, с одной стороны, в той или иной степени поглощены друг другом, но стесняются и практически не имеют общих интересов, а также точек соприкосновения: за бессмысленной беседой ни о чём, тщетно пытаясь исследовать натуры друг друга. Кристина наслаждалась классным лимонадом, отказавшись от еды и весь вечер лепетала о том о сём, пару раз прервавшись на посещение дамской комнаты. Антон курил сигареты, пил лимонад, который его ничем не впечатлил, и в то время, когда его спутница отлучалась, насколько позволяла связь, смотрел счёт. К концу их пребывания в ресторане, матч успел завершиться со счётом 2:1 в пользу красно-синих. «Вот он локоток, да зуб короток!» — прозвучали в голове Антона слова его матушки в тот момент. «Обманул приятеля, пропустил победный матч армейцев и провёл полтора часа за распитием лимонада, который мог приготовить дома за 50 рублей, а не отдавать здесь три сотни за кувшин! — сокрушался молодой человек у себя в голове. — Ладно, сегодня я свои два гола забью».

Когда они вышли на улицу, уже смерклось, на небе мерцали редкие звёзды, едва уловимые для невооружённого взгляда на «московском» небе. Воздух стал прохладнее и более влажным. По ярко освещённым улицам юго-запада столицы сновали разгорячённые алкоголем и предвкушением долгих выходных дней люди, а на Ленинском проспекте обыденно стояли в пробке машины.

Они прошли буквально несколько минут, выйдя из заведения, как вдруг Кристина сказала: «Давая сядем вон на той остановке в автобус и доедем до меня, потому что новые туфли натёрли мне ногу, я не могу идти». Доковыляв под руку, они успели к подошедшему транспорту и, забравшись в него, поехали по Ленинскому проспекту в сторону улицы Марии Ульяновой, молча глядя в окно. Сложно сказать, о чём думала девушка. В голове Антона роились мысли о том, что он пропустил победную игру, обманув товарища, что поездка в автобусе может быть предлогом, чтобы скорее добраться домой и распрощаться с ним, а может быть и наоборот, это предлог побыстрее доехать и продолжить вечер с ним вдали от посторонних глаз. Томимый противоречиями и опасениями, молодой человек, старался сохранять здравый рассудок, чтобы не наговорить и не натворить глупостей.

Выйдя через пару остановок из автобуса, они снова под руку неспешно засеменили в сторону дома. На полпути девушка остановилась, чтобы подождать, пока стихнет боль, на что Антон, как воспитанный молодой человек, желавший произвести впечатление перед девушкой и заработать баллы, предложил донести Кристину на руках до дома, но та отказалась.

Кое-как доковыляв до подъезда, они встали напротив входной двери. Настал момент, который Антон ждал весь вечер и предшествующие ему две недели. Наступила та минута, что случается в жизни каждого молодого человека и всякой юной девушки: вы оба стоите перед эфемерной чертой, разделяющей вечер «до» и «после», осознавая конечность одного этапа, не решаетесь перейти границу, чтобы начать следующий. Это тот момент, когда мальчик становится мужчиной, либо проявляя чудеса смекалки и болтливости, либо — твёрдость характера и выдержку.

Они смотрели друг на друга. Она показалась ему ещё прекраснее и величественнее в сумрачном свете: черты лица стали острее, кожа бледнее, взгляд более холодным, а сама она казалась выше, чем прежде. Такая кроткая, холодная, надменная, оттого ещё более желанная и соблазнительная. Всё это придало молодому человеку уверенности и смелости; он решил идти ва-банк.

— Это был прекрасный вечер, — начал Антон грустным тоном, вглядываясь в глаза своей спутнице.

— Да, было здорово, — потупив взгляд в асфальт, ответила Кристина, слегка зардевшись и чуть сильнее прижав букет цветов.

— Жаль его заканчивать, — продолжил молодой человек, уже буквально испепеляя взглядом юную особу.

— Да, действительно жаль, — вторила ему девушка.

— Ну, мы можем его продолжить, — лукаво, заискивающе произнёс Антон, чувствуя, как в его голове сидели воображаемые болельщики и одобрительным гулом поддерживали.

— Нет. Давай повторим в следующий раз, — как можно более сожалеющим тоном произнесла Кристина.

«Нет… Нет… Нет… Давай повторим… в следующий раз», — пронеслось эхом в голове молодого человека, который в тот момент не знал, чего больше хочет: провалиться под землю, упасть на колени, вцепиться в длинную женскую ногу и слёзно умолять пригласить его на чай, без слов развернуться и уйти или врезать себе от всей души по лицу. Но воспитание не позволило дать волю нахлынувшим эмоциям, заставив проявить чудеса выдержки и стойкости перед лицом отказа и разочарования.

— Ладно, — улыбнувшись как можно более естественно, ответил молодой человек, — значит, в следующий раз.

— Будем на связи, договоримся тогда. Ты как раз вернёшься из поездки на дачу, — произнесла Кристина.

Они обнялись на прощание и поцеловались в щёку. Антон ощутил под руками тепло юного женского тела, шероховатость тонкой, сухой кожи и непередаваемый аромат духов, который был едва уловим и так гармонировал с её собственным запахом. Всё, что останется с ним от той встречи, от тех двух месяцев непонятных отношений, в течение которых он грезил о чём-то, пытаясь понять, что между ними происходило.

Не дождавшись, что его спутница войдёт в подъезд,