Джонни Псих - Красавица Леночка: психопаты не унимаются! Страница 21

Впоследствии, уже став старше, и мысленно не раз возвращаясь к той сцене, Джонни невольно думал о том, что эта женщина орудовала по принципу, характерному для многих религиозных организаций, также продающих призрачные иллюзии. Ведь если бы эта женщина действительно хотела действовать по-хорошему, по науке, что мешало взять две группы пациентов, по возможности выровненных по прочим показателям, и с одной проводить занятия её гимнастикой? А другая группа была бы контрольной, без гимнастики. Потом по результатам опубликовать подробный отчёт, из которого была бы видна реальная эффективность. Если, конечно же, она бы наблюдалась. И в случае подтверждения эффективности, можно было бы открыть курсы, поставить дело на поток, чтобы страждущие махали руками, делая вдохи-выдохи чуть ли не в каждом кабинете ЛФК. Но нет, что-то не стремилась эта женщина… Видимо, что-то здесь было нечисто. Да и сама женщина, грубо и снисходительно отчитывавшая его за то, что он тупил, была ему неприятна.

К счастью, советская власть тогда ещё была достаточно сильна. И хотя она не могла полностью искоренить шарлатанов, по крайней мере, она по большей части держала их в подполье. А потому мама стала основательно донимать его визитами к «экстрасексам» лишь во второй половине 80-х, когда политическая система уже основательно сгорбилась. Ну а потом Джонни вырос и стал сам уже решать за себя.

Что же касается мамы, то в 90-е годы она уже была в пенсионном возрасте, что неизбежно должно было принести проблемы со здоровьем. Ирина, мама Джонни, почувствовала недомогание после того, как в июне 1997 умерла её мать, бабка Джонни. Бабка чувствовала себя достаточно бодро, была довольно подвижной, и много гуляла даже пару месяцев спустя после своего 85-летия. Однако в начале весны она поскользнулась на льду и сломала шейку бедра. В больницу её не брали и операцию не делали по причине возраста. По-видимому, ограничение подвижности способствовало полномасштабному развитию и быстрому прогрессированию сосудистой деменции, возникшей у неё на почве атеросклероза. Естественно, Ирине приходилось ухаживать дома за ней.

После быстрого угасания и смерти матери Ирина оказалась в непривычной для себя ситуации: ей нужно было три раза в день готовить еду, себе и Джонни. А также заниматься прочими хозяйственными заботами, которые Джонни был готов разделить с ней в лучшем случае лишь частично.

То ли это обстоятельство сказалось негативно на её рационе, то ли в целом голодные для неё, как и для многих, 90-е годы, но после смерти матери даже несмотря на исчезновение нагрузки, связанной с уходом за больной, Ирина чувствовала слабость, быструю утомляемость. С целью, как она это назвала, поправления пошатнувшегося здоровья, Ирина хотела получить путёвку в санаторий для ветеранов труда. Для этого, помимо прочего, нужно было сдать в поликлинике общий анализ крови, в котором гемоглобин оказался 71 грамм на литр при норме от 121 г/л. По этому случаю с диагнозом «анемия» её направили в городской диагностический центр.

Помимо собственно ухудшенного самочувствия, само столкновение с системой здравоохранения оказалось для Ирины болезненным. Как она рассказывала Джонни, врачиха центра общалась с ней в презрительно-неприязненном стиле, словно Ирина была представителем какого-то низшего сословия. Сама же Ирина связывала такое отношение с тем, что, когда ей предложили дорогостоящее лечение, она вынуждена была отказаться, ссылаясь на невысокий доход.

Хотя во многом остальном их мнения расходились кардинально, в этом Джонни, у которого также последний опыт взаимодействия с системой здравоохранения был весьма негативным, горячо морально поддерживал свою маму. Особенно после того, как мама пересказала ему, как в ответ на её отказ от дорогостоящего лечения врачиха принялась ей говорить, как он должен работать и зарабатывать. Естественно, его это разозлило: лучше бы лечить научились, хапуги, — озлобленно думал он. Одобрив решение мамы больше не ездить в центр, он купил ей железные таблетки за 26 рублей, и она начала их пить. И, судя по снова сданному ею через несколько месяцев общему анализу крови, гемоглобин хотя и не вернулся ещё к норме, однако поднялся до ста с небольшим. Однако Ирине пришлось испытать на себе неприятные побочные действия препарата в виде довольно неприятных желудочно-кишечных расстройств. Это, как всё больше осознавал впоследствии Джонни, послужило важным фактором в её окончательном разочаровании в «химии» и поиске альтернативных средств лечения от различных недугов.

