Алексей Цветков - После прочтения уничтожить Страница 20

Вторым конфликтом, внутри самой «информационной метрополии», стала дуэль двух новых классов людей: кибер-лордов и кибер-партизан.

Кибер-лорды это тип элиты, скупающей чужой интеллект. Владельцы софтверных компаний, обладатели прав на интеллектуальную собственность, хозяева новых инфраструктур. Их предельная цель — запатентовать все, что можно, от генома человека до компьютерных игр и жить за счет ренты с использования этой информации, как когда-то феодалы жили за счет земельной ренты. Собственники виртуального пространства стремятся к монополии и стараются исключить конкуренцию, запретив даже электронные библиотеки. Типичный судебный процесс наших дней: «Соникблу» против телеприставок, позволяющих пропускать рекламу в записанных телеэфирах и вообще дающих «слишком много возможностей». В новом дивном мире вы не сможете бесплатно переписать ни один диск, фильм, песню, программу. А DVD, купленный в Париже, бесполезно вставлять в плеер за пределами Евросоюза.

Кибер-партизаны это те, кто бросает вызов власти новых лордов. Они действуют от имени когнитариата — работников нематериального труда — и пытаются представлять интересы обычных пользователей. Герт Ловиник, Тимоти Мэй, Джон Барлоу и большинство тех, кого назвали «сетевыми интеллектуалами». Информация для них это общественное достояние. Доступ к знаниям и технологиям есть важнейшее гражданское право. А ограничения в этой области, коммерческие или правовые — покушение на свободу личности. Их символ — «Википедия», энциклопедия, которую создают и используют все желающие.

Они ратуют за свободное и бесплатное распространение программ, за программы с открытым кодом, поддерживают пиратство. С их подачи сеть «Нэпстер» начала свободный обмен музыкой через Интернет, а когда ее вынудили отказаться от изначального альтруизма, было уже поздно, потому что появились сотни аналогичных сетей. Сейчас то же самое происходит с кино.

Виртуальное пространство эти люди хотели бы превратить в «сад Академа» — абсолютно свободную творческую лабораторию по созданию и распространению лучшего будущего. Там должны возникнуть новые правила без вмешательства прежних элит и любых видов власти. Звуковая метафора этой мечты — джангл, техно и другие виды цифровой музыки.

Один из главных современных теоретиков информации, автор «Галактики Интернета», Мануэль Кастельс, выделяет две конкурирующие модели нового общества: калифорнийскую и финскую.

Калифорнийская мечта родилась в Силиконовой долине, где вчерашние неформалы, вернувшись в общество, начали создавать новую экономику и ее технологии. Бум доткомов (торговых компаний, действующих исключительно в Интернете) убедил их, что главное условие будущего процветания это свобода рынка и невмешательство государства. Маленькие виртуальные компании должны постоянно возникать и распадаться, и это сделает мир прекрасным. Частный бизнес в информационном обществе впервые станет свободным и бесконечно пластичным.

Если верить журналу «Вайрд», рупору калифорнийцев, либеральная демократия, о которой мечтал еще американский президент Томас Джефферсон, состоится по-настоящему только сейчас, с появлением Интернета, «более важного для человечества, чем изобретение огня». Подзабытый буржуазный авантюризм нашел себе новое пространство — виртуальное. Там рождается калифорнийское постчеловечество — биотехнологическое воплощение социальных преимуществ «виртуального класса». В идеале постчеловечество это отказ от человеческого мозга и переход от государства людей к государству бессмертных машин. Цифровые биты гораздо лучше не только живых клеток, но и второсортных атомов.

Разработкой более близкого будущего занимается идеолог «Вайрд» Николас Негропонте и его «Лаборатория медиа», придумавшая когда-то рабочие столы для персональных компьютеров и интерактивные симуляторы городского пространства. «Виртуальный класс» будет жить в умных домах и носить в одежде «активные бэджи», позволяющие начальнику или полиции знать местонахождение гражданина. Общаться мы станем чаще с машинами, чем с людьми. Простой тостер научится не только жарить хлеб, но и сообщать последнюю цену на ваши акции. Ваш холодильник будет звонить вашей машине, чтобы заказать ей недостающие продукты и т. п. Три четверти нынешнего населения планеты в этой модели лишаются гражданских прав или чувствуют себя так, словно у них эти права отняли. «Цифровым бомжам» никто не предлагает билета в постчеловечество.

