Фил Бейкер - Абсент Страница 29

Официант был бы оскорблен, если бы стал готовить абсент для умелого любителя. Правильное приготовление — половина удовольствия; ведь пьющий добивался того, чтобы напиток был матовым именно в такой, а не иной степени. Осторожно наливая воду, он смотрел, как отдельные капли оставляют мутные следы, с той же сосредоточенностью, с которой пускают кольца дыма. На языке того времени он мог «frapper» или «etonner» абсент, или даже «battre» [75], роняя капли с высоты, чтобы, в конце концов, его разбавить.

В том, чтобы капать воду сверху, была некоторая манерность. На одной карикатуре того времени изображен старый житель французской колонии в одних кальсонах, но с медалью и в шлеме из пробкового дерева с флажком наверху. Он сидит за столом, перед ним стакан абсента, а над ним, на пальме, сидит маленький арапчонок в феске и капает воду из бутылки. В романе Шарля Кро «Семья Дюбуа», напротив, есть персонаж, который, сообщив, что уже половина пятого и пора поговорить, ставит перед другом стакан абсента и наливает в него тонкую струю воды, объясняя при этом: «Нет, надо капать; наливать воду с высоты — это предрассудок. Она должна литься нежно-нежно, а потом — плюх! Получается puree parfaite» [76].

Высоту определял любитель, а вот медленный темп был необходим. В «Полете Икара» Раймона Кено приготовление абсента описывается на нескольких страницах, начинающего любителя учат не просто топить абсент в воде [77]. Описание, передающее саму атмосферу приготовления абсента, есть и в книге «Время тайн» Марселя Паньоля. Здесь, как ни странно, это в некотором роде семейное занятие:

Глаза поэта неожиданно просияли. Затем, в глубоком молчании, началось нечто вроде церемонии.

Он поставил перед собой очень большой стакан, предварительно проверив, достаточно ли тот чист. Потом он взял бутылку, откупорил ее, понюхал и налил в стакан янтарную жидкость с зелеными отблесками. По-видимому, он с недоверчивым вниманием отмерял дозу, так как, тщательно все проверив и немного подумав, добавил в стакан еще несколько капель.

Потом он взял с подноса какую-то длинную и узкую серебряную лопаточку с узором из отверстий.

Он положил ее на край стакана, как мост, а сверху поставил два куска сахара.

Затем он повернулся к жене. Она уже держала за ручку «буль-буль», то есть шероховатый глиняный кувшин в виде петуха, и сказал:

— Теперь твоя очередь, моя Инфанта!

Грациозно опершись о бедро, Инфанта довольно высоко подняла кувшин, а потом, с безупречной сноровкой, стала лить из клюва очень тонкую струйку холодной воды на куски сахара, которые очень медленно начали таять.

Положив руки на стол и почти касаясь его подбородком, поэт внимательно следил за этой процедурой. Льющая воду Инфанта была неподвижна, как фонтан, Изабель не дышала.

В жидкости, уровень которой медленно поднимался, я видел завитки молочного тумана, которые в конце концов соединялись, тогда как восхитительно-резкий запах аниса освежал мои ноздри.

Дважды, поднимая руку, церемониймейстер останавливал воду, которая, несомненно, текла, на его взгляд, слишком быстро или недостаточно тонкой струей. Потом он с неловким видом вглядывался в напиток, вновь обретал уверенность и одним взглядом подавал знак: «Продолжай!»

Вдруг он вздрогнул и властным жестом остановил струю воды, как будто одна лишняя капля могла мгновенно испортить священный напиток.

Часто считают, что доза неразбавленного абсента равнялась в то время примерно 30 мл (согласно «Бритиш Медикал Джорнал») или одной жидкой унции, согласно большинству американских экспертов (унция немного меньше 27,5 мл, а британская мера 1/5 гилла [78], т. е. 1/20 пинты, равняется 28,5 мл). Это неверно или, как минимум, слишком осторожно и основано на современной системе измерения спиртных напитков. У меня есть стакан для абсента стандартного размера и формы, на котором отмечена доза в 75 мл, то есть в два с половиной раза больше вышеупомянутого объема, и, кажется, это вернее, если учесть, сколько разбавленного напитка на картинах того времени в тогдашних стаканах.

Традиционным соотношением воды и абсента было примерно пять или шесть к одному, но это зависело от вкуса. Марку «Pernod 51» назвали так из-за соотношения 5:1, но рекомендовалось и соотношение четыре к одному, а современная марка «La Fee» советует разбавлять абсент в отношении от шести до восьми к одному. Одно из самых крепких сочетаний рекомендовал Барнаби Конрад в интервью одной американской газете (1997 г.): «Один-два дюйма абсента… соотношение абсента и воды должно быть примерно 1:2… его нужно пить медленно. И включите циклическую музыку, например Сати или Равеля, чтобы войти в настроение». Действительно, это настоящий ритуал, дополненный созданием особой психической атмосферы.

