Евгений Павлов - Мракан-сити Страница 25

— Перейдем к первопричине. Мисс Лоуренс…

Девушка заплакала, как только ее вызвали для дачи показаний против своего босса. Фредди нежно обнял бедняжку и прошептал «все будет хорошо». Судья Клифф ударил молоточком, и Лоуренс заговорила:

— После окончания смены я собиралась пойти домой, но господин Сальваторе подошел и, ничего не говоря, стал зажимать меня. Я попыталась высвободиться, и он стал бить меня…

— Кхм-кхм — Фредди подошел к плачущей, попросив засучить рукава для представления «живого» доказательства.

Присутствующие охнули, увидев на нежных руках бедняжки кучу ссадин и ранок.

Барбара вытерла слезы носовым платком и преспокойно вернулась на свое место.

— Это пока что косвенные улики — Кригер не унимался, и подходил к триумфу все ближе и ближе.

— Ну, и что вам это даст? — вякнул Сал.

Судья сделал замечание — два раза ударил молотком.

— Наглец какой! Вы только посмотрите на него! Сволочь — сзади галдели возмущение родственники Барбары и присяжные, у которых «фрукт» вызывал своим развязным поведением сильное отвращение.

Впрочем, очередной удар успокоил и их.

Сальваторе вел себя подозрительно спокойно для человека, которого вот-вот должны осудить за совершение полового акта без согласия партнера. Фредди это напрягало, но он по-прежнему не терял уверенности, по крайней мере, до той самой минуты, пока не…

— Черт!

— Что у вас? — поинтересовался судья.

Прокурор ответил полушепотом:

— Пропал диск с изъятой записью видеокамеры клуба, на которой видно, как подсудимый насилует потерпевшую…

Матераццо улыбнулся:

— Меня будут арестовывать или нет? Я устал уже ждать! У меня свидание намечается, дела, в конце концов! Где ваши доказательства?

Но, несмотря на преждевременное самовосхищение итальянца, на его привычное самолюбие, хитрец-прокурор ответно улыбнулся:

— Вас — пока нет, но вот всех друзей вашего отца — да!

Услышав это, Жеребец запереживал. А коллеги Фредди, наоборот, пожали руку преуспевающему вершителю правосудия.

Прокурор подошел к судье, кое-что шепнул и представил доказательства причастности друзей покойного Гельнандо к ограблению ювелирного салона.

Окончание судебного процесса прошло так же тихо, как и началось. Преступник чувствовал себя униженно и раздавленно: несмотря на удачный подкуп одного из коллег обвинителя, стащившего главный вещдок, теперь он увидит папашкиных друзей очень нескоро. Им грозил серьезнейший срок. От тридцати до пожизненного.

Фредди пожал руку всем — Пэксвеллу, судье Клифу и даже мэру. Здороваться с ним не хотел разве что надувший щеки Шнайдер, рассчитывавший на несколько другой исход.

— Вы не боитесь, что вас убьют. В этом заключается любое геройство, господин Кригер? — лейтенант поднял седые брови и еще раз пожал руку преуспевающему.

— Пожалуй — согласился тот, — Но цена геройства порой очень велика…

— Да — согласился Пэксвелл, — Здесь вы правы. Можно потерять не только свободное время, можно потерять жизнь, если нарваться.

— Пожалуй…

— Что намерены делать с сучком Сальваторе? Это такая шваль, что вам и не снилось. Продолжите пытаться закончить начатое?

Фред был сама принципиальность, он не мог просто так отпустить это дело.

— Пытаться…

— Эх… — лейтенант радостно вздохнул, — Люблю я упертых. Такие люди бывают душными, но зато всегда выполняют обещания. Уверен, вы их раздавите.

— Эмм… — Кригеру стало неловко, ведь его никогда так сильно никто не хватил, — Почему?

— Что «почему»?

— Почему так уверены? Я же тоже внутри из крови состою…

— Они по сравнению с вами — шпана. На крутых преступников не тянут… — ответил Пэксвелл.

— Да они достаточно круты, если призадуматься — возразил прокурор, — Много раз увиливали. Некрутые бы преступники так не смогли. И свою сегодняшнюю полупобеду над ними я вынужден считать чистой случайностью — а потом произнес облегчающие слова, которые лейтенант мечтал услышать все те годы, что проработал в полиции, — Я постараюсь очистить город, но мне нужна поддержка. Ваша и мэра.

— Мы всегда готовы поддержать правосудие. Не сомневайтесь!

— Хорошо. Кстати, что про меня болтают в отделе? — поинтересовался Кригер.

Лейтенант закрыл глаза.

