Путешествия Лейлы - Дания Жанси Страница 24

В таком изобилии главное научиться скользить и не отвлекаться на ненужное, чтобы не увязнуть. Интересно, что, где бы и на каком уровне эти светские мероприятия ни проходили, роли участников всегда распределяются примерно одинаково. Одни там из-за своей временной должности или пожизненного титула. Другие добились успехов в чем-то полезном и важном или же сиюминутном и модном. Третьи просто много зарабатывают и за все это прекрасное и утонченное, или китчевое и вульгарное, кому что ближе, платят. И каждый рад своему «проходному билету», причастности к тому или иному сообществу. Столько избыточного: той же еды, комплиментов, и одновременно такая пустота, редко ненаигранный интерес друг к другу, скорее, всегда любезный обмен услугами. В Хайфе это не было так заметно, но, возможно, Лейла просто оставалась здесь пока чужой.

* * *

– Ханна, а кто такой Ади и какое отношение я имею к нему? Я просто … не могу вспомнить соу фа. – Лейла быстро выдохнула вопрос, который проговаривала про себя весь вечер. Боялась сказать что-то не так.

Уже минут тридцать они обсуждали святых в исламской и христианской религиях. «Да они и были все одни и те же, многие христианские священники даже принимали учение Мухаммеда как более подлинную версию христианства, когда ислам только появился! А евреи так вообще сдали Иерусалим армии Мухаммеда, только бы насолить римлянам, они уже тогда видели в исламе новую толерантную религию, которая всех примирит», – блистала эрудицией Ханна. Ужин почему-то все не несли, и Лейла решилась спросить про Ади.

– Он тот самый художник, которого все так любят обсуждать, ты заметила на лодке у Даниэля, наверное, – подруга поправила волосы, – один из самых известных в мире метанацэкспрессионистов, Ади Прешиос. И твой бывший босс, между прочим.

Лейла уже привыкла на всякий случай не показывать удивления, но в этот раз, похоже, не получилось. Какой еще Прешиос, какой метанацэчто-то и ее босс? Хотя уже из разговоров на лодке она поняла, что как-то связана с этим Ади. По крайней мере, с его фондом, который присылал ей деньги и цветы.

– И лайк … что же я для него делала? – все еще слабо контролируя мимику, спросила Лейла.

– Хм, организовывала выставки, встречалась с журналистами и критиками, придумывала разное, чтобы о нем и его работах больше писали, – с ноткой тревоги ответила Ханна, потом спешно добавила: – И весьма успешно. Он сам фигура мистическая, его и не видел почти никто. Думаю, что большая часть его успеха – именно твоя заслуга.

«Ого, и тут пиар и маркетинг», – подумала Лейла, но ничего не сказала, только кивнула и стала осматривать зал, не зная, как реагировать на слова Ханны.

Они ужинали в новом ресторане под скошенной стеклянной крышей в том же районе, где жила Лейла. В огромном хрустальном зале почти никого не было. Только в дальнем углу у окна над чем-то громко смеялись трое немолодых упитанных палестинцев в длинных платьях из серой костюмной ткани и строгих пиджаках, одном из видов национальной одежды. Видимо, они приехали на ужин прямиком из офиса или с важных переговоров.

– Ты какая-то грустная, что-то случилось? – послышался голос Ханны.

Лейла вздрогнула, повернулась обратно к столику:

– Да нет, я окей. Просто думаю о пиаре. По-моему, самая бесполезная профессия. И, похоже, самая неизбежная.

Лейла ответила так, чтобы что-то сказать, но теперь задумалась. Она давно хотела оставить работу в пиаре, но не могла понять, что еще может делать. Получалось, что другие занятия, интересные ей, требовали большой подготовки и плохо оплачивались. И даже тут, в этом странном мире, где все было с ног на голову, она опять занималась пиаром.

– Эм-м, пи-ар? – тщательно выговорила Ханна.

– Ну, все, о чем ты только что говорила: продвижение, выставки, журналисты.

– Наконец узнаю свою Лейлу, – рассмеялась подруга. – Только почему же бесполезная?

– А что это дает миру? Хоть что-то настоящее? – давно хотела спросить кого-то Лейла. С новой подругой нужные темы всплывали сами собой.

– Например, твоя работа с Ади. О нем узнали во всем мире, а не только в творческих гетто бывшей Австро-Венгрии, в том числе и благодаря тебе. Это сойдет за что-то настоящее?

– Мейби. Кстати, а что ты вообще думаешь о его творчестве? – привычно ответила вопросом на вопрос Лейла.

– Ах, ты всегда такие вопросы задаешь. Его работы скорее относят к массовому искусству, но все же Ади – настоящий феномен, кого еще из современных художников так хорошо знают почти в любой точке мира? Или это все, как ты сказала … пи-ар? – Ханна подмигнула сосредоточенной подруге. – В любом случае как художник Ади не боится идти своим путем, поэтому и среди знатоков искусства его многие признают. Давай я покажу его работы, может, ты вспомнишь что-то … приходи в мою галерею завтра.

– Ай мин, получается, я помогала не самому талантливому художнику считаться талантливым и продавать больше работ, правильно? – медленно выговорила Лейла, хотя внутренне обрадовалась, что Ханна пригласила ее в галерею.

– Можно сказать и так. Мне нравится твоя прямолинейность. – Ханна, как всегда, по-диснеевски красиво улыбалась. – Только скорее не продавать, а помогать его стране доминировать над другими в области искусства. Хотя Ади, бесспорно, уникум, он как бы находится над всеми границами.

Лейла услышала нечто важное про Ади, поняла, что будет еще много над этим думать, но отчего-то продолжила разговор совсем о другом:

– Да, о религиях. Мейби, раньше похожие инструменты, ну как этот пиар, применялись, чтобы обращать как можно больше людей в свою веру, распространять ее влияние, как ты думаешь?

– Забавно. А представь, что у каждой религии есть своя такая Лейла там, на небесах, и она думает, как бы обратить как можно больше людей именно в свою веру? – Ханна наклонилась к подруге и перешла на шепот, как будто посвящая ее в тайну.

– Да, ведь когда люди молятся, они, экчуалли, отправляют энергию в некие высшие миры. Получается такая битва за энергоресурсы. – Лейла тоже многозначительно приподняла брови.

– И отсюда все эти крестовые походы и прочие священные войны, – со всей серьезностью добавила Ханна, потом рассмеялась. – А ты знаешь, что в тот же ислам привлекали сначала по системе пирамиды? Приведи друга, получи часть собранных с немусульман налогов.

– Лайк такой же, кхм, финансовый инструмент применяли и другие религии. – Отчего-то обиделась Лейла за ислам. – В России, например, когда добровольно-принудительно крестили татар, новообращенных в христианство освобождали от налогов на время.

С Ханной любая беседа текла плавно и естественно, то ли подруга тоже принадлежала какому-то другому миру, то ли