Вся эта фетишистская суета с водой означает, что приготовление абсента — не только удовольствие, но и благопристойное занятие, требующее умения. Можно совершить немало ошибок. К счастью, везде, особенно — в маленьких убогих заведениях, могли предоставить полупрофессиональную консультацию «профессоров», которые надеялись, что их угостят в обмен на совет и квалифицированную помощь.

На этот социальный аспект ритуала бросает странный свет Анри Балеста в своей книге «Абсент и любители абсента», где собраны истории болезни в духе Золя. Среди всех ужасов этой книги — преувеличенных, но, возможно, небезосновательных есть интересное изображение «профессоров». Поздним утром

…профессора абсента уже были на своих позициях, да, профессора, так как пить абсент правильно и, несомненно, в больших количествах — это наука или, скорее, искусство. Они выслеживают новичков и учат их высоко и часто поднимать локоть, мастерски вливать воду. После десятого стаканчика, когда ученик скатывается под стол, учитель переходит к другому, все время пьет, все время разглагольствует, твердый и непоколебимый на своем посту «курсив мой. — Ф. Б.».

Давление группы вынуждает новичка пить, и, главное, пить правильно:

Это серьезное испытание для любителя. Именно здесь он может показать себя, снискать уважение, заслужить похвалу. Официант, абсент «panachee» [79]. Прекрасно!!!

Какая минута для начинающего! Сейчас он осуществит то, о чем мечтал два года. Он медленно поднимает стакан, в последний раз вглядываясь в его содержимое, затем подносит его к губам. Сейчас он выпьет. Он пьет. Желание утолено, мечта сбылась. Абсент — больше не миф. «Уфф! Какая гадость! — думает несчастный, перекосившись. — Однако все это пьют…» Мало того, за новичком наблюдают. «Какая прелесть, как своеобразно, в жизни не пил ничего подобного!» — восклицает он с восторгом, которого не разделяют его душа и желудок. Второй глоток идет лучше. Третий — совсем ничего.

В каждом кружке молодых мужчин найдется ветеран, специальность которого — «приготовление абсента». Как только он поднимает графин, разговоры прекращаются, трубки гаснут, все глаза смотрят на мастера, наблюдая за всеми деталями процедуры, не пропуская ни единой. Сам официант, сложив руки за спиной и улыбаясь за четыре су чаевых, словно зритель на хорошем представлении, одобрительно кивает головой. Ветеран, ощущая себя центром внимания, тайно наслаждается всеобщим восторгом и старается быть достойным его. Он держит графин свободно и легко, поднимает его до уровня глаз изящным движением, затем по капле льет воду в стаканы с медлительностью эксперта, так, чтобы постепенно воздействовать на соединение двух жидкостей.

Вот он, тайный пароль любителей абсента. По тому, с каким шиком исполняют эту деликатную операцию, знатоки, к несчастью для неопытного новичка, узнают настоящего профессионала. Сам официант участвует в деле, помогает создать общее мнение — сочувственно пожимает плечами и самым пренебрежительным тоном, на который он способен, бормочет: «Ну и тип! Даже абсент приготовить не может».

Язык питья еще больше раскрывает modus operandi абсента и обнаруживает больше способов приготовления. Можно было не только «задушить попугая» или купить билет в Шарантон, и не только frapper, etonner и battre абсент, но и заказать «pure», то есть абсент без сахара (или намного реже — без воды, неразбавленный), который не нужно путать с «puree», то есть абсент с очень небольшим количеством воды, густой, как суп, в частности — «puree des pois» [80], который, в свою очередь, был вульгарным и военным названием крепкого абсента.

Стандартным или главным видом абсента был «absinthe au sucre» [81], но существовали и небольшие отклонения от нормы. «Absinthe anisee» — это абсент с добавкой аниса, а «une bourgeoise» или «une panachee» — абсент с анисовым ликером. «Absinthe gommee» — более сладкий за счет сиропа камеди. Считалось, что камедь и анисовый ликер делали абсент «une suissesse» [82], «женственным» (так как «швейцарка» слаще, чем «suisse», «швейцарец»). Подслащали абсент и оршадом (примерно чайная ложка оршада на порцию), а в «Vichy» равные доли абсента и оршада сочетались с обычным количеством воды. Абсент с оршадом в военных кругах назывался «Bureau Arabe» [83] (отдел этот занимался колониальными делами), и название имело в виду смесь нежного и жесткого, как «железный кулак в бархатной перчатке», или даже «хороший полицейский/плохой полицейский».