Стюарт Хоум - За бортом жизни Страница 26

Я бросилась в объятья Иоланды, всхлипывая от приступа истерической страсти. Это были объятия Смерти, и я их приняла. Её губы были губами Смерти, и я их поцеловала. Иоланда, Иоланда, я бы сделала для неё, что угодно. Высокая темноволосая девушка в простом чёрном платье наклонилась и в ответ дважды поцеловала меня в лоб. Потом она посмотрела на Верховного жреца. Из отдалённых уголков этого тайного храма, из святая святых этой скрытой от людских глаз пещеры сама по себе зазвучала неземная музыка с дикими модуляциями странных дудочек и барабанов.

Музыка разнеслась по приделам, как летящий ветер из арфы Эола. Временами она стенала женским голосом. Временами она возносилась ввысь громкими органными звуками триумфа. Временами она пускалась в задумчивую и меланхоличную флейтовую симфонию. Она то нарастала, то затихала. Она взрывалась звуками и снова замирала, но никто не видел, как и откуда она исходила. Волшебное эхо, испускаемое щелями и клапанами невидимых стен. Звуки выдыхались призрачными трещинами в колоннах. Поминальная, скорбная песня лилась с нависавшего купола мавзолея.

Постепенно, странными переходами песня стала подобием церковного гимна. С этим звуком Верховный жрец медленно встал со своего древнего сидения на огромном дольмене, который служил для него троном. Тени в леопардовых шкурах выстроились в бестелесные ряды по обе стороны. Призраки в ожерельях из клыков саблезубых львов последовали как слуги за своим господином. Хедда и Иоланда заняли свои места в процессии. Я стояла между ними, и мои волосы развевались по воздуху. Я выглядела, как начинающая проститутка, впервые вышедшая на панель в сопровождении двух подбадривающих сутенёров.

Моя призрачная компания отправилась в путь. Неземная музыка следовала за нами судорожными порывами мелодии. Мы прошли по главному коридору между тёмными дорическими колоннами, которые, которые становились всё более и более расплывчатыми вдалеке по мере того, как мы медленно приближались к вратам, ведущим на поверхность земли. У ворот, верховный жрец толкнул руками выступы. Двери открылись. Он вышел на лунный свет. Сопровождение толпой устремилось за ним. Когда каждая из этих диких фигур переступала порог, то же странное видение, что и раньше, открывалось моим глазам. На секунду каждое призрачное тело становилось светящимся, как бы фосфоресцирующим.

Выйдя наружу, я тяжело задышала. Свежий воздух вызывал у меня удушье. Теперь я понимала, что атмосфера в склепе, хотя и была по-своему приятной, тёплой и сухой, была одновременно насыщена дымом курящегося фимиама, усыпляющими испарениями мака и мандрагоры. Его снотворный эфир нагнал на меня сонное состояние. Но одна минута на открытом ночном морозном воздухе вернули меня к жизни. Процессия шла по церковному двору к башне. Когда мы блуждали среди могил, заухала сова. Это была сова Минервы.

Когда мы подошли к крыльцу, рядом с которым рос тис, незаметная фигура, как призрак, выплыла из чёрной тени. Это была сгорбившаяся женщина с дрожащими конечностями. Я сразу же узнала старую шлюху. Она встала во главе нашей процессии. Мы пошли к башне. Старая проститутка достала из кармана ржавый ключ и вставила его в новый замок. Когда она, ухмыляясь, оглянулась, я отшатнулась от неё, но я всё же последовала за ней в комнату звонаря в основании башни.

На крышу башни вела лестница. Верховный жрец поднимался по ступенькам и пел мистический куплет, чьи рунические звуки больше не были мне понятны. Когда я вышла на открытый воздух, язык мёртвых, казалось, стал для меня не более чем непонятной смесью запахов и шёпота. Он был похож на летний бриз, вздыхающий в тёплом и смолистом лесу. Но Иоланда и Хедда всё ещё говорили мне подбадривающие слова на английском языке. Я узнала, что, как привидения, они пока могли соприкасаться и с земным миром, и с миром бестелесных буржуазных элементов.

Они заманивали меня наверх лестницы зовущими жестами. Я уверенно следовала за ними. На лестнице царил полумрак, но, казалось, башню наполнял мистический свет, исходивший от тел и душ её обитателей. Впереди всех Верховный жрец всё ещё пел свою неземную литанию в тональности ми-бемоль. Магические звуки колоколов, казалось, раздавались в унисон с его пением, пока мы поднимались. Были ли эти плывущие ноты материальными или призрачными? Мы прошли колокольню, не задев ни одного металлического языка, но огромные колокола вторили призрачной симфонии мистической мелодией.