— Вас оскорбляют…

— Это-то я знаю. Хотелось бы выяснить, за что…

— Завидуют…

— Возможно, но только чему?

— Потому что вы — светлый луч для Мракана. Город очень долго существовал во тьме и не может так сразу принять свет.

— Хах… — Кригер улыбнулся, — И что ему нужно для того, чтоб привыкнуть?

Пэксвелл уткнулся в циферблат настенных часов, показывающих шестнадцать дня.

— Время…

Больница, куда после заседания направилась мисс Лоуренс, находилась в трех кварталах от здания суда. Туда-то после заседания и направились Сал вместе со своим крестным — сеньором Гарсетти — матерым гангстером, взявшимся воспитывать заносчивого мальчишку после смерти Гельнандо, владельцем сети банков.

— Слушай, ты можешь считать меня полным придурком, ведь я, правда, ничего не помню о событиях того вечера! — Сал пытался убедить Гарсетти, но тот, кажись, все пронюхал.

— Признайся, ты был под наркотой?

Сальваторе помахал головой:

— Очень даже может быть. Видишь ли, я даже не помню, принимал ли что-нибудь…

Цель их визита — вымолить прощение у работницы клуба, чтобы она отказала прокурору в сотрудничестве и сжалилась над недотепой Салом. Гарсетти пообещал защищать сынишку лучшего друга, и, как можно, пытался держать свое слово.

— Стой! — Сал вдруг остановил крестного перед самой дверью в палату мисс Лоуренс, — Я стесняюсь…

— Ты придуриваешься — сказал Гарсетти, — Чего стесняться? Синяков, что твои псы пооставляли на ее хрупких ручонках?

— Да — прямо ответил Сальваторе, — Я вовсе не такой плохой парень, как обо мне говорят и тем более не такой плохой, как думают. И дело не только в боязни попасться…

— А в чем же? — голос Гарсетти был хриплым, грубым, но не таким злым, какой он обычно у подобных гангстерюг.

— Я, правда, не помню. И да, я находился под наркотиками…

Гарсетти опалил взглядом крестника, хотел назвать «придурком», но сдержался.

— Я к машине. Подожду тебя снаружи. Надеюсь, у тебя найдется смелости зайти к потерпевшей…? — толкнув Сала, он вышел на лестницу.

— А ты был прав, старик, я слишком трусоват для крутого бандита… — это Жеребец уже не скрывал даже от себя…

Боссы криминального мира узнали о смерти Макса Шифера и пришли в ужас, в бешенство. К тому же их бабло регулярно воровал некий Безумный Джек — по слухам, анархист, психопат с неограниченным запасом плоских шуток, весельчак и самодур.

Едва не совершившийся арест Сала и арест дружков Гельнандо в той же степени расстроили «царьков». Украинец перестал отвечать на звонки, Соколова расстреляли ФБРовцы, как и Шифера.

Убежище преступников в закрытой станции метро. Зал собрания.

— Да еще этот Спаун! — крикнул Гарсетти, зайдя в широкий зал, где совещались его сотоварищи.

— Кто опаснее — он или Джек? — попытался узнать у него Птенчик — внедренный агент Джерси.

— Оба ублюдки — крестный папаня Сала был явно недоволен последними событиями, раз не прекращал дрыгаться и стучать по столу, бросаясь различными изобретательными ругательствами, — Один стоил нам нескольких группировок, второй — бабла.

— Ясно — Птенчик вел себя показательно грамотно, добывая информацию о преступном мире от второго «внедренного» в чеченскую касту, состоящую из чеченцев лишь на тридцать процентов, — Ну, а что там твой крестник?

— Сальваторе? — спросил Гарсетти, — Ну, ты знаешь, мне очень даже на руку, что все считают этого дурачка крупной шишкой. Он — лишь прикрытие для истинного главаря — для меня. И его данный расклад устраивает, и мне удобно…

— А-а-а — открыл рот Птенчик, который обязательно все «выложит» Джерси.

— Безумный Джек? — начал пришедший в зал Сальваторе с платочком в руках, которым он регулярно вытирал свои слезки, — Непричесанный псих? Я вас умоляю, ребята…

— А что с ним не так? — не переставал любопытствовать Птенчик.

— Как там русские привыкли выражаться? — итальянец посмотрел на худощавого и внешне жесткого Владислава Петренко — брата убитого Игоря Петренко, — Хоть денег ни гроша, да походка хороша? Это не про него, умоляю… — он тоже находился в низком расположении духа, как и его крестный, — Псих в бомжатских обносках — никто. Не нужно бояться всяких фриков. Лучше давайте подумаем, что делать с прокурором. Кажется, еще немного и эта сволочь всех нас посадит!