Однажды в Челябинске. Книга вторая - Петр Анатольевич Елизаров Страница 23

Пока таксист пытался успокоиться, Елизавета, которая прикинулась трупом, медленно нащупала свою сумочку, откуда и выудила перцовый баллончик. Как же он сегодня актуален. Мужикам бой!

Обессилевшая Лиза, прикрыв одной рукой глаза и нос, сумела сделать рывок, будто разъяренная кобра, и обильно залила лицо Романа перцовым раствором. Чуть самой не досталось. Истошный крик и зловонье заполонили замкнутое пространство. Лиза толкнула дверь со своей стороны, чтобы хлебнуть свежего воздуха, наслаждаясь при этом панорамой передних кресел, где бился в конвульсиях ее обидчик, схватив лицо руками и растирая глаза, словно желая содрать ненавистную маску.

– Не ту жертву выбрал, мудозвон! – крикнула Лиза. – Я запомнила твою морду. Вали, а то получишь добавки! – явно у самой будет солидный синяк.

Рома, лишившись зрения, попытался ретироваться из машины вслепую, извиваясь от жжения и боли на лице как дождевой червь. Он открыл дверь и вывалился на землю, где неприятно ударился локтем. Оттолкнувшись от ледяной обочины, Роман, покачиваясь, побежал прочь в ту сторону, где, по его ощущениям, стоит такси. Но тут он наступил на не пойми откуда взявшуюся в снегу бутылку и снова прилег на землю, продолжая кричать от неприятных ощущений. Таксист готов опустить лицо в сугроб, яки страус, что прячет голову в песок.

Бомбила бежал напрямик: с дороги прыгнул в бездонный сугроб – лишь бы поскорее пробраться к машине с аптечкой. Шагать тяжело: обувь наполнилась снегом, ноги немели от холода. Попытки открыть глаза хоть на миллиметр успехом не увенчались. Рома хватал ладонями снег и сыпал себе на лицо, пытаясь избавиться от прожигающего кожу яда (по крайней мере, ему так казалось). На пути он натыкался на кусты и деревья, спотыкался и падал. Острые ветви как хлысты били таксиста по лицу. Отчего жидкость из баллончика еще больше щипала в местах порезов. Вот, собственно, чем Рома и поживился в «BMW».

Закашлялась и сама Лиза. Она не могла толком сосредоточиться, во рту пересохло, все тело одолела вялость. Еще и этот идиот по лицу зарядил. Снотворное, как выяснилось, имеет приличный отходняк – его еще и смешали с алкоголем и переживаниями от неразделенной любви. Деваться некуда – баба она, конечно, сильная и волевая, но неведение и умопомрачение выбили ее из колеи. Она не понимала, где находится и что происходит.

Олег, Артур, Таня, хоккеисты, флешка… Шампанское, ром, текила… Голова раскалывается, дышать нечем, знобит. Будто отравили.

Газ не хотел улетучиваться. Из дверей несло всепроникающим холодом. Задержав дыхание, Лиза потянулась к рулю. Сил не хватало даже на это. Ключей в зажигании нет – печку не включишь. Кажется, ей предстоит замерзнуть здесь – можно выпить, чтобы согреться, но бутылки, коих было в достатке, исчезли. Память постепенно восстанавливалась, но напоминала проектор, в который лишь изредка вставляли слайды. Она обняла себя руками. Ей не помешает еще несколько рук, чтобы виски массировали, а заодно и ноги, чтобы те не закоченели. Теперь-то она осталась по-настоящему одна – наедине с собой. Мобильник замерз. Единственный в округе живой человек получил по щам и исчез. Положение у светской львицы незавидное. Она продержалась несколько минут и горько заплакала, обозвав себя падшей женщиной. Ее периодически одолевала неконтролируемая дрожь – такая, что она только с четвертой попытки смогла выудить сигаретку из пачки и закурить, пытаясь не гасить огонек в зажигалке как можно дольше, но тепла от него ничтожно мало. Вскоре Лиза обнаружила и собственную шубку, но та была коротка, а изо рта уже вовсю шел пар из-за падающей в салоне температуры. Девушка боролась со сном, ибо понимала, что замерзнет насмерть, если уснет. Дыхания и остатков внутреннего тепла катастрофически не хватало, чтобы полноценно согреться.

Просто неслыханно! Еще несколько часов назад она купалась в роскоши, располагала всеми возможностями и условиями для исполнения самых изысканных желаний. А сейчас тихо ожидает собственной кончины от обморожения непонятно где. Даже если ей посчастливится выбраться, последующая жизнь точно сказкой не покажется. Но ее стальной характер требует бороться, выбираться – пройти немного и укрыться где-нибудь в подъезде или на теплотрассе. Нутро протестует. Елизавета все еще ежится от ледяных прикосновений окружающей ее прохлады, выдыхает в сложенные на лице ладошки остатки теплого воздуха из нутра. Ощущается привкус алкоголя, порой неудачно смешанного. Наверняка из-за его обилия в организме дамочка до сих пор умудрилась не окоченеть, но и это вопрос времени. А оно неумолимо бежит вперед и забирает силы, а вместе с ними и желание прорваться к жизни, оставив прошлое позади. И зачем она так поступила с Артуром? Может, в чем-то он прав. В войне компроматов ей одной придется несладко.

Веки тяжелеют.

Вдруг что-то, как показалось Елизавете, промелькнуло в здешней глуши. Моргнуло красно-синим проблеском. И снова. И вновь. Да, ей не чудится. Огоньки. Настоящие. Лизочка собрала оставшиеся силы в кулак – это ее единственный шанс спастись, позвать на помощь, привлечь внимание.

Сквозь деревья то и дело блестят и переливаются огни мигалки на крыше серой машины с синими полосками. Источник света перемещается быстро, словно падающая звезда на небосводе. Лизонька вылезла из «BMW» и прямо в туфлях помчалась по заснеженной дороге, вглядываясь в дебри с надеждой, что спасительные сигналы вот-вот покажутся вновь. И ее вызволят, спасут. И без разницы, кто там: полиция, скорая помощь, пожарные – они обязаны немедленно забрать ее отсюда. Иначе зачем еще им здесь проезжать? Отблески мигалки и, кажется, неразборчивая речь из громкоговорителя заставляли полураздетую Лизу нестись вперед на пределе возможностей.

Вскоре она поняла, что не знает, куда бежать – огоньки надежды исчезли, растворились в морозном воздухе. Девушку мгновенно сковал холод и испуг. Машина – единственное укрытие – осталась где-то позади. Как ей удалось столько пробежать? Лиза, одинокая и беззащитная, осталась один на один со стужей. Ни единой машины, ни единой живой души. Вот таков ее конец – сразу же после освобождения из-под гнета мужчин из «Хамелеона». Заслужила?

Она замерзала, шагая по дороге все медленнее и медленнее. Тепла от шубки и легкого платьица никакого. Елизавета отныне не хочет ничего: ни интриг, ни заговоров, ни секса, ни наркотиков. Одного лишь банального тепла: от огня, от батареи, от обогревателя, от объятий человека. Пока что девушку обнимал один лишь всеобъемлющий холод, стремительно проникающий в ноги, в руки, в голову. Какие уж тут изысканные запросы от королевы клуба?! Они ничего не значат без элементарных благ и