Главным источником информации о таких альтернативных средствах для Ирины в тот период стала еженедельная газетёнка под названием «Вестник «Будь Здоров»», или что-то в этом роде. Газетенка была по своему содержанию созвучна мнению Ирины о том, что лечение «химией», т. е. искусственно синтезированными препаратами, приносит больше вреда, чем пользы. Соответственно, выпуски содержали множество «натуральных» рецептов лечения самых разнообразных заболеваний. В частности, то и дело описывались случаи чудодейственного исцеления от рака в последней стадии с множественными метастазами в различные органы при помощи «адской смеси» водки с подсолнечным маслом. Ирина с интересом читала такие истории, однако в то же время особого энтузиазма относительно применения этих рецептов к себе она также не испытывала. Ситуация существенно изменилась в связи со следующим весьма неприятным травматическим происшествием в её жизни. Весной 2000 года на продуктовом рынке её сбил с ног куда-то очень спешивший торговец. Ирина упала и сломала себе шейку бедра.

Последовавшие за этим недели сильно ограниченной подвижности стали для Ирины, привыкшей вести активный образ, значительно более серьёзным потрясением, нежели недомогание, вызванное железодефицитной анемией. Ощущение беспомощности у неё усугублялось мыслями о том, что рассчитывать на полноценную медицинскую помощь в сложившейся ситуации не приходилось. Ибо формально бесплатная, страховая медицина функционировала по принципу: не подмажешь, не поедешь. Или поедешь, но прямиком в направлении морга. Во время ежедневного обхода лечащий врач зачастую просто игнорировал её, переходя сразу к больным, чьи родственники не забыли его щедро «отблагодарить» — как оказалось, так теперь было принято.

Впрочем, справедливости ради следует отметить, что в больнице Ирине довелось столкнуться и с положительными примерами того, как люди бескорыстно помогают друг другу в трудную минуту. Она видела, как женщины, лежащие с ней в одной палате, заботливо помогают друг другу. Но самым ярким примером, пожалуй, стало их участие в драматической судьбе девушки по имени Оксана. Оксане было всего 16 лет. Она приехала в Москву на заработки. И, увы, как и многие другие молодые женщины, приехавшие с Украины, она фактически зарабатывала проституцией. Соседкам по палате, правда, она этого прямым текстом не рассказывала, говоря вместо этого, что у неё здесь был парень. И Джонни мог только строить предположения, насколько женщины, ухаживавшие за ней, догадывались о реальном положении вещей.

По её словам, драма началась с того, что её «парень» не дал ей денег, а вместо этого принялся её жестоко избивать. То ли спасаясь от него, то ли пытаясь покончить жизнь самоубийством (выяснить правду в сложившейся ситуации представлялось крайне проблематичным), Оксана выпрыгнула из окна пятого этажа гостиницы. Она выжила, однако у неё были множественные переломы, в том числе (и это было самым неприятным) костей таза. Когда скорая помощь привезла её в больницу, выяснилась ещё одна пикантная подробность: Оксана была примерно на третьем месяце беременности. Становилось ясно, что у неё впереди очень нелёгкие месяцы.

Женщины в палате ухаживали за Оксаной, словно за родной дочерью. И, как ни странно, несмотря на то, что она была приезжей, медперсонал проявлял к ней значительно больше внимания, нежели к местным низкобюджетным пенсионеркам типа Ирины. Впрочем, как выяснилось впоследствии, столь заботливое обхождение было результатом ошибки. Дело в том, что руководство больницы рассчитывало получить от властей Украины солидную сумму за лечение гражданки этой страны. Украинские чиновники, однако, платить не собирались, заняв в отношении несчастной девушки весьма гуманную и просвещённую позицию, которую в двух словах можно выразить как «нехай здохне».

Вначале такое отношение вызывало у Джонни недоумение: Неужели все эти важные государственные мужи не испытывают ни малейшей социальной ответственности за судьбу несчастного юного создания, вынужденного продавать себя на чужбине?! Однако потом он подумал о том, что и в его собственной стране полно женщин, фактически торгующих своим телом на внутренних и внешних рынках. И кого заботит их судьба?

Поговорив с мамой, Джонни понял, что не только он, но и его мама, а также её соседки по палате сделали для себя из этой истории вокруг Оксаны определённые выводы. Во-первых, несмотря на весь пафос разговоров о социально ориентированной политике, здоровье и жизнь простого человека не представляли для властей особой ценности. Кроме того, бабки сделали вывод, что, коль скоро на помощь властей рассчитывать не приходится, необходимо помогать друг другу. В отсутствие полноценной, адекватной медицинской помощи они собирались искать и обмениваться альтернативными решениями.