Мы поднимались всё выше. Мы подошли к лестнице, которая вела на последний этаж. Она была вся в пыли и паутине. Снова я отступила. Наверху было темно, а светящийся туман начал рассеиваться. Мои спутницы всё ещё держали меня за руки также нежно, но настойчиво. Милый голос нежно меня уговаривал. Он был похож на небесную музыку. Не знаю, зачем мне было соглашаться, но, тем не менее, я подчинилась. Казалось, я была под действием каких-то чар. Дрожащими ногами, почти не отдавая отчёта в том, что я делала, я поднялась по лестнице на четыре ступеньки.

Я повернулась и снова посмотрела вниз. Мои испуганные глаза увидели морщинистое лицо старой проститутки. На этом лице была ужасная улыбка. Я снова в испуге отпрянула. В это время Верховный жрец своими призрачными пальцами открыл потайную дверь, которая вела на крышу. В проёме забрезжил лунный свет. С крыши подул лёгкий ветер. Снова я почувствовала оживляющее веяние свежего воздуха. Оживлённая его прохладой, я с трудом пошла наверх, пройдя сквозь лазейку, и оказалась на открытой платформе, на крыше башни.

Лунный свет придавал снегу зеленоватый мистический оттенок. На мили вокруг в торжественной тишине я могла различить смутные очертания города, прикрытые тонкой белой снежной накидкой. Камни, из которых была сложена башня, слегка сверкали. Пение прекратилось, Верховный жрец и его служители смешивали странные травы в синей чаше или потире. До меня время от времени доносились запахи мирры и кардамона. Женщины в леопардовых шкурах жгли тлеющие стебли валерианы. Тогда Иоланда подвела меня к белому парапету.

Мне улыбались каменные изваяния девственниц. Иоланда повернулась к востоку. Она разомкнула губы и заговорила торжественным голосом. Я с помощью деревянной табуретки взобралась на парапет. Там в своём чёрном одеянии с распростёртыми руками и распущенными волосами я на секунду остановилась, как будто для того, чтобы взмахнуть крыльями и броситься в воздух, как стриж или ласточка. Я пошире раскинула руки и наклонилась вперёд, чтобы прыгнуть в пустоту. Ещё секунда, и моя жертва будет совершена.

Но прежде чем я успела броситься с башни, я почувствовала над собой какую-то силу. Я сразу поняла, что эти оковы были посланы моим оккультным сутенёром, а не ангелом-хранителем. Сила гипноза снова завладела мной. Она обременяла меня необходимостью и желанием зарабатывать деньги. Неимоверным усилием я попыталась высвободиться и выполнить моё твёрдое решение пожертвовать собой, упав с башни. Но эта сила была выше меня. Я не могла от неё избавиться. Она схватила меня и держала.

Я поддалась и, пошатнувшись, со вздохом упала на крышу башни. В тот же момент собравшихся духов охватило смятение. Странный крик пронзил призрачную компанию. Я слышала его как будто в далёком и смутном сне. Он был похож на крик летучей мыши, почти неслышный, но воспринимаемый мозгом или, по крайней мере, духом. Это был крик тревоги, страха и предупреждения. В едином порыве вся толпа призраков быстро полетела к зубчатой стене и шпицам. Впереди всех был Верховный жрец.

Это было беспорядочное отступление. Духи слетали с верхушки башни, как лемминги с обрыва, и быстро парили по воздуху на невидимых крыльях. Хедда и Иоланда, послы и связные с внешним миром, последними покинули место моего наркотического опьянения. Они молча сжали мою руку и посмотрели мне в глаза. Полчище призраков улетело, подобно шабашу ведьм, к склепу, откуда они вышли. Двери качнулись на ржавых петлях и закрылись за ними. Я в одиночку боролась с обуявшей меня силой.

Шок от этого неожиданного вмешательства и внезапное бегство призрачной компании в таком диком замешательстве, на время погрузили меня в полусознательное состояние. Моя голова кружилась. Моё сознание плыло. Я вцепилась в парапет башни, чтобы обрести равновесие. Но державшая меня сила не отступала. Я почувствовала, что какая-то тихая власть повела меня медленно вниз и уложила на каменную могильную плиту неподалёку от башни. Я сжимала деньги, которые мне дал клиент, пока пыхтел и ёрзал надо мной. Его дыхание в ночном воздухе было тёплым и омерзительным.

Когда трахавший меня таксист достиг оргазма, он тут же рухнул на меня. Его тело придавило меня, и я чувствовала спиной холод гробницы, к которой была прижата. Когда он встал, я поднялась с могилы. Несколько членов Международного Коммунистического Движения взламывали вход в соседний склеп. Дверь мавзолея поддалась, и активисты вытащили гроб Джорджа Лэнсбери. Хотя с его похорон прошло более пятидесяти лет, черты этого лейбориста были наполнены теплом жизни. Его глаза были открыты. Из гроба не исходило запаха разложения.