Виктор Мельников - Хронология хаоса. Контркультурная проза (сборник) Страница 28

Выходим из огромного прохода, который, как поясняет Геша, когда-то закрывали ворота, но их самыми первыми спилили на металлолом.

Таксисту звоню, прошу нас забрать.

Он приезжает довольно быстро. На автозаправке меняю доллары на гривны.

В Поповке покупаю обещанную Геше бутылку водки. Расплачиваюсь. Он уходит, пожав мне крепко руку.

Идём в кафе, заказываем местную азовскую уху, которая оказывается безумно вкусной. Видимо, мы проголодались очень. Что не удивительно.

Ужин оплачивает Женя.

Возвращаемся домой. Я успокаиваю себя. Всё, что со мной происходит в последние годы, можно описывать и публиковать детективные повести. Но я не Гарднер и Перри Мейсен у меня из-под пера не выйдет. Поэтому публикую газету. И, можно не сомневаться, она у меня хорошо получается, раз нахожусь на Казантипе.

В сон я проваливаюсь мгновенно, как в какую-то пропасть.

22

Просыпаюсь довольно поздно. Тело разбито, мышцы ломят, то ли от вчерашних физических перегрузок, то ли телефонный разговор с другом, Ромкой, вывел меня из себя, и я растерян, потому что не могу понять, где я не прав. Или всё это вместе навалилось на меня. Я встаю с постели, подхожу к зеркалу, и неизбывная грусть наполняет пространство. Создаётся впечатление, что я опускаюсь в неё, как в наполненную холодной водой ванну, кожа делается гусиной; часть воды переливается через край, но масса тела остаётся той же… Предыдущего мэра города, Валерия Лиса, убили через три месяца после назначения. Версии у следствия были разные: от его попыток переделать ЖКХ до его попыток влияния на земельную политику, которой вообще-то заведует район. На скрытую камеру оперативники говорили, что потенциальным заказчиком мог стать глава района, Сергеев, – эту версию я развивал в своей газете. Но дело в том, что Лис опозорил Сергеева в глазах федеральных и областных структур. То есть, являясь «меньшим по званию», но имея лучшие связи, Лис к нему подкатил и взял его во временные, так сказать, союзники, пообещав назначить городским управляющим человека Сергеева. А потом изменил своему обещанию, поставил своего человека. Сергеев упал в глазах губернатора, как человек, который не может довести дела до конца, а это для него явилось непростительной обидой: в городе всё происходило без его участия.

Лис начал собирать вокруг себя предпринимателей, заново диктовать условия, мол, если вы договорились о строительстве с районом, то вам это не построить, потому что сначала нужно договориться со мной. За месяц до убийства глава района начинает изображать любовь к Лису. Он просит встречи перед местными телекамерами, чтобы только «пожать руку» Лису. Когда Валерия Лиса убили, Сергеев в первый же день отверг свою причастность: «Кто сказал, что мы враждовали?» (Говорил об этом в «Провинциальном репортёре» только я.) Поэтому жизнь не даёт никаких гарантий, а смерть их не предоставляет… Следующий мэр, Николай Решетников, сразу признался в любви к главе района и попросил у него помощи. Он был, насколько мне известно, Ромкиным клиентом – ни его ли он потерял?..

В комнату входит Рита, отрывает от неприятных раздумий. Я смотрю на неё – она прелестна. Хотя её лицо слегка помято после сна.

– Я только встала. Где все?

– Не знаю.

– Регина не ночевала со мной.

– Может, она с Женей? Давай позвоню. Тебя не стала будить, когда уходила, просто.

– Не надо, – Рита оживляется, – к морю идёшь?

– Надо умыться.

– Мне тоже.

– Встречаемся через полчаса?

– Жди меня у себя за столиком. Постараюсь управиться быстро.

Рита уходит. Я думаю, с женщинами ещё сложней обстоят дела. Они не предсказуемы в своих эмоциях и чувствах. Вдруг вспоминаю о Наде, своей бывшей жене, о тех изменах, которые стали горькой правдой. Надю я ни в чём не виню… Теперь уже. И думаю обо всех тех женщинах, которых знал вообще.

«НАХОДИ СЕБЯ».

Мне кажется, многие мне не достались, потому что я не проявил достаточного упорства. А те, кто уходил, не были, наверное, до конца поняты мной, и я остался для них тем же Сфинксом, каменной глыбой, каким был на этапе знакомства. Попытка отыскать справедливость, видимо, сравнима с поиском той самой любимой и единственной женщины. И возникает мысль, что это почти невозможно. Та, которая мне нравится, – она ли это? И надо ли заниматься поисками, чтобы найти и успокоиться после?

23

Дожидаясь Риту, курю сигарету.

