Покемоны и иконы - Виктор Ильич Коган Страница 28

«Ты это правильно, что спросил, – начал лысый спокойно и рассудительно. – Если чего неясно поначалу, то спросить никогда не возбраняется. Лучше спросить, чем что-то сделать, не знавши или не подумавши, – чай был горячий, поэтому он сделал два небольших глотка, после каждого с удовольствием покряхтывая. – Всё верно подметил. В нашей переписке принято всё людское подчеркивать единожды, воровское – дважды, божье – трижды, а мусорское – волной».

Вся его манера говорить показывала, что он никуда не спешил. Слова его были размеренными, с остановками, как бы уделяя внимание важному. И, действительно, тут торопиться было незачем. Сама атмосфера располагала следить за течением времени, как за водой в реке. Вероятно, чтобы в такой обстановке не сойти с ума, надо под такое течение подстроиться и плыть по нему, мягко переступая пороги и избегая острых углов. Поэтому, если ты тут сел писать, так уже упражняйся в каллиграфии, а читать – тогда вдумывайся в скрытый смысл.

«Получается, что уклад – типа «священной» книги? А я думал, здесь всё из уст в уста передается», – спросил я осторожно.

«Уклад надо знать. А если вдруг кто и забудет, ему непременно напомнят, – лысый ухмыльнулся. – Поэтому переписывается он молодыми и для молодых, кто впервые в наш дом попал, вот как ты, например. Вот Библию, например, люди в своё время тоже переписывали, чтоб передавать друг другу. Здесь свои законы, и каждый должен о них знать. Как их соблюдать – каждый сам для себя решает, но задача тех, кто здесь живёт, о них рассказать».

Лысый ещё отпил из своей кружки. За стол подсел щуплый парень. Качок остался сидеть на кровати. Потом я рассказал свою историю, как я в храм ходил, как задержали, как допрашивали.

Через какое-то время лысый также с остановками начал говорить:

«Ты вот, говоришь, в бога не веришь. А здесь без бога нельзя. Здесь вера тебе помогает и дни коротать, и о жизни размышлять. Может показаться на первый взгляд, что так называемый преступник не может истинно в бога верить. Да, есть божьи заповеди «не убий», «не укради». Всё так. Но это если под одним углом смотреть, – он посмотрел на окно и немного задумался. – Здесь не принято расспрашивать и судить за дела на воле. Здесь, если ты человек, тебя по-людски примут и отношение людское будет. А значит, то, из-за чего ты попал сюда, не так важно. Ведь разное в жизни бывает: человек оступается, обстоятельства всякие, нервы сдают. Если же ты лицемеришь, жопой юлишь, выгоду себе ищешь, то тут твои нечистые помыслы видны как на ладони. И тех, кто по-блядски себя ведет, того наказывать следует, потому как не может одна собака гадить на мнение благородных людей. Такие суки и на воле такие же. Такого и пощипать не западло. Должно им быть возмездие за их неправедные дела, иначе и не поймут они, что живут по бесовским законам».

Он помолчал ещё, потом продолжил:

«Те, кто на воле, веру в бога неверно толкуют. Живут они по странным своим правилам и думают, что придёт их время в царство небесное попасть, покаются они за грехи свои, бог простит им, а душу в рай впустит. Но разве на земле не надо по-божьи жить? Посмотри арестантские прогоны: ведь в них речь о человечности и порядочности. Не о том ли в Библии написано?»

Разговор наш прервал ужин, который нам принесли. На этот раз капуста имела вполне себе съедобный вид и запах. Я понимал, что силы свои необходимо поддерживать, поэтому надо было что-то есть. Сидел я и, пережевывая капусту и сказанное лысым, думал, что вот они говорят о боге, а сами вспоминают о нём, только когда попадают в тюрьму. Это и понятно, что во враждебной атмосфере необходимо хоть что-то, что будет тебя оберегать. И вера в это «что-то» или в «кого-то» дает надежду и силы. Конечно, каждый волен выдумать себе бога и считать, что именно бог, а не он сам, человек, вершит свою судьбу, борется со своими страхами, преодолевает трудности. И каждый волен выбирать, какие книжки ему читать – Библию, Коран или Уклад арестанта. А будет ли такая вера и прочтение книг следствием личной приверженности к соответствующей религии или образу жизни и поведения, так это опять-таки исключительно выбор каждого.

Когда все поели, но из-за стола ещё не вышли, я вновь обратился к лысому:

«Возможно, мои высказывания о боге для кого-то стали обидными. Но я же о другом совсем, я о том, что религия нам излишне насаждается. Вот, например, мы взрослые люди, и, если такой будет наш выбор, каждый может решить, в какой ему храм зайти или просто мимо пройти. Но вот как относиться к тому, когда детям в школе вместо того, чтобы рассказывать, как устроена Солнечная система и Вселенная, попы рассказывают, что бог создал землю за семь дней? Вместо того, чтобы прививать им восхищение прогрессом, им преподают лженауку. Вместо того, чтобы воспитать человека свободным, его неокрепший мозг запихивают в клетку, в которой ему жить всю оставшуюся жизнь».

В камере на минуту повисла тишина. Лысый поднял на меня свой тяжелый взгляд. Качок, сидевший у края стола, приподнялся с табуретки, а щуплый как-то странно согнулся, как пружина, готовый вскочить и вцепиться мне в горло.

«Допизделся», – подумал я.

Вдруг лысый снова усмехнулся:

«Не то ты, парень, место выбрал для разговоров о свободе. И дело не в том, что мы в неволе сейчас. Там, на воле, разве есть она, свобода твоя?»

21. Телевизор

Есть в нашем Уголовном кодексе три статьи, что начинаются и заканчиваются на двойку – 212-я «Массовые беспорядки», 242-я «Изготовление и оборот порнографии» и 282-я «Возбуждение ненависти либо вражды», по которым дела имеют широкий резонанс, а доказательства вины часто очень сомнительные. Может, это и не магия цифр, но возьмем, например, массовые беспорядки. Как правило, массовые скопления с драками и погромами бывают на футбольных матчах, на новогодних елках и на всяких политических митингах. С упоротыми спортивными фанатами всё ясно, с перебравшими шампанского «зайчиками» и «снежинками» тоже всё понятно, а вот с митингующими и протестующими не всё однозначно. Таким горлодёрам дай только волю – они не только с белыми ленточками и