Финская модель не столь утопична, зато очень социальна. Креативному бизнесу калифорнийцев скандинавы противопоставляют креативное государство. Именно государство, как институт, не ориентированный непосредственно на прибыль, станет главным агентом будущего. Оно обеспечит переход от сырьевой экономики к инновационной и гарантирует удешевление технологий. Именно так, при решающей государственной поддержке, добились успеха «Нокиа» и «Эриксон». Потом были законы об обязательном подключении всех домов к Интернету и эксперименты по переходу целых деревень на беспроводное подключение. Перевод в цифровой формат работы медицинских и общественных служб, первое место в мире по мобильным телефонам на душу.

Финскую модель, зародившуюся в скандинавских университетах, сегодня выбрал не только Евросоюз, но и многие растущие экономики третьего мира. Индии ее собственные кластеры приносят 16 % ВВП. В Бразилии правительство открывает бесплатные Интернет-кафе, финансирует производителей дешевых ноутбуков, а все чиновники перешли на «Линукс», отказавшись от услуг Била Гейтса с его ненавистным «Микрософтом». Поддержка свободного программного обеспечения заявлена там как приоритет власти. Недавно Гейтсу стоило немалых усилий удержать от такого же сценария Перу.

В этом новом информационном обществе, где бы вы ни находились, на вас постоянно устремлены видеокамеры. Реалити-шоу, вроде «Большого брата», и вебкамеры, позволяющие смотреть чужую жизнь — всего лишь игровая метафора параноидального состояния современного человека: за вами следят.

Еще недавно обнаружение систем тотальной слежки, вроде американского «Эшелона», вызывало скандал. Но после 11 сентября наступило время, когда абсолютный контроль над личностью морально оправдан «террористической угрозой».

При необходимости частная или государственная спецслужба узнает о вас все: сколько денег у вас на кредитке, где вы находитесь, с кем и о чем говорите по телефону, кому отправляли письма, на какие заходите сайты и т. п. Сбылись многие пророчества антиутопистов, описывавших нечто подобное уже давно. Это настолько очевидно, что об этом постоянно снимают кино: смотрели «Враг государства» с Уиллом Смитом? По сценарию, правда, сама Система всегда оказывается вполне невинной, а слежку за людьми организует какой-нибудь отбившийся от рук и забывший о правах личности «стрелочник» — генерал, олигарх или конгрессмен. Но вы же понимаете, на то оно и кино.

Модная тема слежки намекает на более глубокую проблему — контроль над сознанием. У Оруэлла в романе «1984» диктатура грубых запретов и приказов воплощала все, что человек ненавидит. Но у другого антиутописта — Хаксли в «Новом дивном мире» — Система использовала все, что человек обожает и чему вряд ли может противостоять. Вместо страха там работал соблазн. В новом обществе непосредственный опыт заменяется сообщениями телевидения. Отныне важно только то, что замечено телекамерой. Потребности толпы можно не просто предсказывать, но и программировать. СМИ становятся экраном, защищающим элиту от общества. Экраном, с помощью которого необходимые элите идеи, завернутые в самые соблазнительные образы, усваиваются массами.

И что получается?

Корпорации никогда не были так могущественны, как сейчас. Именно на них работает медиакратия, а роль государств в управлении постепенно тает. Зато растет роль экспертов-толкователей, объясняющих нам, что именно и почему хотели сказать медиа. Рейтинг людей и товаров зависит лишь от того, как часто их показывают по телевизору, а информационная зависимость «медиасапиенса» подобна наркотической. Это означает окончательный провал демократии. Или (как полагает модный философ Славой Жижек) долгожданное обнаружение того, что никакой демократии никогда нигде и не существовало.

Для религиозного сознания все это — четкие приметы царства Антихриста. Наступил момент, когда реальность покрылась слоем непроницаемых иллюзий, намертво отгораживающих человека от действительности и ее Творца. Нет ничего странного, что сектанты бегут из этого Вавилона и живьем закапывают себя под землю. Для них это единственно возможный выход — но что делать всем остальным? Тем, кто не хочет закапываться?