Анна Васильевна подходит тихо сзади, неожиданно начинает разговор:

– Правильно, Кирилл, что не пошёл туда с Ритой, – чем пугает меня, и я давлюсь дымом, кашляю.

– Туда?..

– Ага. Нечего там делать.

– То есть куда? Вы говорите о Жене и Регине?

– Рано утром случайно услыхала их голоса. Выходила во двор, не спалось.

– Интересно…

Анна Васильевна говорит тихонько, наклоняясь ко мне, как будто чего-то боится:

– В общественный туалет отправились, сегодня ночью там проходила «голубая вечеринка». Содом и Гоморра! Это позор для уважающего себя мужика, и для женщины тоже, если она лесбиянка. Тьфу!

– Не берите к сердцу.

– Как же не брать! Что это такое?!! – здесь она восклицает громко.

– Гомофобство, – шучу я. Мне интересна реакция пожилой женщины. И я с ней солидарен.

– Чего?

Подходит Рита:

– Идём? – спрашивает.

Анне Васильевне говорю:

– Разберёмся.

– Нечего тут разбираться! – вдруг она заявляет грозно. – Жаль, что я с них наперёд деньги взяла, а то бы уже выгнала!

Рита смотрит на хозяйку удивлённо, она не слышала разговора, поэтому не понимает о чём речь.

Мы уходим, идём по узкой асфальтовой дорожке, Риту пропускаю вперёд, и говорю Анне Васильевне:

– Правильно думаете. Гнать их надо! В шею!

– Да, Кирилл, гнать!

Море необычайно чистое, вода прозрачная. Рита раздевается. Чтобы загар получился равномерным, обнажает грудь. Риту я уже видел и в более интимной обстановке, но она продолжает меня возбуждать. Разумеется, потрясающая сексуальность, которую девушки Казантипа распространяют в воздухе, словно волны радиации, у представителей мужского населения почти не находит отклика – это на первый взгляд; среди оголённых женских тел ходят как будто абсолютно асексуальные мужские особи – видимо, я один из них, только сижу на песке. На самом деле всё не так. Лишь малая часть, подобная Жене, существует среди них. Остальные – в норме. И это радует. Как только темнеет, за каждой Казантипской подворотней можно увидеть совокупление мужских и женских тел, услышать охи и вздохи – сотни оргазмов, если не тысячи, случаются за ночь. Это пульс Казантипа. Его не остановить. И я ощущаю себя правителем гигантских оргий.

«ИБИЦА СОСЁТ! КАЗИК РЕШАЕТ».

Мне хочется намазать Риту кремом для загара. Она позволяет это сделать. И я получаю огромное удовольствие, притронувшись к её телу, – я делаю это впервые.

– Что за общественный туалет? – спрашиваю её. – Ночью там проходила вечеринка.

– Регина пошла туда?

– Видимо, да. Вместе с Женей.

– Сучка! Ненавижу!

– Ревнуешь?

– А как мне поступать?

– Здесь я тебе не советчик. Что там происходит?

– Обычное сборище людей нетрадиционной ориентации и тех, кто хочет на них посмотреть. Те же танцы до утра, с морем выпивки. Всё остальное, насколько я знаю, как и везде. Разве только проходит это «пати» в самом большом в Европе общественном туалете, – Рита переворачивается на живот, и я втираю ей крем в спину и ягодицы.

– Ничего интересного, – делаю вывод.

– Не знаю, я там не была. И не пошла бы, если Регина позвала. Зачем? Чтобы снова испытывать чувство ревности? Она, наверно, специально так делает, чтобы мне было больно.

Я закрываю тюбик пробкой.

– Казантип в один момент любишь – и ненавидишь, – продолжает говорить Рита. – Сюда рвёшься, получаешь массу удовольствия в самом начале, а потом мечтаешь отсюда свалить. Люди раскрепощены, а я не такая. Регина – да.

Чем-то мы схожи. Даже в рассуждениях.

– Казантип – это полная атмосфера непринуждённости и безответственности, – замечаю. – Я здесь, я «щастлив», а это не то счастье.

Рита садится рядом со мной.

– Ты хороший, Кирилл. Что-то в тебе есть…

– Но я тебе не дам, – говорю, как бы продолжая мысль Риты.

Она смеётся, делает мне подзатыльник.

– Не дам! А зачем тебе?

– Для разнообразия.

– Не, Кирилл. Неправда. Ты говоришь не то, что думаешь. Так хочет твой член. Это его слова, – Рита встаёт и тянет меня за руку. – Пошли купаться!

В море мы целуемся. Но попытка овладеть девушкой заканчивается крахом.

– Если не хочешь со мной поругаться, больше так не делай. Я – не Регина!

Я чувствую своё поражение. И ретируюсь.

Когда выходим на берег, видим возле наших вещей Женю с Региной. Мне кажется, что они пьяны. Женя нас фотографирует. А после показывает снимки.